видела эту фотографию.
Глава 14
1
Нет сомнения, сказал себе Эркюль Пуаро на следующее утро, что в этих краях наступила весна.
Его вчерашние опасения сегодня представлялись ему совершенно беспочвенными.
Миссис Апуорд — вполне здравая женщина и прекрасно сумеет о себе позаботиться.
Все же ей удалось заинтриговать Пуаро. Да, любопытно. Ее поведение осталось для него тайной за семью печатями. Собственно, к этому она и стремилась. Она узнала фотографию Лили Гэмбол и решила разыграть свою игру.
Пуаро обдумывал все это, прогуливаясь по дорожке в саду, как вдруг за его спиной раздался голос. Пуаро вздрогнул от неожиданности.
— Месье Пуаро.
Миссис Рендел подошла так тихо, что он не слышал ее приближения. Со вчерашнего вечера на душе у него было неспокойно.
— Простите, мадам. Вы застали меня врасплох.
Миссис Рендел машинально улыбнулась. «Если у меня на душе неспокойно, — подумал он, — что же сказать про миссис Рендел?» Одно веко у нее подергивалось, руки не находили себе места.
— Я… надеюсь, я вам не мешаю? Может быть, вы заняты?
— Нет, вовсе не занят. День — просто чудо. Ощущение весны — это прекрасно. Приятно находиться на улице. В доме миссис Саммерхейз всегда, ну совершенно всегда ощущаешь поток воздуха.
— Поток…
— В Англии вы это называете сквозняком.
— Да. Да, наверное, вы правы.
— Окна у них в доме не закрываются, а двери так и летают взад-вперед.
— Этот дом уже дышит на ладан. К тому же у Саммерхейзов денег негусто, и серьезный ремонт им просто не осилить. На их месте я бы его продала, и дело с концом. Да, в нем не одну сотню лет жили их предки, но в наши дни нельзя цепляться за вещи только из сентиментальности.
— Да, сентиментальность осталась в прошлом.
Наступила тишина. Уголком глаза он следил за ее белыми руками — она явно нервничала. Пусть берет инициативу на себя, если ей есть что сказать. Наконец она заговорила — неровно, отрывисто.
— Наверное, — сказала она, — когда вы ну как бы проводите расследование, всегда нужно иметь подходящий предлог, да?
Пуаро обдумал вопрос. Он не смотрел на нее, но мог побожиться — она, чуть повернув голову, смотрит на него во все глаза.
— Что ж, мадам, — уклончиво ответил он, — это довольно удобно.
— Как-то объяснить, почему вы здесь, почему задаете вопросы?
— Да, это может сослужить хорошую службу.
— Зачем… зачем вы на самом деле приехали в Бродхинни, месье Пуаро?
С легким удивлением он повернулся к ней.
— Но, моя дорогая леди, это ведь всем известно — чтобы расследовать обстоятельства смерти миссис Макгинти.
Миссис Рендел резко сказала:
— Вы только так говорите. Но это — курам на смех.
Пуаро поднял брови:
— В самом деле?
— Конечно. Никто в это не верит.
— И все же уверяю вас — я приехал сюда именно с этой целью.
Ее тусклые голубые глаза моргнули, и она отвела взгляд.
— Вы мне не скажете, я знаю.
— Чего не скажу, мадам?
Она снова внезапно, как показалось Пуаро, сменила тему:
— Я хотела спросить вас… про анонимные письма.
— Пожалуйста, — подбодрил ее Пуаро, потому что она тут же замолчала.
— Ведь в них всегда написана ложь, да?
— Иногда, — осторожно заметил Пуаро.
— Как правило, — настаивала она.
— Я бы не стал утверждать это с уверенностью.
Шила Рендел взорвалась:
— Писать такие письма — это трусливо, вероломно и низко!
— Тут я с вами согласен.
— И вы никогда не поверите тому, что написано в таком письме?
— Это очень трудный вопрос, — строго ответил Пуаро.
— А я бы не поверила. Такому письму — ни за что! — И добавила, с трудом сдерживаясь: — Я знаю, почему вы здесь. Так вот, это неправда, говорю вам — неправда. — И, круто повернувшись, она пошла прочь.
Брови Эркюля Пуаро снова поднялись — на сей раз выше обычного.
«Что бы это значило, — спросил он себя. — Меня хотят увести со следа? Или это птичка из другого гнездышка?»
Что-то здесь много всего навалено в одну кучу.
Значит, миссис Рендел убеждена, что он здесь вовсе не из-за смерти миссис Макгинти. По ее мнению, это всего лишь предлог.
Она действительно так считает? Или же, как он только что себе сказал, хочет вывести его на ложный след?
И при чем тут анонимные письма?
Может, на фотографии, которую «недавно видела» миссис Апуорд, изображена миссис Рендел?
Другими словами, миссис Рендел и Лили Гэмбол — одно лицо? Сведения о Лили Гэмбол, исправившейся и вернувшейся в лоно цивилизованного общества, обрываются где-то в Ирландии. Что, если доктор Рендел встретил свою будущую жену именно там, не подозревая о ее прошлом? Лили Гэмбол окончила курсы стенографии. Ее с доктором пути вполне могли пересечься.
Пуаро покачал головой и вздохнул. Разумеется, все это вполне возможно. Но хотелось бы знать наверняка.
Откуда ни возьмись налетел холодный ветер, а солнце скрылось за облаками.
Пуаро поежился и направил свои стопы к дому.
Да, хотелось бы знать наверняка. Найти бы орудие убийства…
И в эту секунду он его увидел и даже вздрогнул, потому что инстинкт подсказал ему — он не ошибается.
2
Потом он задавал себе вопрос: видел ли он этот предмет раньше, может, засек его подсознательно? Ведь, надо полагать, он преспокойно стоял себе на этом месте со дня приезда Эркюля Пуаро в Лонг-Медоуз…
Прямо здесь, на захламленном книжном шкафу около окна.
Но почему он все-таки не заметил его раньше?
Пуаро взял предмет, прикинул его вес, внимательно осмотрел его, переложил из руки в руку, занес для удара…
В комнату, сопровождаемая двумя псами, обычным вихрем ворвалась Морин. И спросила своим певучим и дружелюбным голосом:
— Привет, развлекаетесь с сахароколкой?
— Эта штука так называется? Сахароколка?
— Да. Сахароколка… или сахарный молоток… не знаю точного названия. Забавная штуковина, да? Еще и птичка наверху — прямо детская игрушка.
Пуаро неторопливо повертел в руках эту кухонную утварь. Эдакая медная безделушка в форме тесла, тяжелая, с острой режущей кромкой. Там и сям утыкана цветными камешками, небесно-голубыми и красными. Наверху — легкомысленная пташка с бирюзовыми глазками.
— Небось такой штучкой кого-нибудь убить — одно удовольствие, — заявила она беззаботно.
И, забрав молоток у Пуаро, нанесла смертоносный удар по какой-то точке в пространстве.
— До жути просто, — сделала она вывод. — Как там у Теннисона в «Королевских идиллиях»: «Настал мой час!» — так Марк воскликнул и череп раскроил ему». А что, этой штуковиной ничего не стоит раскроить череп, верно?
Пуаро взглянул на нее. Улыбчивая безмятежность — ничего другого он не прочел на
