Виктор помнил, как выросла среди серых привокзальных построек и грязных перронов паутинно-ажурная конструкция, невесомый на вид сказочный замок с башней, собранный из ослепительно-белого пластика и огромных панорамных окон. На словно парящих в воздухе внутренних балконах располагались экзотические растения и цветы, уютные беседки кафе.
Все это было раньше, как теперь кажется, вечность назад. В другой жизни.
Тяжелые армейские ботинки с хрустом ступают по битому стеклу, по обломкам стенных панелей и мусору. Ослепительно-белый цвет померк и погас, подернулся серой, грязной пленкой. Фасад вокзала, изящный и красивый, деформировался, словно от сильного жара, вздулся волдырями и изогнулся волнами. Уныло завывал ветер в пробитом пулями табло, стертые буквы и цифры указывали расписание поездов, которые сюда больше никогда не придут. В воздухе витал запах затхлости и грязи.
Куликов старался смотреть на все это беспристрастно, отстраненно. Получалось не очень хорошо. Он помнил этот вокзал другим, это место было наполнено воспоминаниями. Вот отсюда зеленая и шумная электричка уносила их класс на пикник за город. С этого перрона он уезжал в армию. Вот тут он в последний раз поцеловал свою любимую девушку, уезжающую навсегда жить за границу.
Все это осталось в прошлом.
Он повернулся к товарищам, копающимся возле глубокого пролома в полу зала ожидания. Борхес светил фонариком вниз, Торпеда что-то искал в рюкзаке.
– Нет, Пятачок, – инсайдер с сомнением покачал головой, вглядываясь в темноту, – что-то не нравятся мне эти пчелы. Они наверняка делают неправильный мед.
– Да, это «ж-ж-ж» неспроста, – Торпеда, наконец, аккуратно извлек из рюкзака жестяную коробочку, ногтем подцепил крышку. Куликов с удивлением увидел внутри три презерватива, слегка наполненные прозрачной жидкостью, видимо водой. Инсайдер достал один, стал привязывать к мотку бечевки.
– Смотри, пригодится, – Борхес кивком подозвал Куликова, и тот подошел ближе, заглядывая в пролом.
Часть пола обрушилась вниз, на метр в полость под зданием. Неизвестно, что могло проделать такую дыру, но складывалось ощущение, что что-то снизу попросту вырвало участок бетонной плиты, обнажив рваные края и корявые концы арматуры.
В свете фонарика среди обломков бетона и досок перекрытия что-то блеснуло, что-то, по форме напоминающее маленькую морскую звезду. Эта звездочка лежала так аккуратно, словно ее специально кто-то туда положил.
Виктор опустился на корточки, присмотрелся. Но рассмотреть находку получше не получилось, по ней то и дело пробегала еле заметная рябь. Спустя время Куликов сообразил, что это не рябь на «звезде», а сам воздух дрожит внутри провала.
– Что это? – Он поднял голову к Борхесу.
– А это, дорогой Кот, артефакт. Называется незамысловато – «звезда». Вещь, в принципе, бесполезная, но в определенных кругах безумно модная. Она умеет менять цвет в зависимости от настроения человека, с которым соприкасается. Бомонд ахает, охает и заказывает такие сувениры вагонами.
– Понятно. В чем подстава?
– Сейчас увидишь, – Борхес указал на Торпеду. – Капитошка готов?
Торпеда хохотнул, подняв резиновое изделие за хвостик-бечевку:
– Прошу любить и жаловать, мое изобретение. Капитошка, друг инсайдера. Спасает жизнь, молчалив, не заносчив.
Торпеда встал над провалом и стал потихоньку опускать презерватив на веревке. Виктор терпеливо ждал, наблюдая за действом.
Борхес положил руки на автомат, висящий на груди, процитировал:
– Замечательно и входит, и выходит.
Презерватив, покачиваясь, опустился ниже уровня пола, преодолев половину пути. Воздух вокруг него задрожал, он вдруг стремительно распух и с громким хлопком лопнул, разбрызгав жидкость.
Куликов вздрогнул, хмыкнул озадаченно. Перевел взгляд на товарищей, требуя объяснений.
Торпеда быстро смотал бечевку, отцепил и выбросил обрывок презерватива.
– Так я и думал, – инсайдер удовлетворенно кивнул, выудил из кармана разгрузочного жилета две маленькие телескопические трубки с лопастями, раздвинул их. Трубки превратились в маленькие лопатки с длинными ножками. – Придется мучиться.
Торпеда лег на живот и погрузил конструкцию в пролом, стараясь не опускать туда руки.
