«А для меня? — подумала Аш. — Стоило ли всю жизнь существовать не по колено в грязи родимой пашни? Даже если в итоге я оказалась тут, не догадываясь, что со мной будет дальше, зная, что моя участь решится только в ближайшие несколько минут? Стоило ли?.. О да. Да».
Годфри Максимиллиан взял ее за руку. Звуки горнов нарушили пение хора мальчиков, расколов огромный купол воздуха над их головами. Задрожало пламя восковых свечей; толстых, сладко пахнущих свечей толщиной с мужское бедро. Она почувствовала выброс адреналина в кровь, руки сами потянулись к поясу. Им не хватало ощущения эфеса меча и кинжала, так же как телу не хватало ощущения тяжести защитных доспехов.
Из всех углов зала народ двинулся к центру.
На короткий миг ей удалось увидеть лица этих людей, первого ряда толпы. Бледные бородатые лица; молодые и старые, но исключительно мужчины. Они шли вперед из-под каждой арки, оставляя за собой пустые проходы между рядами скамей; так что между верхними рядами, где сидели господа амиры, и троном короля-калифа оказались большие пустые пространства. В промежутках плечом к плечу в своих лучших одеждах стояли люди в штатском — это могли быть торговцы, судовладельцы, поставщики специй, зерна и шелков.
Звуки горнов становились все громче и разрывали барабанную перепонку. Аш почувствовала, что ей на глаза навернулись слезы, почему — сама не знала. В отдалении встал король-калиф, закутанный в свои одежды из золотой ткани, и поднял руку.
Наступила тишина.
Бородатый визиготский воин заговорил торжественно — слов она не поняла. В самом дальнем углу храма, где сидели разряженные домочадцы какого-то многолюдного рода, началось движение — мужчины вставали на ноги, поднимали над головой знамена, извлекали из ножен мечи, издавали общий крик. Потом они двинулись вперед, вниз по ступеням на усыпанные зелеными стеблями мозаичные плиты, устремились к трону, и каждый упал ниц, когда господин амир и его домашние в унисон присягали на верность правителю визиготской империи.
Подобным же образом зашевелилось, готовясь, и войско Альдерика. Аш бросила взгляд в ту часть ротонды, которую занимали домочадцы господина амира Леофрика. Там подняли знамена, развевавшиеся на заостренных и раскрашенных шестах. Назир Тиудиберт поднял вымпел. Альдерик что-то быстро проговорил — какое-то профессиональное замечание другому арифу Леофрика, тот ухмыльнулся. Громко шурша одеждами, все рыцари и воины передвинулись вперед на свои заранее оговоренные места; и Аш стащила шляпу, обнажив голову, как и остальные домочадцы Леофрика. Она бессознательно расправила плечи, подняла голову.
— Ты похожа на боевых коней моего брата! — с отвращением проговорил Аннибале Вальзачи.
У Аш наступил редкий момент полного понимания. Сейчас ей было ясно — ВСЕ. Она встряхнула головой. Да, медик прав!
Годфри Максимиллиан быстро поднял руку и погладил ее по стриженой голове. И вымученно проговорил:
— Я здесь. Что бы ни случилось. Ты не одна.
Окружающие ее воины стали двигаться вперед. Горны разорвали воздух под куполом. Двигаясь и спотыкаясь рядом с Годфри, Аш сказала, не глядя на него:
— Ты — не боевой конь. Как ты можешь постоянно находиться на поле боя, Годфри? Как ты терпишь убийства?
— Ради тебя, — торопливо проговорил Годфри, и его лица она не видела, так напирала толпа. — Ради тебя, девочка.
Какого черта мне делать с Годфри?
Вокруг нее теперь стояло больше людей плечом к плечу. Через головы Аш удалось увидеть, что Леофрик привел с собой, очевидно, шесть-семь сотен человек.
Знаю, чего тут не хватает!
Она оглядела зал, пересмотрела все знамена, но не увидела белых вымпелов с красным полумесяцем.
Здесь нет турок, они не пришли на коронацию.
Но в Оксоне — или мне только показалось? — они должны были быть союзниками визиготов. Моя ошибка?
Зато она разглядела в толпе перед собой знакомое знамя — зеленое с белым, цвета Фернандо дель Гиза. А потом вокруг нее все начали падать на колени, и она с ними, на кисло пахнущие, растоптанные зеленые колосья, а сверху из Уст Господа ей в шею дул холодный ветер и летел, бесконечно летел мокрый снег.
Один раз Аш запрокинула голову — посмотреть, есть ли звезды на черном небе — и опять увидела большие, спирально завивающиеся зеленые побеги, выходящие из уст Господа и сползающие вниз, по изгибу купола, обвивая изображения одетых в доспехи святых и капители квадратных колонн, покрытых желобками, как папирус. В глаза ей задувал холодный ветер.
