логика и предприимчивость, математический склад ума и утонченная женственность. Всеми своими движениями, порывами, эмоциями и поведением, она была сама женственность, изящная и хрупкая. И он, глядя на неё, все время ловил себя на мысли, что её худенькие плечи с трудом выдерживают свалившуюся на неё обузу и так хотелось мгновенно подставить свое плечо, принять на свою грудь всю масштабную махину вращающегося колеса работающего производства со своими проблемами и вопросами. Совершенно не совершая попыток проявить свою женскую силу, магнетизм, обольщение и кокетство, она подчиняла тем не менее им мужскую волю. И теперь ей даже и бояться не стоило и сомневаться в честности ведения дел управляющим завода её умершего супруга графа фон Махеля. Он готов был сделать для неё все и дальше больше. Но больше всего он боялся признаться сам себе и ей в своей к ней любви. Он старался на её благо, и рядом с ней, находил смысл своей жизни.
В один из дней, когда Анни побеседовав с юристом, собиралась уезжать домой пораньше, так как у Кристиана готовилось празднование Дня рождения, и она хотела посетить несколько столичных магазинов, в поисках подарка, господин Бугатти принес ей неожиданную новость, что в столице готовиться крупномасштабная забастовка всех рабочих с петицией к господину Тислы и их ожидают в связи с этим некоторые убытки. Завод неизвестно на какое время остановит работу, сорвутся сроки поставок и поступления сырья.
Анни печально хмыкнула, но в замешательстве не стала паниковать и раздражаться по этому поводу, что его сильно удивило.
— Вас это сильно не тревожит? — только поинтересовался он. — Вы не станете никого наказывать увольнением?
Она спокойно ответила:
— Ну, все зависит от того, как долго продлиться забастовка. Вы мне скажите, у нас же есть резервные запасы сырья?
— Это ничего не даст. Станки и печи не заведутся без работников.
— Господин Бугатти, а работники нашего завода имеют оплату за свою работу на каком уровне, если, допустим сравнивать с другими предприятиями?
— Графиня, это не сравнивается в точных цифрах.
— Как?
— Наши работники имеют заработки не ниже, чем, например на заводах Ганца, Войцеховского, но …благодаря вам, мы предоставили им более широкие социальные гарантии. У нас строго придерживается норма рабочего времени и бесплатное медицинское обслуживание в муниципальной больнице, как вы распорядились и при вашей спонсорской помощи для этого. Это дает вашим работникам большое преимущество перед работниками других предприятий.
Анни была удовлетворена ответом и стала беззаботно одевать шляпку. — Господин Бугатти, я уйду пораньше, завтра у сыночка день рождение, и я вас приглашаю со своими детками к нам в гости.
— Да, мадам. Мы будем, но я хочу все-таки выяснить, что мы будем предпринимать?
— О, господин Бугатти. Мы с вами так хорошо понимаем друг друга, вы же знаете и надо быть честными, что у меня не всегда было финансовое благополучие и совсем не было положения в обществе. Вы, в этом вопросе, даже находитесь в более выгодном положении. А кто знает, что такое нужда и страх что-то потерять, быстрее способен понять человека, в таком же состоянии. Поэтому, я никаким образом не собираюсь никого увольнять и препятствовать данному мероприятию.
— Графиня, но, правительство не приветствует предприятия, на которых проходят возмущения. Вы лишаете себя возможности на получения государственных субсидий. Вас занесут в черный список.
— Да? — И Анни этого, действительно не знала. — Ну, а как бы граф фон Махель поступил бы в подобной ситуации?
— Право же, он уволил бы одну третью часть, и две трети, боясь такого же увольнения, вышли бы к станкам, в обычном режиме.
Анни присела на подоконник огромного, вытянутого в длину окна и господин Бугатти украдкой залюбовался её точеным профилем в лучах дневного света. Она чуть сдвинув брови, думала, как же ей стоит поступить и выбор давался нелегко.
Господин Бугатти облегчил ей задачу.
— Вы, знаете, графиня — поспешил сказать он — Здесь бесполезно предпринимать решения о запрещении забастовки. Она пройдет в рамках всей столицы, и рабочий класс на редкость стал в последние годы солидарным. Вопрос в том, как мы будем действовать в ответ на это!
— А никак, господин Бугатти. И признаюсь, я, конечно же переживаю за срыв сроков поставок нашей продукции заказчикам. Но, раз в масштабах всей столицы, значит, это фос-мажорные обстоятельства. Я даже где-то рада, что народ подымает голову и пытается что-то для своей жизни делать. Прощайте на сегодня. Пусть все идет своим чередом.
И она легко выпорхнула из кабинета. Он с окна смотрел, как её тонкий стан затерялся среди больших массивных ограждений и промелькнул среди кованных высоких ворот. «Ну, раз так, то пусть все идет своим чередом, дорогая графиня. Нас это и не сильно потеснит.»
Купив подарок, Анни несла корзинку, в которой лежал маленький, пушистый комочек белого цвета. У одной из заводчиц собак — померанских шпицев, она приобрела маленькую девочку в подарок Кристиану. Это было настолько приятное времяпрепровождение и приобретение, и на душе порхали бабочки. «О Дева Мария, как оказывается мало для счастья нужно!» думала она. Щеночек мирно посапывал в люльке и повесив корзинку через руку, она по дороге рассматривала освещенные витрины. Кажется, что прошла целая вечность с её последних походов по магазинам. «Ах, да, это же было в Швейцарии, где лечился граф фон Махель». А это было только год и три месяца назад. Ей не верилось. Напротив неё остановился кэб и стукнула у неё за спиной закрывшаяся дверца. Кто-то приехал или уехал. Её же словно кипятком окатили. Она резко обернулась и чуть не побежала прочь, даже не успев рассмотреть толком его хозяина. У неё сработал инстинкт самосохранения после известных событий. И на лице отразился дикий ужас. А из экипажа вышел Игн и её реакция его испугала. Но он сразу же объяснил себе этот инцидент. Её реакция на останавливавшиеся возле неё экипажи была понятна.
Он поспешил перехватить её за руку. Увидев Игн, она растерялась.
— О, дева Мария, ну как же ты меня напугал и как я рада тебя видеть! Если бы ты знал, как я по вам всем соскучилась!
Игн покосился на вывеску над дверью чуть впереди от них.
— Анни,
