Над ними раскинулось широкое, выстуженное ветрами небо; солнце стояло довольно низко. Вырвавшись из теснины, вода разлилась в длинное овальное озеро, тусклый Нен Хитоэль в рамке серых холмов с одетыми лесом крутыми склонами и лысыми макушками, холодно поблёскивающими в косых лучах. Вдали, у южной оконечности озера, поднимались три самых высоких вершины; среднюю, стоявшую несколько впереди прочих, с двух сторон обнимала своими вечно бегущими, мерцающими руками Река. И оттуда же, со стороны поднимающегося из вод острова, доносился до путников с ветром низкий, непрерывный гул, словно раскаты далёкого грома.
— Вот Тол Брандир! — сказал Арагорн, указывая на средний пик. — Слева от него Амон Ло, а справа Амон Хен, Гора Слуха и Гора Зрения. В дни великих королей на их вершинах были устроены сидения и там всегда дежурили часовые, чтобы слышать и наблюдать. Но говорят, что берегов Тол Брандира никогда не касался ни человек, ни зверь. Мы подойдём к этим вершинам ещё до темноты. Я слышу бесконечный зов Рэроса.
Хранители немного передохнули, увлекаемые к югу медленным течением, которое несло их по самой середине озера. Потом они поели и снова взялись за вёсла. Западные склоны холмов оделись вечерними тенями, низкое солнце совсем покраснело, превратившись в неяркий багровый круг; сквозь подёрнувшую небо дымку проглянули первые звёзды. В меркнувшем свете перед путниками вставали громады трёх замыкавших озеро вершин, оглушительно ревел Рэрос, но только когда на воды Реки опустилась ночь, вошли они наконец в тень холмов.
Кончился десятый день их путешествия по Великой Реке. Глухоманье осталось позади. Им предстояла завершающая стадия Похода. Утром они должны были свернуть на запад или на восток.
Глава X
Разброд
Арагорн повёл лодки по правому рукаву реки. Здесь, на западном берегу, закрытом тенью Тол Брандира, от подножия Амон Хена сбегал к воде зелёный лужок. За ним поднимались первые мягкие склоны холма, одетые лесом, и тот же лес тянулся к западу вдоль округлой кромки озера. К воде сбегал, увлажняя траву, маленький родничок.
— Тут мы и переночуем, — сказал Арагорн. — Этот луг носит название Парт Гален: издревле славился он красотой и уютом в летние дни. Будем надеяться, что и доныне ничто злое не проникло сюда.
Хранители вытащили лодки на поросший травой берег и устроились рядом с ними на ночь, как обычно, выставив часовых. Но никакие враги не показывались. Если Горлум и продолжал преследовать их, то таился где-то невидимый и неслышимый. Тем не менее, чем старше становилась ночь, тем хуже спалось Арагорну: он метался, ворочался, часто просыпался. Под утро он встал и подошёл к Фродо, который только что заступил на свою вахту.
— Почему ты не спишь? — спросил хоббит. — Это ведь не твоё дежурство.
— Сам не знаю, — ответил Арагорн. — Тень и угроза смутили мой сон. Было бы неплохо глянуть на твой меч.
— Зачем? — удивился Фродо. — Разве враги близко?
— Давай посмотрим, что покажет Разитель, — сказал Арагорн.
Фродо вынул из ножен эльфийский клинок. Его края чуть заметно светились в темноте.
— Орки! — с беспокойством пробормотал хоббит. — Не очень близко, и всё же, кажется, чересчур близко.
— Этого я и опасался, — озабоченно проговорил Арагорн. — Но, быть может, они не на этом берегу Реки. Вполне вероятно, что это слабое свечение указывает всего лишь на шпионов Мордора, бродящих по склонам Амон Ло. Мне ещё не приходилось слышать, чтобы орки появлялись на Амон Хене. Впрочем, кто знает, что может произойти в эти злые дни, когда Минас Тирит больше не охраняет переправы через Андуин. Завтра нам надо будет идти с оглядкой.
