себя могущественным, если тебе не доказать обратного, – заметил Тристан в ответ на настороженный взгляд, который Джеймс бросил на дуло. – Велик был шанс, что ты запутаешься в том, кто сейчас главный, и ошибочно предположишь, будто, придя без оружия, я оказался совсем беззащитен.
Тристан снял пистолет с предохранителя и вскинул оружие. Положил палец на спусковой крючок.
– Ты же сказал, что он не заряжен, – напомнил Джеймс.
– Я много чего говорю, – ответил Тристан. – Но я сын мошенника и всегда был лжецом.
Все верно, а Джеймс чуть не забыл об этом, хотя прекрасно знал, что Тристан был и всегда будет притворщиком, хамелеоном в дешевой маскировке из брендовых шмоток. И как бы ни хотел он огранить Тристана со временем, никакое наследие не сделало бы его полноценным преемником. Вот ведь досада.
Значит, проклятие никуда не делось. Пока что.
– Ладно. – Не всякая война достойна участия в ней, даже если прочие видят в твоем отступлении слабость. Бизнес – азартная игра, счетоводство – вопрос непредвиденных потерь. Одна красная пометка в гроссбухе – еще не конец.
«Чего бы ты ни хотел от дома за чарами на крови, – снова произнес голос русалки, – ты этого никогда не получишь. Но это еще не проклятие. – Она коварно улыбнулась. – Просто факт».
Джеймс взял телефон и набрал номер. Пошел гудок, второй, и наконец Перес ответил.
– Это Джеймс. Отзовите охоту на Александрийцев, это просто трата моих денег и времени. – Он проследил за выражением лица Тристана и добавил: – Чем дольше это тянется, тем очевиднее становится, что их доступ к библиотеке того не стоит.
После паузы последовал быстрый ответ. Тристан подался вперед и стволом пистолета нажал кнопку громкой связи.
– …зай ушел в подполье. Хассан точно вышел из игры, – говорил Перес. – Китай утратил интерес. Якобы телепат неким образом во сне устранил половину их оперативников. Хотя они в это время были в разных странах. – Похоже, все случилось само собой, и приход Тристана как таковой ничего не решил. Джеймс даже испытал небольшое чувство триумфа.
«Наслаждайся, – произнесла русалка у него в голове, – у него своя цена».
– Если вы выходите из игры, – подвел итог Перес, – то ресурсов не остается.
– Значит, мы договорились, – сказал Джеймс, не сводя глаз с Тристана. – Мы закончили?
По голосу американца он понимал, какая того ждет бюрократическая головная боль.
– Да, да, я уничтожу файлы. Только вы и сами не распространяйтесь. – Пауза. – А что насчет архивов?
Джеймс взглянул на Тристана, и тот пожал плечами.
«Чего бы ты ни хотел от дома за чарами на крови, ты этого никогда не получишь».
– Мы еще найдем способ, как до них добраться.
– Хорошо. – Перес повесил трубку, даже не попрощавшись, а Джеймс откинулся на спинку кресла. Молча посмотрел на Тристана, хотя вопрос наверняка открыто читался у него во взгляде: «Ты хоть понимаешь теперь, насколько ты все же мелок?»
Он ждал, что Тристан, осознав тщетность визита сюда, станет сыпать оскорблениями, храбриться или произнесет какую-нибудь заносчивую речь. Однако тот просто развернулся и направился к выходу.
– И все? – с невольной насмешкой крикнул ему в спину Джеймс. – Ты что, не собираешься завладеть компанией? Только не делай вид, будто тебе не хочется. Занять мое место. Делать звонки, которые либо спасут, либо оборвут чью-то жизнь.
Тристан остановился, как того и ждал Джеймс.
– Я знаю, из чего ты сделан, Тристан. Я восхищаюсь этим, честно. Ты так голоден, так напорист. Но, знаешь ли, без моей помощи ты бы до этого офиса никогда не добрался. Ты слишком беспечен. Близорук. Тебе подавай все и сразу. В тебе нет терпения, которое позволяет голодать в ожидании нужного момента. – Это Джеймс увидел, когда Тристан бросил Иден, когда принял предложение Атласа Блэйкли, разрушив собственные же хитроумные, но не доведенные до конца схемы.
Тристан, не оборачиваясь, поглаживал спусковой крючок пальцем, а Джеймс продолжал:
– Это, знаешь ли, и есть истинная сила. Обретенная не враз, а со временем. Так создается империя, Тристан, а не мелкое преступное царство, как у твоего папаши. О, разумеется, – подтвердил он, когда Тристан чуть обернулся, – я знаю, кто ты, что ты. Я все знал, еще когда Иден привела тебя на смотрины. Я знал об этом, когда повысил тебя, когда позволил окольцевать мою дочь. Мне это нравилось, ведь ты мужик с яйцами. Я решил, что у тебя есть потенциал. Прозорливость.
«Придет день, и ты увидишь свой конец, блаженного неведения тебе не светит. – Джеймс чувствовал, как поднимается горечь, как его привычная расчетливость уступает место чему-то иному, какому-то гнетущему осознанию, что если Тристан сейчас уйдет, то все кончится. – Увидишь, как грядет твоя смерть, и будешь не в силах остановить ее.
Чего бы ты ни хотел от дома за чарами на крови, ты этого никогда не получишь».
Все было конечно, и Джеймс ничего не получит, потому что все деньги мира по-прежнему не означали власти – вопреки секрету Джеймса Уэссекса, его усталой воле.
– Тебе не видать истинного могущества, Тристан Кейн, – тихо произнес Джеймс Уэссекс, у которого на всех четверых детей не было и молекулы магии. Ни клеточки. Ни искорки, которая согрела бы их. – Мы оба это знаем, – сказал Джеймс, который всеми силами скрывал недостатки потомства, одаривая отпрысков всеми доступными чарами и понимая при этом, что они так и останутся бесправными. Он не мог изменить их судьбы.
Джеймс потратил годы на поиски чего-нибудь, чего угодно: аниматора, который обессмертил бы его душу; странника, который запер бы его где-нибудь в астрале; библиотеки, которая упрочила бы его власть на этом плане бытия, исключив ужасы гибели и времени. Однако за деньги этого было не купить, и получалось, что Джеймс не мог купить ничего. Он мог опутать своим влиянием мир, быть живой паутиной, Счетоводом, обладателем всемогущего гроссбуха; кукловодом, дергающим за ниточки не хуже судьбы… Но снять проклятие у него бы не вышло.
Даже с купленным статусом медита Иден не стала любить его больше. Ей не стало легче нести бремя фамильной империи.
– Всегда найдется кто-то умнее тебя, – ядовито бросил Джеймс вслед Тристану Кейну; хотя бы тут он был прав. – Всегда найдется кто-то сильнее, и однажды, Тристан, когда ты осознаешь, что не способен ни на что лучше, чем эти твои шарлатанские фокусы, подхалимские трюки…
Мгновение – и Тристан забрал у Джеймса магию. Ощутив это, Джеймс умолк, будто чем-то подавился или испытал внезапный приступ головной боли.
Технически, так оно и было: небольшая блокада в мозгу словно бы нарушила схему разводки, как в бомбе. Зажало какой-то
