Если вы, дети, еще не поняли, что придумал Робинзон, я вам скажу: Робинзон придумал налоги, то есть налоговую систему. Каждое государство взимает со своих жителей налоги, и государство Северной оконечности не стало исключением.
Сам Робинзон о введении на необитаемом острове налогов не догадался: он и не вспомнил о налогах, а назвал введенные им сборы двадцатиной, поскольку с населения взималась двадцатая, а не другая часть урожая. Двадцатина – это звучало красиво. Робинзон ожидал, что туземцам тоже понравится, но вопреки его ожиданиям аплодисментов из раскрашенной толпы не последовало.
– А что такое двадцатая часть? – спросил кто-то.
И тут Робинзон вспомнил, что туземцы его необитаемого острова не владеют арифметикой: попросту говоря, не умеют считать! Как он мог об это забыть, в самом деле?!
Пришлось обучать туземцев счету, на что потребовалось еще пара часов. Не будь не необитаемом острове ускоренной диалектики, на обучение туземцев арифметическим навыкам ушло бы гораздо больше времени, но диалектика на необитаемом острове была ускоренной, поэтому туземцы поглощали знания, словно поголовно были отличниками.
– Раз, два, три… – говорил Робинзон.
– Восемь, девять, десять, – продолжали местные.
Поначалу дальше десяти не шло. До Робинзона туземцы считали исключительно по пальцам, а поскольку у человека на обеих руках только десять пальцев, других чисел, по мнению туземцев, быть в природе не могло. Для туземцев оказалось огромным потрясением, когда в доказательство существования следующего числа – одиннадцать, – Робинзон добавил к своим вытянутым в ладони пальцам еще один палец на ноге, для чего ему пришлось задрать ступню выше пояса.
Туземцы были потрясены – такого они не ожидали.
– Двенадцать, – продолжил считать Робинзон, присоединяя к одиннадцати пальцам: десяти на руках и одному на ноге, – двенадцатый с той же ступни.
Тут туземцы просто отпали.
Когда же Робинзон присоединил к пальцам тринадцатый, все просто разбежались кто куда, с криками:
– Наша дорогая Робин зона настоящая волшебница!
Робинзону стоило огромного труда заново собрать туземцев и объяснить им, что и они так могут.
В течение двух часов, до самого обеда, в туземной деревне продолжался счет, с вытягиванием пальцев очередной руки и задиранием очередной ноги. Вскоре все находящиеся на тот момент в деревне туземцы – те, кто не был на охоте и не стоял на охране границ Северной оконечности, – оказались сидящими своими голыми туземными задницами в песке, в то время как их ноги и руки были подняты вверх, а пальцы максимально оттопырены.
– Четыре тысячи восемьсот одиннадцать! Четыре тысячи восемьсот двенадцать! Четыре тысячи восемьсот тринадцать!.. – считали все хором.
Счет закончился, когда Робинзон посчитал достигнутый образовательный уровень достаточным и спросил:
– Теперь-то вы понимаете, что такое двадцатая часть от урожая и почему вы должны отдавать двадцатину в государственную казну?
Туземцы пригорюнись, а отличавшийся невоздержанным характером Бузотер выкрикнул из толпы:
– С какой стати?
– С той, что общественные работы необходимо оплачивать, – пояснил Робинзон резонно. – Кто станет охранять руководителя государства – не думаете же вы, что я сам в состоянии оплачивать свою охрану? Да это было бы и несправедливо: поскольку Робинзон Северной оконечности заботиться о всех своих подданных, следовательно, подданные Северной оконечности должны сообща позаботиться о своем Робинзоне. То есть обо мне.
– И это все, на что пойдет двадцатина? – не унимался Бузотер.
– Не только, – ответил Робинзон и добавил первое, что пришло ему в голову. – К северу от нашей деревни протекает глубокий ручей. Через него необходимо построить мост, а кто и на какие средства его станет строить? На эти и другие общественные нужды пойдет двадцатая часть всех добываемых вами продуктов. Однако вам совершенно не о чем волноваться, поскольку в результате того, что вы передадите двадцатую часть продуктов в государственную казну, вы заживете еще богаче и веселей.