Утренняя заря напоминала зарево далёкого пожара. Космами тёмного дыма клубились на востоке тяжёлые тучи, освещённые снизу тускло алеющим солнцем; но вскоре солнце выплыло в чистое небо, позолотив острую макушку Тол Брандира. Фродо с любопытством разглядывал остров. Стеною отвесных утёсов поднимался он из поблескивающей мелкой рябью протоки; по крутым склонам его, выше опорных утёсов, карабкались деревья, а сама вершина — громадный скалистый шпиль — была совершенно бесплодной и голой. Над островом кружились птицы, но никаких следов присутствия зверей или других живых существ Фродо не заметил.
После завтрака Арагорн сказал своим спутникам:
— Пришло время сделать окончательный выбор, который мы столь долго откладывали. Сегодня мы должны решить дальнейшую судьбу нашего Отряда. Свернём мы с Боромиром на запад, чтобы драться вместе с Гондором, или на восток, навстречу Страху и Тьме, или же разойдёмся, чтобы каждый мог отныне последовать своим путём? Но, что бы мы ни решили, это должно быть сделано быстро. Задерживаться здесь нельзя. Нам известно, что враг на восточном берегу, но я опасаюсь, что орки переправились уже и на этот берег.
Арагорн умолк. Но никто из Хранителей не нарушил тишины, никто не пошевелился. Тогда Арагорн заговорил снова:
— Видимо, Фродо, бремя выбора ляжет на твои плечи. Мы зовёмся Хранителями, ибо сопровождаем тебя, но за судьбу Кольца отвечаешь ты один. Тебе оно доверено Советом, и лишь ты можешь определять собственный путь. У меня нет права давать тебе советы. Я не Гэндальф и хотя заменял его, как мог, не знаю, какой план или какую надежду хранил он на этот час, если они у него, конечно, были. Но мне кажется, что и Гэндальф оставил бы выбор за тобой. Таков уж твой жребий.
— Я знаю, что нужно спешить, — медленно и далеко не сразу проговорил Фродо. — Но я не могу пока выбрать. Это тяжёлое бремя. Дай мне ещё один час, и тогда я скажу своё слово. Позволь мне побыть одному!
— Что ж, подумай в одиночестве, Фродо, сын Дрого, — согласился Арагорн, окинув хоббита добрым и сочувственным взглядом. — Час мы подождём тебя здесь. Только не уходи далеко, не дальше, чем на оклик.
Сколько-то времени Фродо сидел, понурившись. Сэм, внимательно наблюдавший за хозяином, покачал головой и пробормотал себе под нос:
— Я-то, конечно, помолчу. А только чего тут думать, когда и так всё ясно?
Словно бы в ответ на бормотание Сэма, Фродо поднялся и ушёл. Чтобы не глядеть ему в спину, Хранители отвернулись. И только Боромир, как заметил Сэм, пристально следил за хоббитом, пока его не заслонили деревья, росшие у подножия Амон Хена.
Без всякой цели бродя по лесу, Фродо незаметно для себя добрался до склонов холма и случайно вышел на остатки заброшенной дороги. Там, где подъём становился круче, в горе были высечены каменные ступени, теперь истёртые, растрескавшиеся, расколотые во многих местах корнями деревьев. Фродо машинально пошёл вверх и вскоре оказался на лужайке, окружённой с трёх сторон старыми рябинами. В центре лужайки лежал широкий плоский камень. С восточной стороны она была открыта, и поэтому вся залита утренним солнцем. Фродо задержался здесь, глядя на Реку глубоко под собой, Тол Брандир и птиц, кружащихся в воздушной пропасти, которая отделяла его от нехоженых склонов острова. В немолчном зове Рэроса рёв потока смешивался с тяжёлой пульсацией падающей воды.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
