— Получить назад усадьбы? Или речь идет только о сокровище?
— И то, и другое. А теперь помолчи, когда говорят взрослые!
Краем глаза он увидел, что его слова обидели девушку.
На чердаке было полутемно. Но если бы прямо перед ними стоял человек, Винга бы его разглядела.
Она слышала, как Хейке что-то бормотал в ответ и сам, в свою очередь, задавал вопросы. Но он говорил так тихо, что расслышать что-либо было невозможно.
Он часто улыбался, а иногда смущенно посмеивался.
Винга начала терять терпение. Быть в стороне от событий не так уж приятно.
Она совершенно не чувствовала страха. Она, так боявшаяся привидений! Винга не воспринимала предков Людей Льда как привидений. Она называла их духами. А все духи — хорошие.
Наконец разговор закончился. Хейке взял девушку за руку и потянул за собой.
Винга обернулась на прощание:
— До свидания, тетушка Ингрид! И снова послышался негромкий смех.
— Она много занималась тобой, когда ты была ребенком. Ты была очень избалованной и своенравной, но…
— Вот уж избалованной я не была.
— Ладно. Не была. Но вела себя так.
— Вот это может быть. Особенно, когда я вспоминаю себя тогдашнюю…
— Ты и сейчас так себя ведешь. Иногда. Но в этом нет ничего страшного. Наоборот, может быть доказательством сильной воли. С трудом подчиняешься другим.
— Да, — горько согласилась она. И поменяла тему. — Почему я не могу видеть тетю Ингрид? — хныкала она, в то время как они тихо пробирались по чердаку.
— Потому что ты обычная.
«И вовсе я не обычная», — хотелось возразить Винге. Но она промолчала.
— И что же, обычные люди не могут их видеть?
— Почему же. Петер видел их в Штрегешти. Потому что это было необходимо. Но они предпочитают не показываться. Для этого должны быть веские причины.
— Вы так долго разговаривали. Что тебе сказала тетя Ингрид?
Хейке ухмыльнулся. И прошептал, остановившись:
— Она сказала, что у меня хватит с тобой забот.
— Ну, — разочарованно протянула она в ответ.
— О да, но при этом она так весело смеялась, что я так и не понял, что она имеет в виду. И еще она просила меня хорошо приглядывать за тобой.
— Очень трогательно.
— Ты обиделась? И зря. Мы говорили в основном о сокровище и о Гростенсхольме.
— А об Элистранде?
— Не так много. Но пошли!
— Подожди! А почему мы не можем пойти в угол и посмотреть, что там?
— Мои способности недостаточны.
— Ничего не понимаю.
— Забыла, кого ждут все Люди Льда? Одного… со сверхъестественной силой.
— Так это не ты?
— Нет, почему ты так считаешь? Я всего-навсего Хейке. Тот, кто придет потом, только он сможет справиться с тем, что там, в углу.
— Но почему? Это что, так опасно?
— Само по себе нет. Но оно ведет к Тенгелю Злому.
— Ой!
— Вот так. Видишь ли, сначала Люди Льда не понимали, насколько это опасно. Двум нашим предкам эта находка стоила жизни.
— Кому?
— Колгриму и Тарье.
— Точно. В книгах Микаеля было написано, что они что-то нашли на чердаке.
— Книги… Это тоже трагедия. Книги исчезли.
— Пропали? Вовсе нет! Они у меня! Хейке недоумевающе посмотрел на Вингу.
— Ну ты же можешь понять… Я не могла оставить их в Элистранде. И взяла с собой, — поторопилась Винга с объяснениями.
— В ту усадьбу? А потом взяла в дом Симена? Но где же они? Книги должны быть невероятно тяжелыми.
— Ты же сам их и нес. В корзинке для сыров. Хейке уставился на нее. Потом засмеялся:
— А я всю дорогу гадал — как от одной-единственной козы может быть столько сыра!
Он наклонился к девушке, взял ее лицо в свои ладони и в восторге поцеловал в лоб.
Винга счастливо улыбнулась:
— А мама не целовала меня в лоб, а кое-куда еще.
— А я целую тебя в лоб, — строго проговорил он.
— Хейке, но что же там все-таки в углу?
— Мне лучше не знать.
— Но ведь любопытно же!
— Не только тебе, — горько улыбнулся он.
— А что тетушка Ингрид рассказала тебе о сокровище?
— Что давно пора его отсюда вызволить. Она рассказала много полезного о Снивеле и об остальных, обосновавшихся в доме. У них тут есть, между прочим, собаки.
— Ой, мы не сможем…
— Успокойся. Дида, о которой я тебе говорил, отлично управляется с животными. Пока мы тут, в доме, она гипнотизирует их с помощью заклинаний. Мар тоже обладает такими способностями. Умеет заклинать.
— Ага, Мар и Шира, все в Тарай-гае. Хейке… я совсем запуталась. Разве не говорили, что Ханна, колдунья из долины Людей Льда, Тенгель, Силье и их дети — единственные в роду! А теперь вдруг обнаружилось, что нас так много!
Губы Хейке тронула улыбка:
— Думаю, Ханна просто не знала всего. Ведь ее способности тоже были ограничены.
— Да, наверно, ты прав. Надо спешить, — вдруг очнулась Винга.
— Да. Некогда стоять да болтать.
И почему он всегда поддразнивает ее? Разве она виновата в том, что они все еще стоят на чердаке?
Конечно. Без сомнения.
Хейке открыл дверь, ведущую на лестницу, и они стали тихо и осторожно спускаться вниз.
— Знаешь, что… — опять начала Винга. Хейке только шикнул на нее. Болтать было некогда.
Они спустились на второй этаж. Винга хорошо знала дом; Хейке руководствовался указаниями Ингрид. Не тратя даром времени, они стали спускаться дальше. Снивель и его люди ночевали на втором этаже.
Внизу можно было немного расслабиться. Они легко нашли помещение, в котором Маттиас устроил приемную для пациентов. Как давно это было! Бог знает, в каких целях использовали эту комнату сегодня, но шкафы по-прежнему стояли на местах.
Хейке нашел третий шкаф слева и открыл дверь. Шкаф был полон связками бумаг, кассовыми книгами, архивами. Хейке и Винга не могли рассматривать все подробно.
Они работали молча и быстро. Хейке вытаскивал бумаги из шкафа, а Винга складывала на пол.
Наконец из шкафа исчезла последняя пачка.
В доме не было слышно по-прежнему ни звука.
Хейке знал, как открыть потайную дверь. С небольшим щелчком отошла задняя стена шкафа. В потайном отделении было полно коробочек.
Услышав, как щелкнула потайная дверь, молодые люди оцепенели. Но в доме не раздалось ни звука.
«Крепко же они спят», — подумала Винга. Однако не посмела открыть рта.
Хейке расправил взятый с собой мешок и осторожно — так, словно это были хрупкие золотые вещи, сложил все коробочки в мешок.
Винга всегда испытывала особое чувство, прикасаясь к вещам Людей Льда. Она так давно не общалась с людьми, ей так не доставало общества! А с Хейке у них было так много общего! Да и с кем еще она могла испытать такое чувство беззаботности. С кем еще она могла чувствовать себя так уверенно и надежно! Даже если бы ей встретился кто-нибудь другой, она бы не смогла раскрыться перед ним так, как перед Хейке. Даже после всех долгих лет одиночества. А с Хейке она была сама собой. Она побоялась бы раскрыться кому-нибудь другому, считала бы его опасным и не смогла бы побороть свою застенчивость. А с Хейке все было по-другому!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
