Стражники подхватили хромавшего Фаркуса, Латин помог оглушенному Иллару, и они ввалились в люк башни, убегая от рухнувшего домика голубей, не видя как сначала из открытой двери вывалилось горящее тело, а потом на него рухнула голубятня.
— Проклятье! Проклятье! Проклятье! — ругался Фаркус, держась за пострадавшую ногу, но его ругательства относились явно не к ноге.
— Стало быть, это и был тот самый четвертый. И, значит, отец всё же жив, — сказал задумчиво Иллар, сидя на полу верхнего этажа башни.
— Огонь и ветер бурей рвутся, но белых птиц не дозовутся… — шептал потрясенный Латин.
— Ты что-нибудь заметил? — спросил Иллар Фаркуса.
— Заметил, — буркнул он. — У него там целый бочонок смолы или масла был. Не знаю что, но занялось знатно, моментально. Он как понял всё, так сразу и кинул туда свечу.
— И сам сгорел…
— Хотел людей ты предавать, умей себя и убивать…
— Латин… — простонал Иллар.
— А? — очнулся Латин.
Он встал и нетвердой походкой, с распахнутыми глазами, направился к лестнице.
— Я, пожалуй, пойду…
Фаркус кивнул стражнику.
— Проводи нашего поэта.
Фаркус серьезно повредил ногу, и пока они дождались лекаря, который вправил вывих, наложил охлаждающую мазь и повязку, Кандир уже был в курсе произошедшего. Он дожидался их в зале Совета. Первым делом он выговорил пожилому капитану:
— Как у тебя хватило ума потащить милорда к подозреваемому в предательстве.
— Ну, вообще-то это я его туда потащил, — вяло ответил за Фаркуса Иллар.
— Фаркус не собачонка, чтобы его тащить.
— А я, значит, эта самая, собачка…
Фаркус коротко хохотнул:
— Командующий, я виноват. Но я даже помыслить не мог. Блент, насколько я его помню, всегда следил за голубями. Он просто не мог оказаться предателем, тем, четвертым. Вы не представляете, как он убивался после первого пожара. Мы просто шли к нему, чтобы уточнить, кому и когда он вручал послания.
— Вот и уточнили…
— У него есть семья? Может, как с Каретом, заставили?
— Мы сейчас проверяем.
— Он после первого пожара обгорел сильно, лицо теперь в шрамах — немного подумав, произнес Фаркус.
— Думаешь, теперь это не Блент?
— Да кто его знает! Я бы тоже после такого ранения не всех узнавал. Тогда я не придал этому значения.
Они помолчали. Кандир нарушил молчание первым:
— Какие из донесений можно считать подделкой?
— Да все, — махнул рукой Иллар, — по крайней мере, от Учайка и Арона. От Хайдира — половину.
— Значит, Хайдир все же собрал войска.
— Более-менее.
Днем следующего дня Кандир сообщил Иллару о небольшом оживлении в стане врага. Оставив на этот раз Фаркуса долечивать ногу, Иллар с Кандиром вновь, в который раз объехали город. Покушений уже, наверное, можно было не опасаться, но они не рисковали, Иллар по-прежнему был в кольчуге, шлеме, простом солдатском плаще. Но все солдаты давно уже узнавали его в лицо, и Латин удрученно махал рукой. Какое там не выделяться, если то место, где находится Иллар, было ознаменовано приветственным оживлением.
К вечеру стало ясно, что войска и в самом деле перестраиваются.
— Вот оно! — с облегчением вздохнул Иллар.
Кандир кивнул головой.
А к Иллару подбежал посыльный мальчишка.
— Милорд, во дворец, срочно!
Сердце бухнуло несколько раз.
— Что с королем?
Мальчишка удивленно посмотрел на него.
— Король Корн и послал.
— Что там случилось? — спрашивал Иллар уже на ходу, перехватывая поводья у солдата, который следовал на его лошади вдоль крепостных стен, когда сам Иллар шел по крепостной стене.
Он подсадил мальчишку позади себя на круп лошади. Алехн и Дамин привычно заняли места спереди и сзади. Кандир пристроился рядом.
— Там какой-то человек. Грязный весь и не дышит почти совсем.
На мосте по пути во дворец, их уже ждал Фаркус.
