во власти. Американский президент имел в своих руках лишь один инструмент воздействия на Советский Союз и не преминул им воспользоваться: он пообещал отложить экономическую помощь до тех пор, пока в Москве будут править неконституционными методами.
В выступлении президента Буша-старшего, собственно, чувствуется уверенность в успехе переворота. Не может – считали американцы – не победить переворот, в котором на стороне заговорщиков участвовали вице-президент, премьер-министр, главы вооруженных сил, Министерства внутренних дел и тайной полиции.
Ясно было, что Вашингтон готов иметь дело с новыми московскими властями. О Горбачеве откровенно говорилось в прошедшем времени, выражалась надежда на то, что новые лидеры Кремля будут выполнять прежние советские обязательства. ГКЧП уловил позитив и неоднократно передавал американское заявление в эфир. На протяжении критического дня – 19 августа – президент Буш всячески избегал попыток звонить по телефону Ельцину, хотя тот через Коллинза передал такое пожелание. Буш был уверен, что Язов, Крючков и Павлов постараются остановить процесс распада Советского Союза, и сомнений особых в их действиях с американской стороны не выражалось. Не с этой стороны ждали заговорщиков опасности.
Только Мэтлок (да и то задним числом) призывал официальный Вашингтон во время российского переполоха признать суверенитет отдельных республик СССР. Он исходил из того, что министр обороны Язов уже пытался избежать исполнения ряда положений Договора об обычных вооруженных силах в Европе, а глава КГБ Крючков давал жесткую оценку роли ЦРУ в событиях последних лет, Павлов клеймил западных банкиров и западные правительства, создавшие Советскому Союзу невероятные сложности.
Но американцы сразу отметили вялость и непрофессионализм московских заговорщиков. Подготовка была никудышней, а отсутствие воли и решимости поразительными. Только окончательно поняв это вечером 19 августа, официальный Вашингтон начинает менять свою позицию. Президент и особенно госсекретарь Бейкер обращаются к специалистам-советологам. Высокопоставленный сотрудник госдепартамента Деннис Росс говорит, что советское военное сообщество – как и общество в целом – «уже не монолит». Горбачевскими годами смуты военная каста уже разделена между собой по этническим и прочим разделительным линиям. Другой американский дипломат – Зеллик предложил обращаться с ГКЧП сурово. Если они укрепятся, то им все равно понадобится внешняя помощь, они простят первоначальную американскую жесткость.
Колин Пауэлл спал в форте Макнэйр, когда дежурный офицер сообщил: «В Москве переворот». Он более всего был обеспокоен судьбой «маленького чемоданчика», используя который Янаев и Язов были в состоянии начать ядерную атаку против Северной Америки. Но разведывательные службы сообщили, что за последнее время не наблюдалось перемещения стратегических сил Советского Союза – его ракет, подводных лодок, бомбардировщиков. Пентагон несколько успокоился.
В ЦРУ Джордж Колт создал специальную группу наблюдения за событиями в Москве. Американские разведчики на протяжении уже нескольких месяцев знали о жестоком переутомлении Горбачева, поэтому сообщение о его болезни их не удивило. Разведка поставила правильный диагноз (который не сумел поставить в Москве Крючков): успех переворота будет зависеть от свободы и способности действовать Ельцина. ЦРУ отметило, что заговорщики не сделали основательных приготовлений – не было массированных перемещений танков, армейских частей. Заговорщики не взяли под свой контроль основные коммуникации. Главное: не были арестованы вожди сепаратизма и основные противники режима. Эрмарт сказал своим сотрудникам: «Кажется, эти собаки не умеют лаять». 45 процентов шансов за то, что в СССР создается политический тупик. 10 процентов за то, что в Кремле появится режим, похожий на андроповский. 45 процентов за то, что вся сила заговорщиков «уйдет в свисток».
В Белом доме, в Совете национальной безопасности, «сердцем» которого была т. н. Ситуационная комната, Хьюэтт дал суровую оценку любителям, столь неумело бросившимся к власти: «Эта группа не продержится у власти более месяца или двух. Они ничего не смогут сделать с экономикой. Они не могут переманить на свою сторону рабочих простыми обещаниями процветания в будущем. Приблизится экономический коллапс». Так горбачевское крушение национальной экономики привело к ситуации, когда даже выигрыш власти обрекал победителя.
В Вашингтоне растет ожесточение в отношении ГКЧП. Во втором заявлении Буша переворот в Москве назван уже «неконституционным». На следующее утро президент Буш звонит Ельцину и устанавливает с ним непосредственный контакт.
Удача американцев заключалась в том, что незрелое ГКЧП, лишенное плана, замысла, стратегии, начало дезинтегрироваться уже на второй день своего существования. Причиной было на этот раз не внешнее давление, а удручающая внутренняя некомпетентность. Не сумев в своей наивности нейтрализовать Ельцина, заговорщики подорвали все свои замыслы. Страшное КГБ оказалось просто незрелой организацией, не понявшей смысла происходящего, пассивное в ориентации и недалекое в тактике.
Перепуганные заговорщики, появившиеся на экранах с трясущимися руками, лишенные таланта объяснить свои действия, запутавшиеся в детском обмане («Горбачев заболел» и т. п.). Они никого не смогли убедить в приемлемости своих действий. Группа перепуганных людей без руля и ветрил, без здравого смысла и мужской твердости, никак не смотрелась ответственным органом, взявшим на себя ответственность за судьбы страны. (В сравнении с ними заговорщики Октября 1917 г. были не меньше, чем гении и апостолы.)
Робкий Янаев постоянно извинялся за свое присутствие, и настаивал на временном характере ГКЧП. На критический вопрос о состоянии здоровья Горбачева у этих людей не было никакой версии. Хунта погибла, когда Янаев извиняющимся голосом пообещал, что «Горбачев скоро поправится». Ложь рядом со святым делом спасения отечества была нетерпима. Вручить свою судьбу в руки неосененных праведным гневом, лишенных таланта людей было просто невозможно. Не трепетная готовность жертвовать: «На том стою и не могу иначе», а стылая вода пустых глаз, трусость в самом начале, отсутствие всякого мировидения, жалкость потуг. Понимали ли эти люди, эти перепуганные бюрократы, что они осуществляют государственный переворот, спасают государство как творение веков, как итог доблести бесстрашных предков?
Как пишет в мемуарах посол Мэтлок, «русские могут терпеть многие недостатки в своих вождях, но слабость и трусость – никогда». А в данном составе преобладали именно эти два качества. Премьер Павлов ушел со своего поста якобы по болезни. Та же болезнь – жестокая русская болезнь – поразила номинального нового главу государства – Янаева. Заговор потчевал страну «Лебединым озером» в то самое время, когда нужно было открыть народу глаза на наступившее смутное время. Только рвущая все любовь к Отечеству способна вызвать искру симпатии и волну поддержки. Но никто ничего не объяснял онемевшему народу (кроме CNN, дававшей картинку, и «Свободы», вставшей за Ельцина) суть происходящего.
