Островитянин мгновенно сменил обличье, завыл и ринулся следом. Только Луч, послушав, как призывный вой распространяется всё дальше и дальше, спокойно взял в руки отброшенную записку и прочитал:
«Луна. Утёс Одинокого Волка»
— Хм, — нахмурившись, Луч оглянулся и посмотрел на вышедшую немолодую оборотницу, кутающуюся в шаль, — приготовьте завтрак, пожалуйста, и еды с собою. Я проведу в городе почти целый день, и поесть мне будет негде.
— А-а?
— Я… сыщик.
— Вы из-за госпожи Эммы здесь? Вы найдёте её?
— На оба вопроса ответ «да».
— А куда все делись? Я слышала зов.
— Думаю, побежали в ловушку.
— Но как же… надо предупредить?
— Ну-у, правителя никто не догонит, — беззаботно улыбаясь, протянул Луч, — а потом, ему необходимо отвлечься!
— А вдруг его…
Луч ничего не ответил, лишь выразительно посмотрел на экономку. Она из волчиц, и должна понимать, что схватки для любого альфы неизбежны, а тут новенький правитель!
— Наше дело — это госпожа Эмма, — мягко заметил он и, дождавшись согласного кивка, добавил: — и её малыш, которого тоже надо охранять. Надеюсь, не все стражи побежали за правителем?
— У Жара собственная охрана, — подозрительно принюхиваясь к гостю, ответила оборотница, на что он открыто улыбнулся.
— Спросите у мальчика, действительно ли я сыщик — и он развеет ваши сомнения. Жаль, что нас раньше не представили друг другу.
Потом он неожиданно предложил помочь приготовить завтрак, и экономка незаметно для себя рассказала, сколько лет работает на Рыжа Рудовича, что он за оборотень и как получилось, что нынче она одна в доме. Молодой полукровка показался ей чутким собеседником, хотя он в основном молчал, но его искренний интерес к судьбе незаметной служащей подкупал и располагал к доверию.
Тем временем Ратмир даже не замечал, как преодолевает огромнейшие расстояния без отдыха, не разбирая пути, лишь бы приблизиться к Эмме и освободить её из чужих лап. В нём накопилось столько отчаяния и ненависти, что он рад был наконец отдаться этим чувствам и использовать их в своих целях.
Спустя сутки бешеного бега он задумался о том, как вывести из-под удара Эмму прежде, чем устроить кровавую бойню, и тогда стало приходить понимание, что недовольная группа альф, которые выбрали своим представителем Тая, не смогли бы организовать похищение. Они крайне негативно относились к магам и к их артефактам, и каждый раз доставляли проблемы в случаях обнаружения на их землях магических выбросов.
На выборах все главы тех глухих территорий проголосовали против единого вожака и любых перемен. У них давно установлена жёсткая иерархия, железная дисциплина и регламентировано отношение к щенкам, самочкам, старикам. Эмма назвала бы это террором слабых, но и у сильных в этих стаях было много ограничений и обязанностей.
Уже приближаясь к утёсу Одинокого Волка, Ратмир понимал, что никто из мятежных стай не очернит себя похищением самки, тем более Луны. Они могут бросать ему вызов за вызовом, строить ловушки, но не будут вмешивать в борьбу ни щенков, ни самок. И всё же можно считать, что они пали, использовав всеобщую беду и выманив правителя столь бесчестным образом. Всему причиной страх перед выбранным единым вожаком и настойчивое нежелание менять свою жизнь.
«Бестолковые, упёртые, самонадеянные глупцы», — с досадой билось в голове Ратмира, когда он подходил к утёсу.
Его раздражало, что он теряет время на этих болванов. Было жаль, что будущее стай этих альф теперь зависит от того, справится ли он с устроенной ловушкой.
Выходя на открытое пространство, он уже чуял, что со всех сторон его окружают самцы разных стай. Смысла нет в сборе такого количества силы, если только не задумана показательная расправа над тем, кто, по их мнению, не соблюдает законы этих земель.
Зверь превыше всего! Его инстинкты, потребности, территория.
«Зверь не жесток, — возразил бы Ратмир мелькающим теням среди стволов деревьев, — но это — зверь, и ему не выжить рядом с алчущими новых земель королевствами людей. Жаль, что Тай и его соратники этого не хотят понимать».