– Если тебе кажется, что что-то не так, то будь уверен – что-то действительно не так, – Борхес деловито принялся комментировать происходящее: – Если тебе что-то не нравится – значит, на то однозначно есть причины. Есть возможность – проверь. Нет – не суйся вообще. Третьего не дано. К примеру, тут у нас оказалась ловушка, именуемая «хлопушкой». Это зона резкого перепада давления. Влетишь в такую – и бум, – он звонко хлопнул в ладоши, – тебя уже разорвало на кучу маленьких медвежат. Неприятный аттракцион.
Тем временем Торпеда отчаянно пытался одной лопаткой загнать в другую артефакт. «Звезда» цеплялась концами за доски и не желала перемещаться, то и дело вываливаясь из совочка. Торпеда играл желваками, но не сдавался.
Краем глаза Куликов заметил, как завертел головой Борхес. Повернувшись к нему, хотел было спросить, в чем дело, когда до его слуха донесся еле слышный звук шагов. Звук шел с улицы, со стороны выхода из зала. Кто-то неторопливо брел в их сторону, подволакивая ноги по щебенке железнодорожной насыпи.
– Торпеда, – тихонько окликнул товарища Борхес.
– Слышу, – отозвался здоровяк. Он быстрее завозился возле пролома, орудуя совочками, но тщетно – артефакт не желал поддаваться. Торпеда, наконец, зло прошипел что-то сквозь зубы, осторожно вытащил щупы и поднялся с пола. Куликов заметил, что совочки немного погнуты и почернели.
Торпеда недовольно глянул в сторону несговорчивой «звезды», отбросил в сторону испорченные щупы. Подхватил прислоненную к стене СВД, коротко скомандовал:
– В укрытие. Стрелять по команде.
Он в несколько быстрых, но бесшумных шагов оказался за ржавым остовом старого кофейного павильона, взял на прицел дверной проем. Борхес молча подтолкнул Куликова в сторону небольшого закутка за лестничным пролетом. Заняли позицию, разместив оружие на разбитых ступеньках.
Шаги приближались. Невидимый человек шагал, словно метроном, размеренно и неторопливо. Куликов исподтишка бросил взгляд на Борхеса. Инсайдер выглядел спокойно, лишь что-то беззвучно шептал, прижавшись щекой к прикладу автомата. Кажется, он пел.
Шаги внезапно прекратились. В наступившей тишине Виктор слышал лишь свое дыхание, да скрипел песок под ногами Борхеса. Бросил взгляд на противоположную сторону зала, на Торпеду, но тот полностью был скрыт за гнилой полосой металла.
Шаги возобновились уже ближе. Подошвы теперь шуршали по перрону, стукая о стыки плит. Ближе и ближе. Вот уже возле самого входа.
Куликову стало не по себе, когда в светлом квадрате дверного проема появилась сгорбленная человеческая фигура в «песчаном» камуфляже, покрытом струпьями засохшей грязи. Человек двигался словно робот, тяжело переставляя ноги, опущенные вдоль тела руки безвольно болтались при движении. Голову странный незнакомец опустил на грудь, свесив пыльную и спутанную челку грязно-пшеничного цвета. За спиной у него висел крупный рюкзак, оружия видно не было.
Руки человека Виктору не понравились. Оголенные по локоть, они были неприятного желтоватого цвета, как у трупа, все исцарапанные, со множеством похожих на подкожные прыщи бугорков.
Человек остановился, словно налетел на невидимую стену. Левая рука у него чуть дернулась, судорогой пробежала мелкая дрожь от пальцев до плеча. Безвольно мотнулась голова, неприятно хрустнули позвонки. Незнакомец задрожал всем телом, вдруг резко повернулся и пошагал в сторону затаившегося Торпеды.
– Вот же зараза, – выругался Борхес и неожиданного громко крикнул: – Торпеда! Он к тебе идет!
– Да вижу! Выводим на «хлопушку».
Бывший спецназовец кубарем выкатился из-за укрытия, рассерженной кошкой отскочил в сторону. Странное существо двигалось за ним как по наводке, неторопливо и неотвратимо.
– Вот же прицепился, – буркнул Борхес, выходя в зал. – Только не подпускай его близко к себе.
Куликов, ничего не понимая, продолжал держать бредущего незнакомца на мушке, быстрым движением вытирая мигом вспотевшие ладони о штанины. Что делать? Стрелять? Не стрелять? Если не стрелять, то почему?
Торпеда тем временем поставил винтовку к стенке, неторопливо пятился от идущего к нему существа. Будто заманивал, наклоняясь вперед и обходя по кругу, вытаскивая из кобуры пистолет. Его преследователь послушно следовал за ним, время от времени конвульсивно подергиваясь. Борхес по широкой дуге обошел чужака и прицелился в спину.
– Стрелять? – вопрошающе крикнул Виктор.
– Нет, – мотнул головой Борхес. – Рано.
Странный человек двигался в сторону Торпеды, заметая мусор еле поднимающимися ногами. До Куликова донеслась вонь, исходящая от этого существа. Пахло землей, гниением и сыростью.
