На улице она взяла ее под руку.
— Прелесть моя, ты меня просто обижаешь. Я от всего сердца… — но не договорив, остановилась на полуслове, посмотрела ей в глаза. — Ты для меня, как дочь. Неужели не можешь понять мое состояние?
Настя увидела, как повлажнели ее глаза.
— Извините, Маргарита Саркисовна, я не хотела вас обидеть.
— Я не обижаюсь на тебя, моя прелесть. Понимаю, что ты шокирована моим вниманием, но я от всего сердца хочу помочь! Поехали ко мне домой. Посмотришь, как я живу.
И, не давая Насте опомниться, повела к машине.
Особняк, в котором жила Маргарита, был огорожен высоким каменным забором. Добротный двухэтажный дом, выложенный из светло-серого туфа, наполовину скрывался среди фруктовых деревьев. В глубине двора стояла легковая машина. До самой веранды шатром свисали зеленые кисти винограда. Внутри дома на стенах в позолоченных рамах висели старинные картины. В дорогих шкафах π на большом полированном столе, стоящем посреди гостиной, был расставлен хрусталь, С потолка свисала необыкновенной красоты хрустальная люстра. Пол устилали мягкие персидские ковры.
Стоя посреди этой роскоши, Настя неожиданно почувствовала себя нищенкой. Перед взором невольно возникла ее маленькая комнатушка. Маргарита, незаметно наблюдающая за ней, увидела, как у Насти потускнели глаза.
— Нравится?
Настя молча кивнула.
— Все это мне досталось от моего покойного мужа. Он был великий ученый.
Произнося эти слова, Маргарита про себя усмехнулась: своего бывшего мужа, вора в законе, она произвела в великие ученые. И если бы Настя спросила, в какой области он был ученым, пришлось бы ломать голову над ее вопросом.
— Прелесть моя, ты не поможешь мне приготовить ужин?
Они находились на кухне, когда зазвонил телефон. Маргарита безошибочно поняла, кто звонит и, выходя, прикрыла за собой дверь.
— Маргарита, это я. Как насчет завтрашней поездки? Она не передумала?
— Она поедет. Правда, мне пришлось ее долго уговаривать. Боится тебя.
В трубке раздался смех.
— Маргарита, у меня к тебе просьба. Найди повод, чтобы самой остаться дома.
— Да, я об этом думала. Постараюсь выполнить твою просьбу… Реваз, как насчет моего сокола?
— Не волнуйся. Скоро ты увидишь его.
— Это «скоро» уже длится две недели.
— Потерпи немного. Дело очень серьезное, требуется время.
С напряжением слушая его, ждала, что тот опять потребует деньги, но, к счастью, он этого не сделал. Когда в трубке раздались короткие гудки, она вернулась на кухню.
— Звонил Реваз. Интересовался, какой размер обуви ты носишь. Хочет купить тебе французские туфли. Сказала, что тридцать восьмой размер. Я не ошиблась?
— Нет.
За ужином Маргарита неожиданно схватилась за щеку и протяжно застонала:
— Проклятый зуб, как он мне надоел! Хочу пойти к зубному, но при мысли, что будут сверлить, становится не по себе. Лучше потерплю.
Настя обеспокоенно посмотрела на часы.
— Уже поздно. Я поеду.
— Прелесть моя, разве мой дом не твой дом? Неужели для тебя здесь не найдется комната?
— Спасибо, но я поеду в гостиницу.
По ее глазам было ясно, что уговоры бесполезны и Маргарите пришлось отвезти ее в гостиницу.
Лежа в постели, Настя думала, что бы такое сделать, чтобы не поехать с этим грузином в горы. Всем своим существом она чувствовала опасность, исходящую от него. Пыталась успокоить себя тем, что рядом будет Маргарита, но и это не помогало. Страх все сильнее действовал на нее, и она приняла твердое решение не ехать. С тяжелыми мыслями заснула.
Утром в дверь постучали. Настя быстро надела платье, открыла дверь. Увидев грузина, в душе похолодела. Тот широко улыбался.
— Доброе угро, ваше королевское высочество! Карета подана!
— А где Маргарита Саркисовна?
— Мы за ней по пути заедем. Вы позволите войти?
— Я буду переодеваться.
— Понял. Я буду ждать внизу.
Настя закрыла дверь, села на кровать и вновь, как вчера, стала мучительно думать, что делать. «Если не поеду, конкурса мне не видать!» — промелькнуло в голове. При мысли, что домой вернется без копейки и что опять придется бегать и искать деньги на лекарства, вскочила и пошла в ванную.
На улице увидела грузина, встретилась с его взглядом и вновь похолодела. Возникла мысль вернуться в гостиницу. Тот, уловив колебание в ее глазах, не давая ей опомниться, усадил в машину.