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Ратмир поднялся на утёс и сквозь высокие прямые сосны наблюдал за сужающимся кругом зверей. На этом утёсе ему предстоит сражаться и карать. Эти дураки хотели показательной расправы и, похоже, они забыли, кто такие судьи. Забыли истинное предназначение таких, как Ратмир.
Ну что ж, единственное, чего он мог опасаться, это стрелы, но любое оружие человека среди этих оборотней считается подлостью.
Плотный звериный круг сформировался и остановился на отдалении. С разных сторон к утёсу стали подходить вожаки. Семеро мощных волков. Сильнейшие из сильнейших.
Однако, глядя на них, Ратмир недоуменно усмехнулся, но чуть позже из круга выступили вперёд другие волки с задатками альф и, по мере их приближения к утёсу, постепенно вышли и беты. Они также разделились по силе и покидали очертания круга, согласно их возможностям. Вскоре всё свободное пространство возле утёса было заполнено.
— Мы не признаём тебя нашим вожаком, — выступил вперёд Тай, сменив волчье обличье только для того, чтобы произнести эти слова.
— Эмма у вас? — с трудом прорычал Ратмир, не меняя боевой ипостаси.
— Нет.
Ратмир мог бы подавить сильнейших исконной родовой силой, но, во-первых, ему не нужно временное смирение и, во-вторых, более слабые, хоть и остались на расстоянии, все равно не выдержат его убийственного давления.
Он видит в глазах Тая и других, что они не отступят. Это так по-человечески: отстаивать своё мнение, строить козни, не отступать во имя идеи!
Вожаки бросились на него, решив, что он в растерянности из-за того, что здесь не оказалось Луны. Они знают, какое значение имеет для него Дар Небес, и рассчитывали на эмоциональное опустошение, нелогичные действия, озлобленность. Правильный расчёт, но зря они судили по себе!
«Безмозглые!» — мысленно выдохнул Ратмир, нанося удар первому напавшему.
«Ограниченные!» — досталось второму.
«Мёртвые!» — не церемонился с третьим и четвертым.
Трое оставшихся альф злобно скалились на него, но не нападали. Четверых сильнейших бывший судья раскидал как щенят. Первые были искалечены и, слетая с утёса, получили дополнительные травмы, а последним нападавшим он коротким взмахом правой и левой руки сразу разорвал горло, и они, глупо таращась, лежали у него в ногах, истекая кровью.
Наступил момент, когда дальнейшая судьба собравшихся стай стала зависеть от оставшихся в живых вожаков.
Запах крови будоражил всех, и звериный круг непроизвольно сужался. Ещё немного — и все поддадутся боевому безумию. Все!
Сильнейшие волки крадущимися шагами подтягивались ближе к утёсу, чтобы помочь своим вожакам или поквитаться за них.
За волками-альфами, тяжело дыша, переставляли лапы беты. Они как раз лучше всех чуяли силу и мощь правителя и не заблуждались на его счёт, не позволяли себе ложных надежд на победу, но они вынуждены подчиняться. Огрызаясь друг на друга, беты шли хвост в хвост, ожидая и боясь сигнала к нападению.
Насторожившиеся возле Ратмира вожаки ощущали поддержку не только своих стай, но и поверженных альф. Собранная мощь опьяняла их, и к тому же будущие перспективы дележа соседских земель стоили того, чтобы рискнуть. Редчайший случай, когда великие цели совпадали с малыми. Грозное рычание троицы послужило командой нападать сворой, и они были первыми.
— Идиоты! — последнее, что успел прорычать Ратмир, прежде чем началась бойня.
Вместо красивой победы на утёсе над поправшим устои правителем, которую изначально задумали вожаки, получалась могила для сильных, но упрямых волков. Обезумевшие от крови и приказа убивать, они толкались, скидывали друг друга с утёса, кусались, мешались, а впереди их ждала преграда из трупов сородичей и собственная смерть.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Ну всё, хватит! — услышали новое рычание, и воля правителя пригнула оставшихся.
Он был ужасен. Человекоподобное существо возвышалось над грудой волчьих тел. Его сила заставляла жаться к земле и скулить, а взгляд выворачивал душу и вынуждал задыхаться, испытывая всю боль, что когда-либо довелось почувствовать при жизни.
