– и подавно.
– Говорил ведь, что смогу! – Я оставил крышку открытой, и друзья смотрели внутрь ящика, словно завороженные. – Хотя не буду врать – возможно, такой потери король торговцев даже не почувствует.
Джагги ухмыльнулся во весь рот, и его зубы засияли не менее ярко, чем золото. Ника, не пытаясь стереть с лица изумления, с трудом оторвала взгляд от сокровища:
– Но как?..
– Что тут непонятного? Я – Король воробьев. Вор, к рукам которого липнет драгоценный металл, великий обманщик и угроза для общества. Краду секреты, раскручиваю их, потом продаю хоть королю, хоть нищему. От меня невозможно уберечь ваше добро, от меня ничего не спрячешь! – Я растопырил пальцы. – Потому что мои руки…
Охнув, я схватился за ушибленное плечо. Ника, стоя с поднятым кулачком, заявила:
– Если будешь рассказывать небылицы – сам поверишь в свои дурацкие истории. И получишь от меня еще раз. – Она поднесла кулак к моему носу, показывая, что шутить не намерена.
Я тихо, чтобы Ника не разобрала ни слова, пробормотал себе под нос проклятие.
– Что ты сказал?
– Нет-нет, ничего. Так, договорил с того места, где ты меня прервала, только не хотел, чтобы ты слышала.
Она снова занесла кулак над головой. Я хмыкнул и все же благоразумно подался назад:
– Да шучу. Шучу!
Я снова потер плечо, откашлялся и наконец решил хоть что-то ответить на ее вопрос:
– Да, я украл золото. Просто повезло.
Друзья смотрели на меня, затаив дыхание. Ждали подробностей.
Вздохнув, я начал рассказывать о том, как обманул охранника и разносчика чая, а потом встретился с подручными Арфана. Дальше последовала ложь чистой воды, и в груди у меня стало так жарко и больно, словно я глотнул расплавленного металла.
Я наплел друзьям, как хитростью вынудил Арфана открыть мне место, где хранилось сокровище, и, увидев, что ящичек не слишком велик, решил вынести его из Высокого квартала, чтобы не подвергать риску воробьев.
Как удалось забрать золото из-под носа у Арфана? Ну, я ведь съел собаку на торговле секретами. Не слишком сложно было вызнать, какой чай он предпочитает и в какое время дня его пьет. А дальше – пара пустяков: купил особой травки и подмешал ее в напиток.
Заговаривать зубы я умел всегда, так что мы долго болтали, а потом купец прямо во время разговора погрузился в глубокий сон. Ари-воробью не составляло труда выбраться из Высокого квартала, однако охрана подняла тревогу, поэтому пришлось уходить окольными путями.
Я бежал по узким переулкам, делая один поворот за другим. Дорогу знал – помогла составленная воробьями карта. Пришлось карабкаться на стены, пересекать чьи-то дворы, бегать по крышам и задержать одного из стражников, вылив на него ночной горшок. О своих приключениях я поведал в красках.
Порой самые мелкие подробности значат очень много. Я-то знал, как это работает. Все равно никто не поверил бы, что Арфан сам вручил мне ящик с золотом, да еще и подстроил собственное ограбление.
Историю следует приукрасить ложью – тогда ее точно примут за чистую монету. Печально, но так оно и есть.
Вот и мои друзья развесили уши, слушая об опасностях, которым подвергалась жизнь их брата. Я расслабился – и вдруг получил тычок ровно в то место, куда недавно врезался кулак Ники.
– Вымя Брама, за что? – Я попятился назад и уперся спиной в стол.
– Тебя могли убить! Я ведь предупреждала! – Она сделала шаг вперед и встала передо мной нос к носу, едва не коснувшись меня грудью.
– Если ты веришь в легенды, то убить меня невозможно. Я – демон, забыла?
Ухмылялся я напрасно – глаза Ники тут же превратились в узкие щелочки.
– Все, все, это последняя шутка за сегодня, клянусь… жизнью Джагги.
– Эй, ты меня в свои делишки не втягивай!
Я сердито покосился на друга. Где же братская поддержка? Добывая средства к пропитанию, мы всегда делили риск поровну, а теперь Джагги упивался созерцанием золота, оставив меня с разгневанной Никой один на один.
Я поднял руки, успокаивая девочку, и та чуть отступила назад. Впрочем, не так чтобы далеко: что-нибудь ляпнешь – и получишь новый удар. Похлопав по ящику, я счел за лучшее извиниться:
– Послушай, понимаю, что ты на меня зла, и признаю – повод есть. Прости…
И не нужно никаких шуток – легкая обаятельная улыбка, несколько слов, и Ника сразу успокоилась.
Вот какие чудеса творит искреннее сожаление.
Ника обмякла и слегка наклонилась ко мне, правда, теперь не было ощущения, что над тобой грозно нависли. Тяжело вздохнув, положила руку мне на плечо:
– Ари, я рада, что ты вернулся. Просто переживала – мы могли тебя потерять. Оттого и рассердилась.
Потерять меня… Им это еще предстоит. Ее слова резанули меня, словно острым ножом.
– Понимаешь, я больше не могу себе такого позволить. После того что произошло с Митху…
Нож в открытой ране провернулся.
– Ты ведь нас не покинешь?
Нож провернулся еще раз.
– Не покину, – солгал я.
Она обняла меня и прижала к себе, а потом неумело поцеловала в губы.
Меня, как любого юношу, бросило в краску. Выручил Джагги, прервав неловкое молчание:
– Что мы будем делать с таким богатством, Ари?
Взглянув на золото, я попытался посчитать в уме лежащую в ящичке сумму – и не смог. Какое чудесное – до боли – ощущение! Мой смех пронесся по комнате и покатился дальше по коридору.
– Не знаю! А чего бы тебе хотелось?
– Чего хотелось бы нам, – твердо поправила меня Ника.
Нож погрузился глубже.
– Денег здесь достаточно, чтобы обеспечить будущее каждого воробья. Можно продолжать приторговывать секретами. Но нам не придется ни щипать, ни попрошайничать, ни вызывать у людей жалость. Никакой больше грязи, никаких нищенских рубищ! С такими деньгами мы спасем всех маленьких беспризорников Кешума! Воробьи станут семьей для любого нуждающегося в доме ребенка.
Мы еще много говорили, но не стану утомлять тебя пересказом. Обсудили мечты, которые давно вынашивали друзья. Например, Джагги хотел пуститься в плавание по Морю Роз, стать пиратом, иметь успех у девушек, награбить еще больше… Друг на мелочи не разменивался.
Нике хотелось совершить путешествие в Лаксину и обучиться тамошнему искусству боя. Впрочем, она не возражала составить компанию Джагги. Если тот желает стать пиратом, завлекающим девиц, что ж, Ника тоже не промах: мужчины будут валяться у ее ног пачками, ни один из тех, кто ей приглянется, от нее не уйдет. И все же рано или поздно она вернется домой, станет заботиться о воробьях и создаст собственную семью. Но даже
