— Спятил? — возмущается она, не на шутку испугавшись.
— Сюда ко мне иди, — прошу обманчиво-спокойно.
«Где кольцо?»
«Сняла».
«Почему?»
«Потому что мы разводимся».
«Завтра съеду из квартиры. Только вещи соберу».
Ее слова просверливают сквозную дыру в моей грудной клетке.
— Ян, давай поговорим как взрослые люди, — заводит в этой своей излюбленной манере.
Прикрываю глаза, ощущая ритмичные толчки грохочущей крови в висках.
Как взрослые. Ну разумеется.
— Ааай! — вопит на весь салон, когда я хватаю ее за предплечье и с силой тяну к себе на колени. — Отпусти! — отчаянно сопротивляется и, взбесившись, принимается меня колотить.
— Уймись и послушай, — фиксирую положение ее тела. Запускаю пятерню в волосы, слегка их натягивая и зажимая в кулак.
— Мне неудобно. Я хочу вернуться на свое место, — взглядом пускает в меня заточенные стрелы.
— Потерпишь, — давлю на затылок, вынуждая наклониться ближе ко мне. Так, чтобы наши лбы соприкоснулись.
— «Соберу вещи». «Съеду». Что ты несешь, глупая?
— Можем мы дома поговорить? А не посреди оживленной трассы.
— Уже не можем, — глубоко вдыхаю ее запах и, не удержавшись, прикусываю за шею.
Десять дней без нее — это ад адский.
Недовольно ерзает, пытаясь отстраниться, а на деле только усугубляет. Я итак на конкретном взводе.
— Ян, прекрати! — требует задушенно.
— Какой, к дьяволу, развод? — забираюсь под сарафан, так охеренно контрастирующий с ее загаром, и сминаю пальцами упругие ягодицы. — У нас двое детей, ты не забыла?
— Будешь иногда с ними видеться, — на полном серьезе выдает она, пытаясь выровнять дыхание.
— Либо ты не будешь, — намеренно угрожаю. — Совсем.
— Чего-чего? — ошарашенно подвисает.
— Что слышала. Отберу обоих. И твой любимый адвокат тебе не поможет.
— Не имеешь на то никакого права!
— Да что ты! — прищуриваюсь.
— Отпусти!
— Посмотрите-ка на нее, не успела подать заявление, как уже сняла кольцо, — гневно выдыхаю ей в рот.
— Сам виноват! Я неоднократно предупреждала! — от нее исходит встречный поток злости. И эта наша буйная энергия вот-вот столкнется и взорвет тут все к чертям собачьим.
— Как-то все очень лихо закрутилось. Может, уже нашла себе кого-то? М? — выталкиваю из себя предположение, отравляющее меня изнутри.
— Тебя это…
— Даша, — перебиваю и, предостерегающе клацнув зубами, мысленно призываю заткнуться. — Это был риторический вопрос.
— Идиот. Отпусти меня, я ничего не хочу! Ничего, слышишь? Езжай в свой чертов клуб, — вырывается, пока я ее раздеваю. — Пусть тебя там как следует обслужат ваши девочки.
— Дура. Какие девочки? — жадно впиваюсь в мягкие губы.
Пьянея. Слетая с катушек.
«Я ничего не хочу».
Что еще за новости?
Протестует, но меня-то уже нещадно понесло. Я в ярости… И я дико скучал по ней. Сейчас мне как никогда необходимо почувствовать, что и она… тоже. Несмотря на всю ту дичайшую ересь, которой забила свою неглупую голову.
— Не надо!
Нетерпеливо оглаживаю обнаженные плечи, лопатки, каждый выступающий позвонок.
Скучал охереть как…
Бомбит убийственно.
Грубо ласкаю ладонями нежную кожу груди. Толкаюсь напряженным пахом в ее податливое тело. Подаюсь вперед, зажимаю губами призывно торчащий сосок и плыву мозгами, когда она громко стонет, зарываясь пальчиками в мои волосы.
— Яяян…
Мать твою… Как же меня торкает от нее безбожно!
Снова лезу под сексапильный сарафан. Очень практичный наряд, кстати. Минимум возни. Максимум доступа.
Трогаю ее. Там.
Мокрая. Мокрая в хлам.
Не хочет, как же…
Лениво улыбаюсь. Чувствую, как по венам разливается острое возбуждение.
Дашка заходится дрожью, выгибает спину, покрывается крупными мурашками, и я нехотя приподнимаю ее наверх для того, чтобы приспустить штаны.
