А события там менялись с головокружительной быстротой. В июле 1917 года в Кантон (ныне Гуанчжоу), экономический центр Южного Китая, прибыл находившийся перед этим в эмиграции Сунь Ятсен — лидер национальных революционеров и их партии Гоминьдан (Народной партии). Здесь были образованы парламент и правительство, провозгласившие себя верховной властью Китая. Сунь Ятсен был избран президентом, вскоре отказался от этого поста и стал главнокомандующим. Он присматривался к северному соседу, в Москве, в свою очередь, тоже внимательно следили за событиями на юге Китая.
С 1918 года начались визиты представителей Советской России к Сунь Ятсену, с которым было установлено сотрудничество.[1001] В 1922 году в Южный Китай был направлен представитель Исполкома Коминтерна Генрикус Снефлит (Маринг),[1002] для которого Карл Радек разработал инструкцию, предусматривавшую вступление китайской компартии в Гоминьдан в целях формирования единого антиимпериалистического фронта.[1003] Хотя в августе 1922 года ЦИК КПК принял рекомендацию Коминтерна о вступлении в Гоминьдан и в резолюции Исполкома Коминтерна (ИККИ) от 12 января 1923 года вновь признавалось целесообразным для коммунистов «оставаться внутри партии Гоминьдан», многие руководители компартии (Чжан Готао, Цай Хэсэнь и др.) были убеждены, что этот шаг нанесет ущерб самостоятельности и «классовой чистоте» КПК. В самой партии единства по вопросу о ее статусе не было, хотя из Москвы давали вроде бы однозначные рекомендации.
Осенью 1923 года Сунь Ятсен направил в Москву группу деятелей Гоминьдана во главе со своим молодым помощником Чан Кайши для знакомства с советской политической и военной организацией. В делегацию входили коммунисты. 27 ноября (накануне отъезда) гоминьдановско-коммунистическая китайская делегация посетила Троцкого. Делегаты просили дать советы по работе их партии. Троцкий ответил, что может лишь высказать мнение о положении в Китае и роли революционной партии, что фактически было равнозначно «советам». Около 45 минут он поучал: дескать, Сунь Ятсен занимается исключительно военными операциями, тогда как необходима политическая подготовка масс. «Хорошая газета… лучше, чем плохая дивизия», — говорил он. Вместо оказания военной помощи Троцкий обещал китайским делегатам лишь открыть советские военные школы для революционеров из Китая. Чан Кайши, не удовлетворенный таким оборотом дела, жаловался наркому на трудности политической деятельности, так как «империалисты всех стран жестоко подавляют революционную пропаганду». Троцкий парировал, что пропаганда должна вестись применительно к условиям, то есть «в прессе высказывать то, что по цензурным условиям является возможным, не забывая прокламации и листовки, в которых вещи могут быть названы своими именами, то есть должна быть работа легальная и нелегальная».[1004] Беседа с Чан Кайши произвела на Троцкого не самое благоприятное впечатление. В следующие годы он довольно круто изменит свои взгляды на сущность Гоминьдана, его место в китайской революции и взаимоотношения компартии с ним.
В 1924 году китайская компартия фактически присоединилась к Гоминьдану как организованная сила. До поры до времени и в Гоминьдане, и в отдельных кругах коммунистов, стремившихся к полной самостоятельности и получавших в этом косвенную поддержку Троцкого, это объединение терпели, но терпению положены пределы. Одновременно в Китай прибыли советские советники во главе с М. М. Бородиным.
После смерти Сунь Ятсена в марте 1925 года в Гоминьдане и кантонском правительстве развернулась борьба за власть, а в июне 1926 года Национально-революционная армия начала поход на север под командованием Чан Кайши. Города и провинции, находившиеся под властью коррумпированных генералов, легко оказывались в руках патриотических сил. В августе войска Чана достигли реки Янцзы, в октябре заняли Ханькоу и соседние города, составлявшие мегаполис Ухань, в марте 1927 года — Нанкин. За два месяца перед этим революционное правительство перебралось из Кантона в Ханькоу.
Однако в руководстве Гоминьдана созрел конфликт между левой группой, доминировавшей в правительстве, и Чаном. 12 апреля Чан Кайши устроил в Шанхае, только что занятом его войсками, резню коммунистов и других левых. Оба крыла Гоминьдана стали заявлять об исключении друг друга из партии в связи с «предательством». ЦИК отдал приказ об аресте Чан Кайши. Последний, в свою очередь, возложил ответственность за события на компартию, которая, по его словам, создала в Гоминьдане «царство террора». Чан образовал альтернативное правительство в Нанкине.
Только в этих условиях в конце мая 1927 года последовало распоряжение Сталина, рассерженного тем, что ему не удалось использовать Чан Кайши, а затем выбросить его, как выжатый лимон (выражение генсека), чтобы компартия прекратила сотрудничество с Гоминьданом и его правительством, начала конфискацию земли и формирование рабоче-крестьянской армии. Коминтерн возложил вину за провал сталинского курса на компартию Китая, обвинив ее руководство в «правом оппортунизме». Генеральный секретарь партии Чэнь Дусю был снят со своего поста.
Троцкий до 1924 года в основном разделял установку на вхождение компартии в Гоминьдан и позже стремился оправдать эту позицию. Об этом свидетельствует его первый обстоятельный оппозиционный документ по китайскому вопросу «Китайская компартия и Гоминьдан», написанный 27 сентября 1926 года.[1005] В нем содержалась попытка провести водораздел между «настоящим» и «прошлым» революционного движения в великой восточной стране и гранью был назван 1925 год. Это сотрудничество было правильным для периода, когда компартия являлась пропагандистским обществом. Теперь же перед ней встала задача руководить пробужденным рабочим классом. Подвергая критике решения руководства КПК об участии в Гоминьдане, Троцкий отмечал, что эта линия продиктована сталинским руководством, и китайским коммунистам не оставалось ничего иного, как «принять те политические выводы, которые вытекали из этой организационной заповеди». Китай, таким образом, органически вписывался в комплекс противостояния Троцкого и Сталина по всем международным вопросам.
В критике курса Сталина Троцким и другими оппозиционерами было немало тонких наблюдений. Соглашаясь на сотрудничество коммунистов с левыми гоминьдановцами, они предсказывали предательство Чана, понимая, что, содействуя превращению Гоминьдана в централизованную партию по большевистскому образцу в противовес парламентской модели, Бородин и его помощники под сталинскую диктовку куют поражение коммунистов.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
