предстоит поговорить.
– Право же, Шинейд, не стоит беспокоиться из-за нас.
– Никакого беспокойства, Мерри. Не каждый день потерянный член семьи вдруг появляется из ниоткуда. Это вроде притчи о блудном сыне, так что впору готовить жирного тельца. А на ланч у нас будет говядина и добрая порция «Гиннесса»!
– Можно спросить, как поживают мои сестры, Шинейд? Билл? Пат?
– Сестры поживают замечательно; все они замужем, а Пат женился. Нора сейчас живет в Канаде со своим вторым мужем, но она всегда была ветреной девицей, не так ли? Элен, Кэти, Билл и Пат, который теперь управляет собственной фермой, до сих пор живут здесь, а некоторые уже имеют внуков. Билл стал важной шишкой и работает в мэрии Корк-Сити. Ходят слухи, что он собирается выдвинуть свою кандидатуру в «Фианна Файл»[45].
Я попыталась вообразить своего маленького брата на ответственной партийной работе.
– А Кэти? Где она?
– Кэти? – спросила Мэри-Кэт.
– Моя ближайшая по возрасту сестра; она на два года старше меня, – объяснила я. – И да, я назвала тебя в ее честь.
Я улыбнулась.
– Здесь принято называть детей в честь членов семей, особенно в честь родителей, – обратилась Шинейд к моей дочери. – Правда, это бывает неудобно на семейных сборищах, когда кто-то зовет Джона и появляются сразу четыре Джона. – Шинейд тихо рассмеялась. – А вот и он, уже подходит к дому. Погодите, вот увидите, что будет, когда он войдет сюда!
Я услышала, как хлопнула дверца автомобиля, а потом шаги, приближавшиеся к задней двери, и не знала, что поделать с собой. В конце концов я встала, когда Джон открыл дверь. Он стал более дородным с тех пор, как я последний раз видела его, но по-прежнему плотно сбитым и мускулистым, а в его кудрявых волосах поблескивала седина. Я посмотрела в его зеленые глаза, унаследованные от матери, и улыбнулась.
– Здравствуй, Джон, – неожиданно застенчиво сказала я.
– Догадайся, кто это? – пропела Шинейд.
Джон смотрел на меня, и в конце концов я увидела, как на его лице отразилось узнавание. Он шагнул вперед.
– Иисус, Мария и Иосиф! Мерри, это ты?
– Конечно, – отозвалась я, и мои глаза наполнились слезами.
– Иди сюда, девочка. Дай мне обнять тебя впервые за последние тридцать пять лет.
– Тридцать семь лет, – поправила я, когда мы подошли друг к другу, и он заключил меня в медвежьи объятия. От него успокаивающе пахло коровами, и мне снова захотелось заплакать.
Все остальные молчали, пока Джон не отпустил меня.
– Я скучал по тебе, Мерри.
– Я тоже, – прошептала я и сглотнула комок в горле.
– А это твои малыши? Твоя точная копия! – произнес Джон, когда обратил внимание на Джека и Мэри-Кэт. – Где вы были все эти годы?
– Мы жили в Новой Зеландии.
– Тогда я скажу, что настал момент открыть что-нибудь получше, чтобы отметить ваше возвращение домой. Что будете пить, вино или пиво?
– Спасибо, сэр, я выпью пива, – сказал Джек.
– И я тоже, – добавила Мэри-Кэт. Я видела, что мои дети немного ошарашены происходящим.
– А я предпочту белое вино, – сказала я.
– Присоединяюсь, Мерри, – сказала Шинейд. – Джон, тебе пива?
Джон кивнул и сел, не отрывая взгляда от меня. Шинейд принесла пиво и поставила на стол два бокала для вина.
– Sláinte! – Мы чокнулись, и Мэри-Кэт нахмурилась.
– Здесь это значит «ваше здоровье!», – объяснила я, когда мы отхлебнули по глотку.
– Только не говори, что твоя мама не учила вас ирландским обычаям, – обратился Джон к моей дочери.
– До недавних пор она ничего не рассказывала нам о своем детстве, – заметил Джек. – Мы знали только то, что она окончила университет в Дублине.
Джон немного помедлил и посмотрел на меня, прежде чем ответить.
– Иногда лучше не слишком задерживаться на своем прошлом, верно?
– Да. – Я благодарно кивнула.
– Ну, расскажи мне о своей жизни в Новой Зеландии. Насколько я слышал, там много овец? Правда, они не дают столько молока, как коровы, – добавил он и подмигнул Джеку. – У тебя есть муж? Где он?
Я едва успела проглотить ложку восхитительной тушеной говядины, как Джон и Шинейд засыпали нас вопросами. Мои дети мужественно приняли удар на себя и отвечали каждый раз, когда чувствовали мое замешатель ство.
Когда на десерт прибыл домашний шоколадный пирог со сливками и Шинейд оживленно болтала с Джеком и Мэри-Кэт, я наклонилась к Джону.
– Как там Кэти? Ты часто видишь ее?
– Она занята работой с престарелыми в Клонакилти, – ответил он. – Она ухаживает за пожилыми людьми, у которых наступает деменция и они больше не могут управлять домашним хозяйством.
– У нее есть муж?
– А как же. Коннор основал строительную компанию, и, когда его «Кельтский тигр» попал во времена бума, он заработал массу денег. Теперь он отошел от дел и продал свою фирму. Очень удачно, потому что вскоре началась рецессия. Некоторые ребята, поступившие на работу к новому боссу, вскоре оказались безработными, – вздохнул Джон.
– Экономика не в лучшем состоянии?
– Да уж. За последние несколько месяцев наступил заметный спад в строительстве. Знаешь, иногда я смотрю на Коннора, на большой шикарный дом, который он построил для себя и Кэти, на их отпуска на Тенерифе – и гадаю, почему я до сих пор встаю в пять утра, чтобы подоить коров. Но хорошая новость состоит в том, что мир продолжает нуждаться в их мясе и молоке, что бы там ни происходило на фондовых рынках.
– Ты с тех пор расширил свою ферму?
– Можешь не сомневаться. Помнишь наших соседей О’Ханлонов, владевших несколькими акрами земли рядом с нами?
– Конечно, помню.
– Так вот: он состарился, выставил свою землю на продажу, и я купил ее.
– Что с папой? Шинейд не ответила, когда я спросила, поэтому…
– Ну, я уверен, что для тебя не будет сюрпризом известие, что выпивка в конце концов доконала его. Он умер в восемьдесят пять лет. Его похоронили рядом с мамой и остальными членами нашей семьи на кладбище в Тимолиге. Прости, что мне приходится рассказывать тебе об этом.
– Не надо, Джон. Это я уехала отсюда, а ты остался собирать остатки семьи. Ты с шестнадцати лет фактически управлял фермой.
– Не буду лгать и говорить, что нам было легко, но это была неплохая жизнь, Мерри. Мы с Шинейд вполне довольны. У нас есть все, что нужно, плюс наша родня.
– Мне ужасно хочется встретиться с Кэти и с остальными членами семьи. Ты не мог бы дать номер ее телефона?
– Само собой. Когда она оправится от потрясения, то, уверен, будет рада увидеть тебя. Как долго ты собираешься пробыть здесь?
– Несколько
