Я безмолвно кивнул и замолк.
— Молодец, — тяжело дыша, кивнул хозяин и закурил следующую сигарету. — Умеешь вовремя заткнуться. Значит, еще не совсем пропащий. Ну так вот, Битум, у меня есть для тебя работа, и я щедро за нее заплачу. Более чем щедро. А мое слово крепко. Вот теперь твоя очередь говорить, да только подумай сначала, прежде чем рот открывать.
— Почему я? Я простой охотник. Таких много.
— Охотников много, — согласился Бессадулин. — Но не таких, как ты. Понимаешь, дружок, по городу давно идет слушок о твоей невероятной везучести и чутье на опасность. Идешь с бригадой сборщиков на свалку — возвращаются все. Едешь с охотниками за джейранами — опять же возвращаются все живыми и здоровыми. Год назад ты напросился в идущую по новому маршруту машину разведчиков Пахана — и только благодаря тебе они не вляпались в радиационное пятно. Люди начали говорить о тебе, а я заинтересовался и начал копать. И знаешь что выкопал? Такой спец по пустыне, как ты, живет сам по себе, не примыкает ни ко мне, ни к Пахану. Никто даже не знает, в какой норе ты обитаешь! Кстати, а где твоя нора? — Татарин вперил в меня пронизывающий взгляд, требующий ответа.
— Не ночую на одном месте дважды, — мрачно ответил я. — В городе хватает пустых домов. А все мои вещи в рюкзаке.
Выдать местонахождение берлоги я не соглашусь и под пытками. Лучше сдохнуть. Если совсем прижмут, назову пару мест в разных микрорайонах, где я заблаговременно побывал и оставил следы своего пребывания, — мелкие схроны с ненужными мне вещами. Тут он не подкопается.
— Похвально, — усмехнулся Татарин. — Живешь налегке… непростой ты человек, Битум. С чего бы простому охотнику такие серьезные предосторожности? Ведь я проверил не только слухи. Мои люди поговорили со многими. Знаешь, что они узнали?
— Что? — принял я правила предложенной игры. Всесильный Татарин решил поиграть в «вопросы и ответы»?
— На тебя никто не точит зуб. У тебя нет врагов, Битум. Но нет и друзей. Только знакомые. Нет рычага, чтобы надавить. Вернее, был один человек, за него ты любому был готов глотку порвать, да умер он.
Я молча пожал плечами, но в душе у меня был хаос. Какого черта? Зачем Бессадулину проверять меня?
— Я простой охотник, — повторил я порядком набившую оскомину фразу, чтобы нарушить повисшую в кабинете тишину.
— Это так, — кивнул Бессадулин, сменяя тон с угрожающего на покровительственный. — Хороший охотник. Поэтому ты мне нужен, и я готов заплатить. Чем хочешь — вещами, бумажками или оружием. Выполни для меня работу, и мы станем хорошими друзьями.
— Я всего лишь…
— Да! Ты всего лишь простой охотник! — взорвался Татарин, грохая кулаком по столу. — Сто раз уже слышал! Слушай, по-хорошему же с тобой говорят! Хочешь, чтобы по-плохому говорить начали?
— Не хочу, — признался я. — Но и подписываться на тухлое дело тоже не хочу! Какая разница, где сдохнуть — в пустыне или у вас в подвале?! Я вам зла не делал, Рашид Хасанович! И людям вашим поперек дороги не становился! Живу потихоньку и стараюсь никому не мешать. Почему обидеть хотите? Так дела не делаются!
— Зла не делал… — чуть подумав, согласился Бессадулин. — Ты мне нужен, Битум. Нужен позарез. Со своими людьми я уже говорил, и все как один указали на тебя. Будь у меня кто другой, равноценный тебе, — ты здесь не сидел бы сейчас. Я понять не могу — чего ты кочевряжишься? Чего рогом упираешься? Прокатишься по пустыне, поможешь обойти гиблые места, укажешь на верную тропку — и все! Как вернешься, будет тебе от меня хороший взгрев и большое уважение. А мое уважение дорогого стоит!
— Знаю, Рашид Хасанович, — обессиленно вздохнул я. — Знаю…
— Ну так что? Договорились?
— А если откажусь?
— Пойдешь куда шел, — пожал плечами Бессадулин. — Я не дурак проводника силой принуждать. Мне Сусанин не нужен, если знаешь о ком речь.
Кто такой Сусанин, я не имел ни малейшего понятия. Да и плевать. Главное в другом.
Если Бессадулин сказал, что я могу уйти, — значит, так и есть.
Да только как далеко я уйду? До первого глухого угла?
С Татарина станется приказать избавиться от меня, не привлекая ненужного внимания. Просто так, на всякий случай. Чтобы знающий опасности пустыни проводник не решил поработать на Пахана. С другой стороны, а зачем ему это? Насколько я знаю, Бессадулин никогда не отличался кровожадностью, скорее практичностью.
— Ну? — поторопил меня Бессадулин.
