у сотни свидетелей.
– Пять чипов, сам, – сказал рикша.
Его голос дрожал, однако усталость тут была ни при чем. Говорил я с ним жестко, и, скорее всего, возчик знал, что подобные пассажиры редко оплачивают поездку по справедливости. Он съежился, будто ожидая затрещины.
Я на миг задержал дыхание, пытаясь успокоить бешено колотящееся сердце. Совладав с собой, спрыгнул на землю и подошел к рикше:
– Вот, держи.
Наши трясущиеся руки встретились, и я, вложив ему в ладонь золотой, заставил его сжать пальцы. Сделал несколько шагов от коляски, когда сзади раздался сдавленный голос:
– Сам… Это ведь…
– В самый раз, – отмахнулся я.
– Никто не поверит, что мне заплатили за поездку золотой, сам…
Мне вспомнился разговор с Арфаном. Надумай я в конечном итоге остаться вором, слава следовала бы за мной по пятам. Небольшая оплошность легенде не повредит.
– Поверят, если поведаешь такую историю: говори всем, что однажды твоим пассажиром был Ари, укравший целое состояние у короля торговцев. Во время поездки ты не подозревал, кого везешь, а когда обмолвился об этом случае одному человеку, тебе заплатили за рассказ целый золотой. На всякий случай, если кто-то поинтересуется. Впрочем, надеюсь, никто к тебе с расспросами приставать не станет.
– Но, сам… у меня ведь никогда не было такого пассажира…
Я криво усмехнулся. Был, еще как был. Сегодня родится легенда.
– Он только что сидел в твоей коляске. Тверди это себе по сто раз на дню, пока не поверишь. А если кто-то обо мне спросит, скажи: довез до лавки стекольщика, больше ничего не знаю. Джи-а?
– Джи…
Махнув рукой, я отпустил рикшу и стоял, покуда колеса его тележки не загрохотали по мостовой, а через несколько секунд, вцепившись в ящик с золотом, я углубился в один из переулков.
Навстречу мне попались два улепетывающих с главной улицы воробья. У каждого – по кошелю в руке. Ага, щипачи с добычей. Похоже, наделали шума.
Я остановился и свистнул, привлекая их внимание. Ребята подбежали, и мы тут же свернули в боковую улочку.
– Ари, ты? – удивилась одна из парочки, девочка младше меня на год или два.
Она зыркнула на меня карими глазенками из-под неряшливо свисающих на глаза каштановых волос с рыжеватыми прядками.
– Ну да, а что, Биппи?
Девочка провела языком по губам и оглянулась через плечо, – видимо, опасалась погони.
– Мы слыхали, что ты ушел в Высокий квартал. Думали, уж не вернешься.
– Как видишь, вернулся, – хмыкнул я.
Второй воробей – примерно того же возраста – безмолвствовал, лишь прижимал к груди кошель, словно боялся, что его вот-вот попытаются отобрать.
– Пойдемте-ка домой.
– Добыл сегодня девять чипов и медный ранд, – наконец подал голос мальчик.
– Молодец! – Я хлопнул его по плечу. – Знаешь, у меня есть предчувствие, что сегодня вы щипали последний раз.
Парнишка бросил на меня удивленный взгляд, однако было не до объяснений. Я тронулся с места, и воробьи последовали за мной.
* * *
Показывать содержимое ящичка я не стал ни Биппи, ни другим воробьям, тем более что по пути в основном попадались неоперившиеся, недавно принятые птички. Разумеется, при виде золота каждый вздохнул бы с облегчением, однако я не мог пойти на подобный риск. Часть воробьев еще не научилась держать клювики закрытыми и не чирикать почем зря. Да, мы съели собаку на торговле секретами, и все же разговор с Арфаном показал – нам следует крепче хранить собственные тайны.
Вечером я пригласил Нику и Джагги в бывший кабинет Митху.
– Что происходит, Ари? Сначала ты исчезаешь на полдня, заставляешь нас переживать, что уже не вернешься из Высокого квартала… Знаешь, о чем судачат на улицах?
Ника была меньше меня ростом, но в который раз у меня создалось впечатление, что она надо мной нависает. Окинув меня сердитым взглядом, девочка приняла вызывающую позу.
Я промолчал. Стоит вступить в перепалку, и неприятностей не оберешься. Имея на руках ящик с золотом, можно вытерпеть многое, однако с Никой ругаться не хотелось.
Бывают такие победы, которые обходятся слишком дорого. Нику лучше не злить.
– Тут воробьи болтают, что наш предводитель ограбил короля торговцев, хотя пошел всего лишь на разведку. Вероятно, он сделал все по-тихому? Выскользнул из Высокого квартала словно тень? Ничего подобного! Весь город на ушах! На улицах повторяют твое имя, Ари! – Ее обвиняющий перст уперся мне в грудь.
– Ну, если кто-то из воробьев ни о чем не догадывался, то ты своими криками не оставила им выбора, Ника, – усмехнулся Джагги.
Сказал вроде как в шутку, однако немедленно удостоился испепеляющего взгляда.
Уничтожив взглядом Джагги, Ника посмотрела на меня, явно ожидая объяснений. Я продолжал молчать, и она тихо зарычала:
– Это правда?
Я мило улыбнулся, правда, успокоить Нику не удалось.
– Разное болтают…
– Видишь, я болтаю, – прищурилась она. – А пройдет цикл, и об этом будет болтать весь Абхар. Неприятно, правда? О твоей проделке знает почти весь Кешум. Кто-то знает точно, а другие слышат сплетни и верят. Как думаешь, что хуже?
– А за какой ответ я получу на орехи?
Я снова выдавил улыбку и все же не решился рассказать, что именно произошло в Высоком квартале.
– Не представляю, как ты выкрутишься, Ари. Но лучше бы ты ответил на мои вопросы.
Джагги вдруг заинтересовался видом из нашего окна, и даже отошел в сторонку, словно увидел на улице нечто захватывающее.
Предатель…
Что им рассказать? Поговорить начистоту? Разумеется, друзья заслуживали подобного отношения. Я хотел, правда. Вот только как посвятить их в нашу с Арфаном сделку, не упомянув о намерении уйти в Ашрам? Они были не готовы к моему уходу, такая новость разбила бы им сердца.
Это я знал точно.
Знал я и другое: если поведаю друзьям о своих намерениях, посмотрю им в глаза, а потом все равно уйду – частичка моей души умрет.
И ничего не сказал. Порой ложь, которую держишь в себе, причиняет куда больше вреда тебе, чем тем, кому ты не осмелился солгать.
Кто-то заявит, что я поступил неправильно, а вот у меня такой уверенности нет и по сей день.
– Загляни сюда и скажи, что ты об этом думаешь.
Тяжело вздохнув, я указал на стоящий на столе Митху ящик с золотом и откинул крышку. В каждом из желтых кругляшей отразился свет свечи, и сокровище засияло, словно маленькое солнце. Возможно, сыграли роль и слухи о моем подвиге – ведь подобного рода истории добавляют картине еще больше великолепия. Кроме того, ни один из нас троих раньше не видел золота, а уж в таком количестве
