единственном экземпляре, написанном от руки, уже много лет касаются только того, что эйра Мос опять поколотил жену, а эйри Пулия снова подаёт официальную жалобу на соседа из-за гусей, обосравших её цветник? Жители тихо догнивающего Эо даже не догадывались, что через каких-то три дня рядом с их городком развернётся походный лагерь её императорского величества. Из соображений безопасности этот факт должен был оставаться тайной до последнего момента. Но кое-кому этот секрет был всё же известен.
В тот день в городе появилась странная парочка с полупустой походной сумкой, из которой выглядывала свёрнутая в трубочку карта.
Глава 44
Подсолнухи
К моменту, когда они показались на пороге таверны «За стеной», в главном зале было почти пусто. Хозяйка дремала за стойкой, приоткрыв рот. По липкой поверхности возле неё ползала ленивая муха, время от времени потирая блестящие чёрные лапки. В дальнем углу плечистый лесоруб стремительно заливал похлёбку в рот, заставляя кусочки капусты застревать в бороде. Он делал это с таким остервенением, словно каждая секунда промедления могла стоить ему жизни. У противоположной стены на плохо сколоченном возвышении сидел музыкант. Он натирал струны скрипки настолько крошечным кусочком канифоли, что то и дело резал пальцы и приправлял работу хлёсткой бранью. В перерывах между пополнением словарного запаса окружающих он мурлыкал под нос всем известную «Рыбу без трусов». Если бы Тори мог выбрать только одну песню на свете, это определённо была бы она. Он обожал её с детства и всегда пускался в пляс, заслышав весёлый мотивчик, не делая исключений даже в случае смертельной усталости или опьянения. Соль же, напротив, терпеть её не могла. Сколь бы её ни восхищал большой мир, которым она столько лет грезила, это безвкусная поделка была для неё прискорбным побочным эффектом существования цивилизации. Неспящая не видела в безыскусном тексте ничего смешного и могла лишь закатывать глаза каждый раз, когда видела детский восторг на лице своего спутника. Впрочем, не было ничего удивительного в том, что для счастья Виатору Рэсису доставало весёлой фальшивой мелодии и стихов про голую рыбью жопу. Хорошо, что Соль ещё не подозревала, что эта песня – единственная и неповторимая не только для Тори. Она также была единственной, которую местные музыканты помнили до конца и играли по двадцать раз за день. А иногда и вовсе не прекращали, сочиняя новые куплеты на ходу и затягивая одно исполнение на два часа кряду.
Услышав звон колокольчика над дверью, хозяйка встрепенулась, едва не утонув в своих многочисленных подбородках, покрытых тёмными родинками. Перед ней предстал молодой человек, на её вкус весьма симпатичный и хороших кровей. Высокий, статный, торс элегантно подчеркнут подтяжками… И ничего, что от него слегка попахивало псиной, а нестриженные волосы торчали во все стороны. В Эо не привыкли осуждать. Его спутница шагала, ощупывая пространство перед собой простенькой тростью, которую даже не удосужились покрыть лаком. Хозяйка ревниво окинула её взглядом, но не стала задерживаться на ней слишком долго: маленькая, худющая, как мальчишка, так ещё и слепая – неудивительно, что не показывает носа из-под огромной шляпы.
– Да ведут вас небесные огни, – промурлыкала хозяйка, поправляя причёску и заискивающе улыбнувшись рослому гостю. Он смотрел на неё, не отрывая взгляда, что заставило стареющую кокетку игриво хлопать ресницами. Ей было невдомёк, что глаза Виатора заворожённо смотрели на бородавку на её крючковатом носу. Бывают такие моменты, когда видишь что-то невероятно гадкое, но оторвать взгляда не можешь…
– Мы хотели бы снять комнату, – нарочито деловым тоном сообщил Тори. Вышло довольно глупо, словно ребёнок, посланный матерью на рынок с утра пораньше, пытается купить хлеб, вытянувшись на цыпочках у прилавка.
– Раздельную, – вмешалась его спутница и тут же прикрыла своё пылкое высказывание вежливой улыбкой, почти полностью скрывшейся в тени шляпных полей.
– На сколько у нас задержитесь?
– Пока что на три дня, а там как пойдёт, – пожал плечами Тори.
– Мы с кузеном планируем открыть лавку в Наосе, но долгая дорога нас утомила, – добавила Соль. – Хотим перевести дух и отправиться дальше.
– Ах, стало быть, вы торговцы, – догадалась хозяйка, не скрывая радости. Конечно, на их род деятельности ей было решительно наплевать, но то, что Соль назвала запавшего ей в душу юношу кузеном, не могло не обрадовать.
Название «За стеной» неплохо отражало характер этого места. В душных тесных комнатах трудно было забыться и отгородиться от того, что происходит у соседей. Сквозь тонкие стены и дышащие на ладан двери с лёгкостью просачивались запахи кухни с первого этажа, постельные клопы, стоны хорошо проводящих время соседей или их же пьяная ругань. Тем не менее на ближайшие три дня у них был дом. Тори не обманывал хозяйку своим простодушным ответом про время: никто из них действительно не представлял, что случится, когда императорский лагерь встанет неподалёку. Каждый миг ожидания становился мучительной вечностью. Весь Эо можно было обойти за час, и любоваться здесь было особенно нечем. Да и не хотелось лишний раз мелькать перед глазами у местных, пусть они и ограничивались единичным равнодушным взглядом на незнакомцев. Эо не ждал гостей, скорее принимал их как должное. Как хозяин, который безусловно не оставит заплутавшего путника на улице в грозовую ночь, но угостит его самым дешёвым чаем и с нетерпеливой улыбкой будет переминаться на пороге с самого утра, ожидая, когда гость наконец соизволит убраться восвояси.
Соль наконец удалось поспать в тепле и сухости, дочиста отмыться в бане и поправить здоровье на удивление целительными настойками тучной тавернщицы. Играть слепую, конечно, было делом не из лёгких. Стоит ли врезаться во всё подряд? Или, наоборот, уверенно обходить преграды, ловко орудуя тростью? Последнюю, к слову, Тори вырезал из ветви орешника по пути сюда. Решение было абсолютно идиотским: выбрать самое гибкое дерево для опоры – плохая шутка. Но Тори утверждал, что он не со зла: походный нож здорово затупился и не справился бы с непокорной елью. Поэтому Соль старалась лишний раз не опираться на трость и использовала её, чтобы постукивать по земле перед собой так, словно всю жизнь это делала. В один момент она настолько привыкла к этому, что, даже находясь в комнате в гордом одиночестве, иногда поднималась с кровати, зажмурившись и вытянув руки вперёд. Тавернщица её явно невзлюбила, но Соль было всё равно. Она получала особенное садистское удовольствие, одним глазом выглядывая из-под шляпы и наблюдая, как та всеми силами пытается обольстить Тори, цепенеющего от ужаса. Но чем ближе был роковой день, тем меньше