Спустя минут двадцать они подъехали к дому Маргариты. Готадзе просигналил. Калитка открылась, в ней показалась Маргарита. Рукой держась за распухшую щеку, она подошла к ним и запричитала:
— Я очень сожалею, но вам придется ехать без меня. Всю ночь не спала. Зуб замучил! Придется к стоматологу ехать.
Настя в душе вздрогнула.
— Маргарита Саркисовна, а может, поедете? — подал голос Готадзе. — На лоне природы боль отойдет.
Та отрицательно покачала головой. Готадзе увидел, что Настя пытается открыть дверцу машины, чтобы выйти. Маргарита тоже заметила это и быстро произнесла:
— Прелесть моя, ты поезжай пока без меня. Я сейчас поеду к зубному и еще успею на шашлык. Неудобно же нашего кавалера одного оставлять. Реваз, ты на том же месте будешь, где в прошлый раз?
— Да.
— Без меня шашлык не ешьте, через час приеду.
Боясь, что девушка выйдет из машины, Реваз включил зажигание и надавил на газ, машина рванула с места. Глядя им вслед, усмехнувшись, Маргарита выплюнула изо рта орех.
Как только машина тронулась, Настя схватилась за ручку дверцы, умоляюще произнесла:
— Прошу вас, остановите машину!
Готадзе свободной рукой притронулся к ее плечу.
— Успокойся. Все будет нормально. Не успеем разжечь костер, она приедет.
Машина, набирая скорость, помчалась вдоль моря. Всю дорогу Готадзе, рассказывая девушке смешные истории, пытался расположить ее к себе, но та с каменным выражением лица молча смотрела на дорогу. Недоброе предчувствие все сильнее охватывало ее.
Через час они подъехали к Аргунскому водопаду. Машина остановилась прямо у обрыва. Настя вышла из машины и безразличным взглядом окинула водопад. Страх не проходил и ей было не до красот природы. Готадзе же, раскинув руки по сторонам, театрально воскликнул:
— Боже мой! Какая неповторимая красота!
Она искоса взглянула на него, но тот, словно не замечая ее, смотрел на бурлящий поток воды, падающий с высоты гор.
— Изумительная красота! — вновь произнес он и повернулся к девушке. — Вы любуйтесь природой, а я соберу дрова, чтобы к приезду Маргариты разжечь костер.
Когда он ушел, Настя немного успокоилась, спустилась вниз, села на корточки и сунула руку в прозрачную ледяную воду. Услышав шаги, повернула голову. Это был Готадзе. Она выпрямилась и напряженно посмотрела на него.
— Вода холодная?
Она молча кивнула.
— Сколько ни бываю здесь, — он положил руку на ее талию, — никак не могу налюбоваться этой необыкновенной красотой. Так и хочется ее обнять, но увы, руки коротки.
Настя от прикосновения его напряглась. Ей было неприятно. Она, сделав шаг в сторону, освободилась от него. Готадзе про себя усмехнулся. «Ничего, моя дикая козочка, не таких обламывал!» А вслух произнес:
— Прошу к моему скромному столику.
— А мы разве не будем ждать Маргариту Саркисовну?
— Конечно, будем, но пока немного перекусим.
Походный столик был завален различными яствами.
Готадзе открыл шампанское, налил в фужер, протянул ей, а себе налил полный бокал коньяка.
— Моя королева! — вставая, торжественно произнес он. — Я хочу этот бокал поднять за эту неповторимую земную красоту. Природа — как мать, и она заслуживает, чтобы за нее выпить!
Он выпил, с улыбкой глядя на Настю. Та сделала маленький глоток и поставила бокал на столик.
Тот удивленно посмотрел на нее.
— За природу надо пить до дна.
— Спасибо, но я уже выпила.
— Неволить не буду. Тогда кушайте.
Настя взяла банан. Готадзе неотрывно смотрел на нее. Она внутренне сжалась, в его взгляде было что-то жуткое. Отворачиваясь, с надеждой посмотрела на дорогу, по которой должна была приехать Маргарита. Но дорога, серпантином уходящая вниз, была безлюдна. Костер уже догорал. Реваз, полулежа на покрывале, держа в руке фужер с коньяком, смотрел на Настю. Та, не выдержав его взгляда, встала, пошла к водопаду.
— Настя! — позвал Готадзе. — Ты мне не поможешь?
Она подошла. Он подал ей шампуры.
— Вымой. Сейчас будем жарить шашлык.
— А мы что, не будем ждать Маргариту Саркисовну?
— Пока шашлык будет жариться, она подъедет.
Готадзе положил шампуры с мясом на костер, в ноздри сразу ударил ароматный запах жареного мяса. Готадзе взял со стола фужеры с шампанским и коньяком, подошел к Насте.
— Я хочу выпить за тебя, за будущую «мисс красоты!» Вот на этом месте в честь твоей победы я устрою грандиозный бал. Не возражаешь?
