не могу объяснить!
— О, моя милочка! Молите Деву Марию за то, чтобы вас в жизни не постигла такая же участь! Ибо у мужчин низкого происхождения, гораздо меньше понятия о супружеской верности и порядочности, чем у наших супругов!
Хелен злобно, в истерическом накале рассмеялась.
— Мадам Хевеши, ну неужели вы на самом деле думаете, что измены мужчин и их предрасположенность к ним напрямую зависят от происхождения!
— Зависят! Но не только от происхождения, но и от воспитания, в первую очередь. И поэтому, я вам очень сочувствую!
— Чтобы мне сочувствовать, событие должно произойти хотя бы! А вот я сочувствую вашему супругу! Иметь настолько глупую и скандальную супругу, так ему и сам Бог велел ходить налево!
— Вы забываетесь, милочка. Ваше поведение хуже пьяной посудомойки, видимо сказывается общение со всяким отребьем.
Мать Хелен даже ахнула от услышанного. И дальше, все что происходило, боялись и вспоминать о произошедшем. Хелен зарядила, из неоткуда появившуюся рогатку, оливкой и со словами:
— Ах, ты…блядь твою!!! — выстрелила в мадам Хевеши. У той рот как открылся в изумлении, так и не закрылся еще долгое время. Слуга, накрывавший десерт на стол, встал как вкопанный, а все обернулись к Хелен и смотрели вытаращившись, не мигая!
К ней подбежала мать, и Хелен не успела зарядить вторую оливку. Повиснув у неё на руке, она принялась её тащить вон из гостиной.
И только мелкий, бесстыдный смешок раздался за их спиной. Не выдержала мадам Кербера. А была всегда такая спокойная и коммуникабельная. Вот в каком болоте черти водятся! Не думай никогда на самого спокойного человека, что он на самом деле спокоен.
С дня рождения Хелен просто удрала, ибо боялась встретиться лицом к лицу с гневом своего отца. Но на следующее утро, отец сам прибыл в их дом, чем перепугал такой внезапностью, без предупреждения своего визита Миррано. Тот же еще с утра имел надежду хорошо выспаться в свой выходной. Не суждено.
Они сидели вдвоем на тахте перед окном и так и не отошедший за ночь от потрясения господин Полани расхаживал взад и вперед перед ними, не зная с чего ему лучше начать свою экзекуцию.
Миррано ничего не понимал, но понял, что Хелен что-то натворила, так как поглядывая сбоку на супругу, видел, что она пребывает в совершенно помятом виде, да к тому же еще и виноватым выражением лица.
Восклицания, ходившего взад и вперед господина Полани ему были поначалу не слишком понятны.
— Какая рогатка? — спрашивал он. — Кто с рогатки?
Отец Хелен встал напротив дочери как вопросительный знак и потребовал, чтобы она отправила письмо мадам Хевеши с извинениями за свое поведение.
— Так я не понял, кто стрелял в мадам Хевеши? — переспросил Миррано.
Ему никто не счел нужным ответить и он с подозрением сбоку поглядывал на Хелен.
Хелен с твердостью заявила:
— Не буду.
— Ну, тогда можете считать, что мой вам бессрочный кредит закрыт! У меня не может быть дочери, которая так меня позорит перед дорогими для меня семьями. Это цвет общества и сейчас весь Будапешт будет разводить сплетни о произошедшем и поверь мне, это будет все преувеличено в десятки раз. И вы, ваша семья больше не сможет показаться ни в одном приличном доме!
Миррано озадачено хмыкнул.
— Вы мне можете подробно рассказать, что все-таки произошло?
И тогда господин Полани уставился уже на него вопросительным знаком.
— Подробности ты расспросишь у своей супруги, когда я уйду. А я хочу тебе задать вопрос. Зачем вы своим детям даете в руки рогатки?
— Да какие, черт-побери рогатки? — все спрашивал Миррано. — Да, я часто нахожу в нашем доме рогатки, но я тут причем?
— Так это не ты приносишь сюда их? — теперь уже задала ему вопрос Хелен.
— Рогатки? Детям в полтора года? — переспросил Миррано. — Я все время задавался вопросом, откуда они берутся в нашем доме?! Так я не понял, кто стрелял в мадам Хевеши?
Все молчали и Миррано вдруг осенило. Он уставился на свою супругу и выражение лица было полно недоумения. Изредка он похихикивал, но тут же становился совершенно серьезным. Он так себя и чувствовал. Его рука потянулась почему-то к вискам, и он их стал старательно массажировать, и между этим занятием, к нему подкатывал снова и снова нервный смешок.
— Да… кто-то взрослеет вместе со своими детьми, а кто-то одетинивается!
Господин Полани уехал, так ничего от них, не добившись и пригрозил лишить своего участия в финансировании их семьи.
ГЛАВА 64
Анни оправилась и теперь все время пропадала на заводе. Она очень быстро вникала во все. Управляющий, господин Бугатти не ожидал. В те времена и помыслить было невозможно, что женщина может править, стоять во главе какого-либо учреждения, что-то решать и за что-то отвечать. Он долго свыкался с этой мыслью и иногда сам себе не верил. Но Анни не задавала глупых вопросов и не принимала легкомысленных решений. Её пытливый ум проникал во все тонкости и нюансы работы завода. Он думал, что она довольствуется только еженедельным докладом о работе производства, отчете о прибылях и убытках, но ошибся. Хорошо отлаженная работа во всех сферах производства, еще графом фон Махелем, пока еще не давала сбоя, но она старалась вникнуть в сам производственный процесс и просила сразу же документальные схемы, подтверждения теории наглядностью, а потом просила и не однократно, проводить господина Бугатти её в цеха, чтобы он объяснил это в деталях и на практике. Все видела, запоминала, анализировала. Он просто восхищался этой женщиной. И как бы он не прогонял прочь от себя её образ, он невольно становился её рабом и думал о ней каждый день. И с некоторых пор, её появление на производстве, для него стало как наркотик. Он ждал, он торопил время, когда она приедет и везде следовал за ней как тень. Верный семьянин, он попал, как в капкан собственных чувств. И ничего с этим нельзя было поделать. Эта женщина сводила с ума, потому что в ней непостижимым образом сочеталась мужская
