головами развевались узкие прямоугольные знамена с изображением молочной змеи.
Шэ.
Они миновали деревню. Прошли мимо сала и одинокой землянки. Вот впереди показалась роща и поле с померзшей пшеницей. Разломанные в щепки ворота. Отряд смело прошел через них, но на пороге города остановился. Командующий воинами, мужчина средних лет со хмурым лицом, вскинул руку. Его бойцы повиновались незамедлительно. Сам он вышел вперед и осмотрел тело, лежавшее неподалеку. В желтом одеянии, обрамленным черной каймой. Старик, на морщинистом лице которого застыло выражение печали и обреченности. Рядом с телом съежился рыжеватый комочек. По телу зверька проходила дрожь, в глазках-бусинках застыл испуг. Но воину было все равно на зверька. Он рассматривал лик старца. И когда он узнал его, в глазах полыхнуло торжество.
Воин перевел взор на площадь перед воротами. Провел взглядом по высокому жертвенному столбу, застывшим во льду фигурам и истерзанным телам. По обломкам домов и руин.
А потом он увидел ее.
Юная девушка с очень бледным лицом и такими же бледными руками. Темная одежда лишь подчеркивала ее белизну. Воин заметил, как незнакомка вертит в ладонях фигурку из камня. И одного только взгляда хватило, чтобы понять, кому она посвящена. В глазах девушки сквозило облегчение. Словно у человека, который долгие годы нес тяжкий груз на хрупких плечах, а потом, наконец, смог скинуть его.
— Шэ, — твердо молвила она, и звук ее голоса эхом разнесся по местным руинам.
Воин тут же преклонил колено и опустил голову. Отряд последовал его примеру.
— Шэ! — пронеслось громогласное над поверженным Хученом.
Тигр умер. Возродился дракон!
***
Утро выдалось теплым, но Вэй не чувствовал, как солнце согревает их своими лучами. Мальчика била дрожь. Картина в памяти была слишком свежа. Как дворец рассыпается на мелкие кусочки. Как небо озаряют всполохи и слышатся хлопки. Как огонь опаляет морду страшного демона. Как раздается оглушительный звон тысяч осколков льда. Отец был там. Отдал жизнь за них. Отдал за Хучен. За город, который теперь лежал в руинах.
Они остановились севернее, недалеко от Матери вод. Та скрывалась от взора за высоким прибрежным кустарником. Было слышно, как журчит быстрое течение.
Мать сидела на низкой траве, прикрыв лицо руками. Белила медленно сходили с кожи, но сейчас это было не слишком заметно, ибо Мэйфан побледнела от страха и скорби. Супругу вана трясло, она не сомкнула глаз всю ночь. Мэйгуай примостилась подле нее, свернувшись калачиком. Кажется, она единственная из всех, кто смогла сомкнуть веки в эту страшную ночь. Страшную, своей обреченностью. И пугающую своей неизвестностью. На лицах стражников в волчьих шкурах застыло выражение непонимания того, как поступить дальше… что делать дальше? Они получили только один приказ — защищать семью светлейшего Лаоху ценою своих жизней. И они готовы пойти на это. Но что делать дальше?
— Госпожа, — осторожно обратился один из них, — каковы будут дальнейшие приказания?
Мэйфан не ответила. Она полностью ушла в себя.
«Я должен решить сам, — подумал Вэй, — как наследник Лаоху. Не посрамить память отца».
— Мы отправимся в Цзюнсун, — дрогнувшим голосом молвил он.
Мать отняла руки от лица и удивленно уставилась на сына:
— Что?
— Почтенный бо? — переспросил страж.
— Мы отправимся в Цзюнсун, — уверенней повторил Вэй.
— В Цзюнсун? — изумилась Мэйфан и захлопала заплаканными глазами. — Но почему?
— Это единственный клан, с которым у отца, — голос мальчика снова дрогнул, — оставались связи. Больше нам некуда идти.
— И что потом?
Стражники молча наблюдали за беседой почтенных особ.
— Попросим помощи, — сказал Вэй, — они не откажут наследнику Лаоху. Вернемся сюда с их воинами и восстановим Хучен. Отомстим за наших братьев! Не посрамим память предков!
Пылкая речь наследника готова была воодушевить бойцов. Ведь это хоть какой-то план, хоть какая-то определенность. Но все испортила почтенная, в голосе которой засквозили плаксивые и истеричные нотки.
— Они не станут помогать нам безвозмездно! За помощь Цзюнсун потребует плату! И, боюсь, она окажется слишком велика!
— А есть иной путь?! — в сердцах развел руками юноша. — Скитаться всю жизнь по полям и лесам?! Не для этого мы были рождены! Не для этого наши предки вложили в эту землю столько сил!
— Верно, — внезапно раздался позади холодный голос, — не для этого.
Стражники вздрогнули и резко вскочили, выхватив мечи. За разговорами они потеряли бдительность и теперь, похоже, пришло время расплаты за ошибки.
В нескольких шагах от них стоял крупный отряд, возглавляемый воином в кожаном доспехе, с хмурым и волевым лицом. Тонкие знамена с рисунком змеи, развевавшиеся позади, губили последнюю надежду.
Мэйфан зажмурилась и прижала дочь к груди. Слезы потекли по щекам, смывая остатки белил.
Стражники Лаоху не бросались вперед, ибо это было бессмысленно.