С удивлением она услышала слова Леофрика:
— Гелимер, отныне ты мой сеньор и суверен, — его скрипучий тихий голос был слышен, несмотря на шорох дыхания тысяч присутствующих. — Настоящим присягаю, как присягали мои отцы, честью и верностью королю-калифу; я говорю это от моего лица и от лица моих наследников — и да будет так до дня Пришествия Христа, когда решатся все споры и все правители передадут Ему свои владения. До того же дня я и мои домочадцы будут сражаться по любому твоему приказу, король Гелимер; клянусь заключать мир по твоему желанию, клянусь стремиться всегда к твоему благу. В этом присягаю я, Леофрик.
— Так и я, Гелимер, принимаю твою верность и постоянство.
Король-калиф встал. Аш чуть приподняла голову, исподлобья наблюдая, как Леофрик осторожно проходит вперед и обнимает Гелимера. Теперь, оказавшись близко к передним рядам, она видела ступени восьмиугольного помоста, поднимающиеся к древнему черному трону, с его резными деревянными флеронами и барельефными изображениями солнца. И лица людей.
Она подумала, что узкое лицо Гелимера ничуть не улучшилось от того, что на нем позолоченный широкий плащ, отделанный горностаем, а в бороду сколько ни вплетай золотой проволоки, он не станет более привлекательным. Ей, как ни странно, эта мысль была приятна. Гелимер стоял перед ней, обнимая Леофрика, целуя его в обе щеки, и выглядел при этом какой-то куклой-жрецом. Но в какой-то момент не только люди его Дома, но и Альдерик, и Тиудиберт, и все остальные возьмут мечи и будут сражаться по его слову.
— Пока он пробудет у власти… — Аш поджала губы. — Годфри, как ты думаешь? Это будет «несчастный случай при верховой езде»? Или «естественные причины»?
Таким же едва слышным шепотом Годфри Максимиллиан ответил:
— Любой король лучше, чем никакого. Лучше, чем анархия. Ты же не была в городе в эти последние дни. Произошло убийство.
Раздался звучный обмен репликами, и под шумок она успела быстро проговорить:
— Убийство и тут может состояться через минуту — только это будет называться приведением в исполнение.
— И ты ничего не можешь сделать?
— Если я проиграла? Попробую убежа ъ. Я спокойно не дамся. — Она схватила его за руку под плащом и держала ее, повернув к нему лицо с блестящими глазами: — Устрой припадок. Устрой публичную проповедь Священного писания. Отвлеки их. Будь к этому готов.
— Я думал… но… он же нанимает тебя? Он должен! Аш, вся в напряжении, судорожно пожала плечами:
— Годфри, может, ничего и не случится. Может, мы все развернемся и промаршируем прочь отсюда. Здесь собрались важные господа, цвет королевства, кому дело до одного кондотьера?
Леофрик отступил на шаг от короля-калифа, он медленно пятился вниз по низким ступеням, ведущим к трону. Золотой обруч, опоясывающий его седые волосы, ярко блестел в свете свечей. Позолоченная головка эфеса и сам эфес меча тоже отражали свет; а на рукавицах сверкали великолепные изумруды и сапфиры с выпуклой огранкой.
У подножия ступеней он остановился, сделал неглубокий поклон и начал разворачиваться.
— Господин Леофрик, — наклонился вперед со своего трона король-калиф Гелимер. — Я принял твою верность и твою честь. Тогда почему ты привел эту мерзость в Дом Господа? Почему здесь женщина среди твоих домочадцев?
У Аш все внутри сжалось. Вот и официальный повод для приведения приговора в исполнение, если Леофрик не скажет ни слова в ее защиту.
Леофрик ответил внешне спокойно:
— Это не женщина, мой король. Это рабыня — мой дар тебе. Ты ее уже видел. Это Аш, еще один полководец, она слышит Голос каменного голема и может сражаться за тебя, мой король, она может повести войска и принять участие в священной войне, которая сейчас заканчивается на севере.
Аш отметила слова «сейчас заканчивается» — и на секунду ее поглотила мысль: «Кончилась ли война в Бургундии? Или это он просто льстит Гелимеру?» Она не сразу расслышала слова Гелимера.
— Мы продолжим нашу священную войну. Нам осталось взять несколько еретических городов — Брюгге, Дижон. — На узком лице Гелимера изобразилась улыбка. — Нам вполне достаточно и одного полководца, Леофрик. Мы и так вынуждены подвергать себя опасности, имея эту дьявольскую Фарис, которая слышит боевые приказы каменного голема. Твою первую дочь мы не отзовем, поскольку она оказалась нам полезной, но завести еще одну — нет. А если мы будем полагаться на нее, а она окажется неудачной?