Выждав пару мгновений, я обреченно кивнул:
— Договорились. Если в цене сойдемся.
— Вот и молодец! А за ценой дело не станет! Луны с неба не подарю, но и не обижу! — довольно усмехнулся хозяин ТЦ, вновь чиркая зажигалкой. — Сигарету?
Неуверенно кивнув, я протянул руку, но Седой сам подошел к боссу и, кончиками пальцев подцепив из пачки одну сигарету, протянул мне вместе с зажигалкой. Сигарету я взял и сунул за ухо, а от зажигалки отказался, пояснив:
— Не курю. Кстати, о цене…
Хмыкнув, Татарин оглядел меня совсем другим, неспешным взглядом, задумчиво почесал щеку и, не торопясь переходить к делу, медленно произнес:
— Ишь как заговорил… Ну давай, озвучивай свою цену. Наверняка огнестрел попросишь? Учти, на калаш губы можешь не раскатывать. Самое большее — «Макаров» или «тэтэшник» получишь. К пистолету десяток патронов и одну обойму. И только по возвращении.
— Нет, спасибо, Рашид Хасанович, — мотнул я головой. — Огнестрел мне не нужен.
— Ну надо же, — приподнял брови Бессадулин. — Удивил. В первый раз вижу, чтобы охотник от пушки отказался. Что так?
— Не пользуюсь, — пожал я плечами. — Да и обращаться с огнестрелами не обучен. Мне с ножами сподручней.
— Не сходится что-то, — не поверил моим словам Татарин. — Товар горячий. Мог бы продать. Или на вещи какие выменять.
— Зачем, если я нужные мне вещи у вас возьму? И возьму сейчас, в уплату за будущую работу.
— Еще чего! — недовольно буркнул Седой из-за моей спины. — Как все сделаешь, так и расчет получишь. Понял?
— Не понял! — жестко ответил я. — И ты не командуй! Я с Рашидом Хасановичем разговор веду, а не с тобой. Ему и решать.
— Ах ты…
— Тихо! — рыкнул Татарин, и в кабинете мгновенно воцарилась тишина. — Чего хочешь за работу?
— Из вещей: штаны и куртку из вараньей кожи. Их на барахолке не найти, а если и попадутся, то рваные и в крови изгвазданные, — озвучил я первое требование. — И пару сотен паханскими. Это мне нужно сейчас, чтобы подготовиться к дороге. Как вернемся, там уже вам решать, будет ли доплата.
— А если решу не доплачивать? — мягко поинтересовался Бессадулин.
— Воля ваша, — развел я руками. — Мне с вами не тягаться. Но в городе про вас плохого не слышал.
— Ладно, тогда по-другому спрошу — почему не торгуешься, а? Как-никак в Азии живем, здесь без этого никуда. Ты цену заламываешь, я ее сбиваю. Мм?
— Вы не покупатель, а я не купец. Пусть мы в Азии, но жить я стараюсь по старой русской поговорке: «Не дели шкуру неубитого медведя». Кто знает, с чем мы вернемся, да и вернемся ли вообще. Здесь вы хозяин, а за городом хозяйка одна — пустыня. Как она решит, так и будет, — постарался объяснить я как можно подробней, чтобы у настырного татарина не появилось еще больше вопросов.
— Добро, — после минутной паузы кивнул Татарин. — Седой, выдай ему штаны и куртку из моих запасов, деньги отсчитай.
— Хорошо, Рашид Хасанович, — коротко ответил телохранитель, не сводя с меня глаз.
Кивнув, Бессадулин обратился ко мне:
— Договор?
— Договор, Рашид Хасанович, — согласился я. — Мне когда подойти?
— Тебе скажут, — туманно ответил хозяин толкучки. — Пока готовься. В путь выйдете не раньше чем через пару дней. Из города надолго не пропадай и не рискуй башкой. И самое главное — рот на замок. Никому ни единого словечка. Если узнаю, что растрепал кому наш разговор, то потом не обижайся. Отрежу голову и буду в своем праве. Понял?
— Понял.
— Вот и топай тогда, — буркнул Бессадулин, раскуривая очередную сигарету.
Седой положил руку мне на плечо, но с места я не тронулся, подчеркнуто уставившись в столешницу.
— Чего расселся? Поднимай задницу, — рыкнул охранник, но я не пошевельнулся.
— Мы вроде как все уже обговорили. Битум?
— Обговорили, Рашид Хасанович. Осталась только одна мелочь, — ответил я, отрывая взгляд от стола и переводя его на хозяина кабинета.
— Ну?
— Когда мы сюда шли, мне велели оставить рюкзак у входной двери. Без проблем — я оставил. Ваш дом — ваши правила. Все правильно. Но если я сейчас вернусь туда, к двери, и пойму, что в рюкзаке не хватает хотя бы одной вещи, то наш договор не состоится. Потому что так дела не делаются.
— Да кому твои грязные шмотки нужны… — глухо пробормотал Седой, но в голосе убедительности не чувствовалось.
