Чертов макияж едва не заставил меня плакать.
Она была так хороша без всякой штукатурки, но сейчас, когда она была такой, а на нас пялились все парни из команды, мне было не по себе.
Я знал, что они глазеют на нее.
Только за последние полчаса мне пришлось несколько раз убийственно посмотреть на Люка, который сидел напротив и бесстыже пялился на Шаннон.
Все это было так ненормально, что я без конца ерзал на сиденье, стараясь загородить Шаннон от Люка и прочих.
Слава богу, к тренеру в помощь на время поездки приставили миссис Мур.
Психолог-консультант Томмена, она была свихнутой теткой, но у нее имелся приличный набор игр и упражнений для поддержания командного духа, рассчитанный на три с половиной часа поездки.
У нее даже был мешочек с шоколадными пасхальными яйцами и ламинированные карточки для призов.
Всякий раз, отправляясь с нами на выездной матч, миссис Мур чем-то занимала нас в дороге. Обычно я игнорировал эту женщину, пока она не сдалась и не оставила меня в покое.
Я всегда садился один, чтобы она не могла объединить меня с кем-то в пару и не заставила выполнять идиотские упражнения на эмоции или, прости господи, рефлексивные задания, которые она жутко любила.
Но сегодня…
Сегодня я почему-то участвовал в этих смертельно скучных тестах на сообразительность, в шарадах, не говоря уже про игру в слова.
Я знал, что Гибси, Хьюи и Фили усираются надо мной в заднем ряду, они-то знали, что я никогда не участвовал в этих играх, но мне было плевать. Игры означали, что Шаннон придется разговаривать со мной.
Всякий раз, когда я выигрывал, девчонка рядом со мной улыбалась.
Всякий раз, когда я протягивал ей очередное пасхальное яйца или дурацкую карточку, она еще чуть-чуть выползала из своей раковины.
Ради этого стоило выдерживать идиотские шуточки моей команды.
Шаннон того стоила.
59. Тихие перешептывания и истинное лицо
Шаннон
Сидеть в автобусе рядом с Джонни Каваной оказалось неожиданно круто.
Когда миссис Мур — наша чудаковатая психолог-консультант — завладела вниманием едущих и начала раздавать всевозможные игры и задания, я ожидала, что Джонни ее проигнорирует. Как-никак он был звездой регби и имел право на такие вольности.
Но я ошиблась.
Джонни играл.
Мы сидели рядом, и нас объединили в команду для тестов и упражнений. Мы работали на удивление гармонично и легко выполняли все задания.
Конечно, игры были детские и тупые, но, поиграв так час, я полностью расслабилась.
Меня не обижало, что мой напарник был, кажется, гением. Каждая пара получила кубик Рубика, и Джонни собрал наш меньше чем за десять минут.
Это впечатляло, особенно если учесть, что остальные пары так и не сумели собрать свои кубики.
Мы решили все головоломки и победили во всех соревнованиях с другими командами.
Правильнее сказать, победил Джонни.
Но мы с ним были одной командой, а значит, я тоже победила.
Я еще ни разу не побеждала в таком количестве нелепых состязаний и не получала в награду столько шоколадных пасхальных яиц.
Если точнее, до сегодняшнего дня я вообще никаких призов не получала.
На полу высилась кучка из двенадцати шоколадных яиц, и все потому, что парень, сидящий рядом, был превосходен во всем, за что брался, и просто блистал.
Двенадцать яиц.
Тайг, Олли и Шон будут в диком восторге.
С Джонни было весело, и я так увлеклась совместной игрой, что у меня не было времени беспокоиться.
Игры перемежались паузами для размышлений и наблюдений, которые так обожала миссис Мур. Я заинтригованно и с любопытством наблюдала за Джонни, подмечая каждую мелочь: песни, которые он слушает, и их последовательность, его питание по графику, а также как часто он барабанит пальцем по бедру — что он делал постоянно.
Он выглядел спокойным, собранным и уравновешенным, но, если приглядеться, можно было понять, что в автобусе он был как зверь в клетке.
Джонни был слишком велик для этих сидений, слишком рослый для узких рядов, слишком широк, чтобы удобно разместиться. И он словно бунтовал против этого, раскидывая конечности во все стороны при любой возможности, не заботясь, задевает он меня или нет.
