Туман мог быть причиной ошибки в определении расстояния, но начиная с момента, когда русские были замечены, риск такой попытки стал очевиден.
В течение нескольких минут сближения судьба Японии зависела от того, что же случится с ее головными кораблями…
Опасное движение навстречу закончилось, и Того обнаружил себя на расстоянии примерно вдвое меньшем, чем он хотел бы для начала сражения.
Но превосходство в скорости дало ему желанную инициативу, и он смог сконцентрировать сильный огонь на головном корабле колонны противника».
К тезису 2. «В прошлом году очень взрывоопасные заряды, которыми были снабжены японские снаряды, разочаровали тех, кто ожидал от них крупных разрушений у противника…
Ожидался огромный зажигательный эффект от разрыва таких снарядов, но не удалось вспомнить ни одного случая, когда от него возник бы серьезный пожар на русских кораблях.
В последнем бою, однако, эффект от того же взрывчатого вещества превзошел самые оптимистичные ожидания его сторонников…
Зажигательный эффект, неудовлетворительный раньше, в этот раз оказался просто ужасным. Он был настолько велик, что, несомненно, стал стержневым моментом боя…
Когда и бывший Порт-Артурский флот, и “Орел” были обследованы, стало ясно, что ни один из поврежденных кораблей Порт-Артурской эскадры не получал таких разрушений от отдельно взятого снаряда, какие получил “Орел”».
Как видите, кавторанг Лутонин, ваше мнение об одинаковых повреждениях «Полтавы» и «Орла» не совпадает с мнением дотошного иностранного специалиста[312].
Дополнительно несколько слов о пожарах и возможностях их тушения:
«При своевременно принятых мерах пожар на современном корабле легко потушить; но если снаряды падают с такой частотой, что разгоняют людей, которые должны тушить пожары, последние успевают разгореться, и их оказывается невозможно потушить, пока они не стали сильными.
В предыдущем сражении (28 июля/10 августа 1904 года. — Б.Г.) каждый корабль в некоторый момент боя начинал получать частые попадания, но в течение очень короткого времени и только один раз за день, тогда как теперь попадания начались рано, длились долго и случались чаще».
Заметим, что здесь Пэкинхэм говорит о весьма большой частоте японской стрельбы в день 14 мая.
К тезису 3. «И какими бы цифрами впоследствии фантазия ни охарактеризовала точность стрельбы японцев, как бы ни связывали в дальнейшем победу с высококлассным маневрированием японского флота или с любыми другими влияющими факторами, в первую очередь победа — это триумф [японских] артиллеристов и артиллерии».
К тезису 4. «Любая критика тактического искусства, продемонстрированного в бою любой из сторон, будет неполной, если она не учитывает тот решающий факт, что неравенство в эффективности артиллерии было таким, каким оно было, и оперативное искусство не могло сильно повлиять на результат.
Русский командующий мог стратегически проиграть японскому, а мог и выиграть — независимо от этого его артиллерия была не в состоянии принести ему победу».
К тезису 5. «Также трудно представить себе стратегию, следуя которой, японцы могли бы лишить себя преимуществ, пока их артиллеристы поддерживали эффективный огонь».
Перевод или оригинал последних высказываний будущего адмирала Королевского флота несколько тяжеловат, но вывод из них сомнений не оставляет.
Победа в Цусиме была достигнута таким огневым превосходством японского флота, перед которым тщетны оказались любые тактические или стратегические выигрыши русского адмирала. Равно как и постоянно отмечаемые Пэкинхэмом блестящее мужество русских моряков и их совершенно неожиданно хорошая боевая подготовка, включая неизвестно откуда взявшуюся меткую, но при этом на удивление безрезультативную стрельбу.