— Мммм, — протяжно мычит, пока насаживаю на себя.
Уже не вырывается. Сдалась… Потому что Моя. Только моя.
Забываем на миг, как дышать.
Тонем в ощущениях.
Неистово горим.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Не разрывая мучительно-болезненный зрительный контакт, трахаю ее. Несдержанно. Жестко. Не жалея. До исступления.
Выбиваю из нее пошло-сладострастные звуки.
Слушаю. Глохну.
Горячо и пылко целую. Отчаянно терзаю до боли мягкие губы, попутно дурея, от того, как жарко и самозабвенно она мне отвечает…
Отклоняюсь назад. Беру в фокус ее красивое лицо. Отпечатываю в памяти момент эйфории, в который она ловит свое наслаждение, и, не в силах больше сдерживаться, догоняюсь следом. Финиширую так мощно, что едва не подыхаю от кайфа прямо там.
Сука до искр перед глазами.
До рези в немощном сердце…
В себя приходим не сразу. Разлепившись, тяжело и рвано дышим. Каждый по отдельности. Потому что она уползает на соседнее сиденье.
Запотевшие окна и нагретый до предела воздух вынуждают меня выбраться наружу. Дарина остается в машине, и пока я курю, повторно прокручивая в голове яркие картинки с ее участием, к сожалению, одевается.
Оставшуюся часть маршрута каждый проводит в своих мыслях. Фоном играет радио, но меня не покидает странное предчувствие чего-то плохого. Собственно чего выясняется уже дома. Когда жена после принятия душа, отправляется в спальню собирать свое шмотье.
— И какого? — недоумеваю, истуканом глядя на происходящее.
— Я же сказала, что завтра переезжаю, — повторяет как ни в чем не бывало. — То, что произошло в машине… В общем, это ничего не меняет, Ян.
— Пошли поговорим, — пинаю чемодан.
— Поговорили уже, — цедит она.
— Ты чем-то недовольна? Осталась неудовлетворенной? — давлю усмешку, прекрасно понимая, что ее это разозлит и смутит.
Громко топая, удаляется и я, задвинув под кровать мозолящий глаза чемодан, иду хвостом за ней.
— Ладно, давай серьезно. Хочешь, чтобы я бросил работу в клубе?
— Думаешь, только в нем дело? — наливает воду в стакан и пьет.
— Ты сразу высказывай все свои претензии.
— Давай начну с основной, — криво улыбается и разбивает стакан, бросая его в раковину.
— Ну, — сую руки в карманы и терпеливо жду.
— А лучше покажу, — соскочив с барного стула, метеором вылетает из кухни.
Спустя минуту швыряет на стол «котлеты» из пятитысячных и ствол.
Твою-то мать… Нашла.
Дерьмо расклад.
Почесываю котелок, строю невозмутимый покерфэйс.
— Поясню, Ян. Мне очень не хотелось бы, чтобы пострадали мои дети, когда те люди, у которых вы с Ильей отжали эти деньги, появятся на пороге этой квартиры. Так понятно?
— Понятно, но никто не появится. Успокойся.
— Не держи меня за идиотку! — качает головой. — Там много. Очень много…
— Планирую приобрести нам дом, — равнодушно пожимаю плечом.
— Вот и будешь сам в нем жить. В этом своем доме, купленном на кровавые деньги! — кричит она, распиная меня осуждающим взглядом.
— У тебя слишком богатая фантазия, Даш.
— Да ты что! Ну давай, расскажи мне сказку о том, что насобирал их честным путем. Откладывал с зарплаты, видимо? — саркастично усмехается. — Или с того минимума заказов, которые берешь?
— И с них тоже.
— Что это за пистолет? Ты кого-то убил?
— Спятила? Нет, конечно.
— Паровозов убил? — продолжает допытываться до истины.
— Угомонись, женщина.
— Знаешь, Илья — хороший парень, но я просто ненавижу его за то, что он втянул тебя во все это!
— Во что в «это»?
— В криминал!
— И в смысле втянул? Лет мне сколько…
— Посмотри на него. Честно ответь, как думаешь, он счастлив? Сейчас, когда Саша уже не с ним! После того, что случилось…
— Мы о нас говорим, не о них, — сразу на корню пресекаю разговор о третьих лицах.
— У тебя был пример перед глазами. Выводов ты не сделал, Ян. Стало быть, плевать ты хотел на свою семью… — заявляет разочарованно.