Я была уверена, что он делает это, только чтобы вытянуть длинные ноги.
Во время первой рефлексивной сессии — через сорок минут после отъезда — Джонни достал из сумки дорогой на вид шейкер и за считаные секунды проглотил содержимое.
В следующую сессию он посмотрел на часы и съел банан.
В третью он снова сверился с часами и съел протеиновый батончик.
Я не спускала с него глаз, но ведь не смотреть было почти невозможно.
Часа через два водитель подкатил к заправочной станции и остановился. Игроки команды и другие ученики вылезли из автобуса, заторопились в туалет и в магазин — пополнить запасы. Но Джонни не вышел из автобуса.
— Может, хочешь сходить в магазин? — спросил он, предлагая освободить проход.
Я покачала головой:
— Нет, не хочу. Я не голодна.
И у меня нет денег.
— Точно? — спросил он, снова устраиваясь на сиденье и в процессе касаясь меня ногами. — Я могу чем-нибудь тебя угостить, если ты…
— Нет, спасибо, мне ничего не надо, — торопливо перебила его я. — Спасибо за предложение.
— Уверена?
— Да.
Джонни снова полез в сумку с поистине неисчерпаемым запасом еды, достав контейнер в вакуумной упаковке и вилку.
Краешком глаза я наблюдала, как он снял крышку: внутри оказались вареные овощи, четыре постные куриные грудки без кожи и пара пакетиков черного молотого перца.
— Не хочешь подогреть? — вырвалось у меня.
Как часто бывало, слова опередили мысли.
— Как? — спроси Джонни, поворачиваясь ко мне. — У тебя с собой микроволновка?
— Нет, но, может, у них в кафе есть, — ответила я, заставляя себя не отводить взгляд. — Теплое всегда вкуснее.
— Не, я привык. — Джонни запихнул в рот первую порцию овощей. — И потом, еда не ради вкуса, а для энергии.
— Какой ужас! — снова выпалила я, не подумав.
Джонни лишь усмехался, продолжая жевать.
— Как есть, так есть.
— Может, ты хочешь поесть вместе с ребятами? — Я кивнула в сторону окна. Снаружи несколько парней из его команды расположились за пластиковым столом, ели и оживленно болтали. — Я совсем не против.
Мне не хотелось, чтобы Джонни чувствовал себя обязанным сидеть со мной, отдельно от друзей.
— Мне тут прекрасно, — быстро ответил он, закрыв тему.
— Так тебе вообще не разрешают есть нормальную еду? — все-таки спросила я, вспомнив наш поход в паб. — Понимаю, у тебя постоянные тренировки. Но неужели ты не можешь устроить себе выходной от тренировок? — поморщившись, добавила я.
Джонни перестал жевать и повернулся ко мне:
— А курицу и овощи ты не считаешь нормальной едой?
— В общем, считаю, — промямлила я, стараясь подавить дискомфорт. — Но парни из твоей команды едят куриные рулеты и еду из закусочных. А ты — диетическое мясо.
— Видишь ли, парням из команды не приходится бодаться со сволочным нутрициологом, — ответил он, продолжая есть. — И им в спину не дышит целая свора тренеров и скаутов.
Вот так.
Я подумала над его словами.
— И тебе это не мешает? — спросила я.
— Нет, малышка, не мешает, — с усмешкой ответил он.
У меня замерло сердце.
Джонни покраснел, замотал головой и пробубнил:
— Я в смысле…
— Все хорошо, — прошептала я. — Все нормально.
Он страдальчески посмотрел на меня и тяжело выдохнул.
Продолжая качать головой, Джонни убрал опустевший контейнер в сумку и почесал лоб.
Желая разрядить липкое напряжение, окутавшее нас, я выпалила:
— Расскажи мне про регби.
Джонни удивился.
— Ты хочешь, чтобы я… — Он умолк и выгнул бровь. — Зачем?
— Мне же придется опять смотреть, как вы играете. Должна же я хоть немного понимать, что происходит на поле… Например, на какой позиции ты играешь, — пожимая плечами, добавила я.