Становится понятен и удивительный, на первый взгляд, вывод Уильяма Кристофера, что Соединенному флоту удалось избегнуть в этот раз Божьего Суда. Причем вывод этот самому каперангу кажется настолько бросающимся в глаза, что он, не слишком, впрочем, усердно, маскирует его одной фразой в самом начале Отчета и двумя фразами в начале своих комментариев к описанию сражения. Вот они:
1) «Хотя вялое сопротивление балтийского флота [2-й эскадры] и нельзя сравнить с энергичным противодействием, которое оказала Порт-Артурская эскадра, держа всех в тревожной неизвестности более пяти беспокойных часов, и хотя две силы уже не были равны ни по общей эффективности, ни по сплоченности, но из-за высокой насыщенности эпизодами бой, описанный ниже, вероятно, будет ассоциироваться с именем Того гораздо дольше предыдущих инцидентов, и, что не менее важно, напряжение борьбы не будет предано забвению».
2) «Когда два вражеских флота сошлись, и один из них уничтожил другой, не может быть вопроса о том, кто же победил.
Однако, хотя финал последней битвы дал четкий ответ на один из возможных вопросов, остаются трудности в объяснении итогов, столь редких среди морских сражений… ожидались скорее огромные потери с обеих сторон».
Два адмирала и их мнения
По существу, Отчет Пэкинхэма практически идентичен в своих выводах выводам известной нам статьи адмирала Шталя. Просто удивительно, что за столетие никто из известных автору историков Цусимы не обратил внимание на необычайное сходство мнений о Цусиме двух ее крупнейших знатоков, адмиралов русского и английского флотов[313]! Представителей, заметим, противоборствовавших флотов.
В обоих случаях вывод однозначен: японский огонь!
Это он, умноженный на превосходство в скорости эскадренного хода и не-взрывающиеся русские снаряды, принес победу Соединенному флоту, безотносительно к талантливости или бездарности противостоящих флотоводцев. Но оба специалиста отмечают, что поставить ловушку другому или, как минимум, ввести в заблуждение все же смог только один из них — Командующий усталой и тихоходной русской эскадрой — русский адмирал Рожественский.
И еще английский адмирал подчеркивает, что русской эскадре удалось с первой же минуты боя сконцентрировать точный огонь на флагмане Того. И, как мы знаем, добиться в эти первые же минуты нескольких десятков попаданий в этот японский броненосец. А когда за счет скорости хода «Микаса» стал вырываться из-под обстрела, столь же точный и все концентрирующийся огонь левого борта русской эскадры сосредоточился в «горячей точке» японского поворота.
Но, как говорит Пэкинхэм, судьба хранила «Микаса» и его мателоты. О судьбе потом.
Однако в выводах двух адмиралов есть и одна существенная разница:
— Александр Викторович Шталь подчеркивает, что вопиющая разность результатов боев при Шантунге и Цусиме создана, во-первых, новой японской взрывчаткой, коей самураи тайно смогли перевооружить свой линейный флот, пока Петербург держал 2-ю эскадру на Мадагаскаре и у Аннама. И, во-вторых, повышенной влажностью взрывчатки в русских снарядах, в результате чего влажность у взрывателя доходила до 80%.
— Уильям Кристофер Пэкинхэм видимую безрезультативность русской стрельбы объясняет, противореча во многом сам себе, недостаточной подготовкой, а в результате — малой точностью стрельбы артиллеристов 2-й эскадры. Но зато к месту и не к месту повторяет, что уж японская взрывчатка была та же самая, что в сражениях с Порт-Артурской эскадрой. Просто дотошные самураи с ней большую работу провели: подсушили, провеяли, бережно в снаряды разложили, она и ну взрываться на радостях.
Более того, в качестве одной из предлагаемых им причин вдруг возникшей взрывной силы японских боеприпасов Паке приводит тот якобы факт, что японцы сделали более строгие взрыватели к своим снарядам, после чего снаряды натурально стали лучше рваться. То есть взрыватели сделали невзрывающимися, а потому и снаряды от возмущения стали лучше все зажигать. Интересно все же, всерьез ли Пэкинхэм этот бред Департаменту морской разведки впаривал? Или по предварительной договоренности?
Всегда есть и будут специалисты и любители, утверждающие, что раз сказал английский специалист, что шимоза была старая, а наши артиллеристы стреляли не так, чтобы очень, то так оно и было. И нечего огород городить. Это так. Но для готовых воспринимать новую информацию вопросы со старой и новой шимозой и с качеством стрельбы русских комендоров оставим пока открытыми.