— Это Тарлин, — сказал он торопливо въезжающему в замок Иллару.
— Где?
— В тронном зале. Королева с ним. Он ранен.
Они вбежали в зал, перед ними расступились. Над высокой кушеткой склонилась королева. Она что-то тихонько шептала, ее руки быстро мелькали, а стоящие рядом женщины обтирали влажной тряпкой тело Тарлина. Иллар, перегнувшись через плечо королевы в ужасе замер. На голове Тарлина была содрана кожа, руки в ранах, на ноге огромный уродливый разрез.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Утром… на все направления… брат… отец там…
— Он это повторяет, как только появился.
— Развилка, влево… третий поворот… вправо…. второй… вправо… потом сразу… левый…. вверх… пять ступенек… камень… вверх…
— Он шел по потайному ходу, — рядом раздался далеко не спокойный голос Корна. — Появился вот в таком виде прямо здесь. Судя по ранам, там был обвал. Наши люди уже там, проверяют. Может, кто еще остался. Мы с Фаркусом пойдем, проверим.
— Вы не можете…
— Занимайся, Иллар, завтрашним наступлением. Он принес весть для тебя.
Королева, ничего не видя и не слыша, по-прежнему что-то успокаивающе говорила внуку, но руки её занимались ранами уверенно и четко.
Бред Тарлина продолжался. Вернее, не бред. Это было задание, которое он выполнял, и он должен был довести его до конца. Внезапно он открыл глаза, глаза его остановились на Илларе, и он произнес:
— Завтра утром, брат, наступление. Отец ждет, — произнес он четко.
После чего расслабился и потерял сознание.
— Твой отец или мой? — но ответа на этот вопрос Иллар уже не получил.
Он повернулся к Кандиру.
— Готовим выступление, командующий.
Призвав всех командиров, объявив готовность к наступлению, они планомерно намечали действия каждого отряда. Во время совещания пришел посыльный от королевы. С Тарлином все в порядке. Потом пришли усталые и вымазанные в грязи Корн и Фаркус.
— Обвал. Как мы и думали, — сказал Корн, устало опускаясь в кресло. — Где-то под стеной. Видимо, потолок обвалился во время обстрела.
— При том именно в тот момент, когда там проходил Тарлин. — добавил Фаркус, — иначе он не смог бы перейти его. И теперь понятны его раны, он выбирался из-под завала.
— Задел какой-нибудь камень или подпорку? — предположил Иллар.
— Мы не знаем. Как не знаем, шел он один или их было несколько. Мы оставили там каменщиков, они расчищают завал.
— Я правильно понял, это тот ход, который выходит на берег реки?
— Да. И ты прав, Иллар, его знал только твой отец. И только он мог послать Тарлина.
— Или рассказал ему раньше.
— Что ж, всё может быть.
Чуть позже в зал Совета пришла Тайлис. На этот раз без сопровождения Карташа.
На удивленный взгляд Кандира она не обратила внимания, подойдя сразу к Иллару.
— Мы выступаем завтра с вами.
— А ты? Ты выступишь под своим флагом? — встал ей навстречу Иллар.
— Да.
— Господа, — Иллар, взяв девушку за руку, развернул ее к Кандиру и остальным собравшимся командирам. — Представляю вам Её Величество, королеву Кордии — Тайлис.
Собравшиеся мужчины склонились в глубоком поклоне. Латин удивленно вскинул брови. Он явно узнал девушку, с которой танцевал Иллар.
Совещание продолжилось дальше. С учетом того, что Тайлис безапелляционно заявила, что она и её стрелки пойдут туда, где будет Курхот.
— Я прошу обеспечить поддержку моих людей, мы намерены убить Курхота. Чего бы нам этого не стоило. И вы не можете отрицать, что мои люди — лучшие стрелки.
— Согласен, ваше величество, — кивнул Кандир, — предположительно это будет на западе. Но если это окажется не так, наши разведчики предупредят вас.
До рассвета оставалось совсем немного, когда мужчины разошлись по своим войскам и отрядам.
Иллар и Тайлис остались одни.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Ты не должна сама стремиться убить Курхота, твое дело — вести своих людей.
— А ты? Ты будешь смотреть издалека?
— Нет.
— Вот и я иду биться за свое королевство. И никто не остановит меня.