– Каким это образом? – крикнул все тот же Бузотер.
– Таким, – твердо и многозначительно пояснил Робинзон.
– А если я не хочу?
– Хочу, не хочу, детский у нас с вами какой-то разговор получается, – осуждающе покачал головой Робинзон. – Ничего не поделаешь, ребята. Закон о взимании двадцатой части всех добываемых в Северной оконечности продуктов принят, населению остается его исполнять.
Бузотер кричал еще что-то обидное, но Дуболом, приступивший к обязанностям охранника, вытащил его из толпы и порядочно Бузотеру накостылял, так что личное вмешательство Робинзона на этот раз не потребовалось. Какой все-таки неприятной личностью был этот Бузотер: вечно в синяках, вечно чем-то недовольный и против чего-то протестующий, вечно размахивающий руками, как будто отгоняет от себя мух! А ведь, дослушай он речь до конца, обязательно бы понял, как Робинзон заботится о туземном населении необитаемого острова, какую передовую экономику на нем строит!
– Дяденька Робин зона, смотрите, что я придумал!
Это Головастик протиснулся сквозь толпу к Робинзону, страстно желая что-то ему продемонстрировать.
– Говори, малыш, я тебя слушаю.
Головастик выложил на песок несколько абрикосовых косточек, в середине которых были проделаны отверстия. Короче, это были косточки с отверстиями посередине.
– В чем же твое изобретение? – спросил Робинзон ласково.
– Считать при помощи косточек, а не пальцев. При помощи пальцев считать неудобно, а при помощи косточек запросто, – и Головастик принялся считать, показывая на разложенные по песку косточки. – Раз, два, три…
– Как, и это все?
– А вот, дяденька Робин зона, и не все.
Головастик взял принесенный с собой прутик и нанизал на него косточки, затем снова принялся считать:
– Раз, два, три…
– А в чем разница? – спросил Робинзон.
– Пусть дяденька Робин зона имеет терпение, – воскликнул Головастик и нанизал косточки на несколько одинаковых по длине прутиков. – А что если, – спросил он Робинзона, – один прутик будет обозначать единицы, второй десятки, третий сотни и так далее?
– И что тогда?
– Тогда можно будет считать по абрикосовым косточкам, откладывая на прутиках единицы, десятки и сотни.
– Да, да, – согласился Робинзон, начиная что-то припоминать.
– Но и это еще не все! – вскричал взволнованный сделанным открытием Головастик.
Он взял еще несколько прутиков и скрепил ими другие прутики – те, на которые были нанизаны косточки, в результате чего получилась деревянная рамка, внутри которой располагались прутики с нанизанными на них косточками.
– Не правда ли, так будет удобней? Я назвал этот прибор считалкой, потому что на нем очень удобно считать.
Робинзон вынужден был согласиться. Сделанная Головастиком считалка что-то ему напоминала, но что именно, Робинзон вспомнить не мог.
А вы уважаемые дети, вспомнили?
Головастик – недаром он был самым шустрым пареньком в туземной деревне – изобрел счеты. Это такой старинный счетный прибор с нанизанными на проволоку костяшками, которым пользовались до изобретения компьютеров на протяжении многих веков. А до этого пользовались счетными костяшками, не нанизанными на проволоку, а просто лежащими на разграфленной плоской поверхности – такой счетный прибор древние греко-римляне называли абаком. Вот каким умным, сделавшим важные изобретения пареньком был Головастик! Хотя, возможно, причиной открытий был вовсе не Головастик, а ускоренная на необитаемом острове диалектика. Счетные приборы должны были быть изобретены – и они были изобретены, а кем изобретены, Головастиком или каким другим головастым туземным пареньком, дело десятое. Как бы там ни было, с момента изобретения нанизанных на проволоку костяшек – то есть, извините, продетых сквозь прутик абрикосовых косточек, названным Головастиком считалкой, – туземцам уже не приходилось производить вычисления, сидя голыми задницами и с задранными вверх конечностями в песке.
Больше в этот – четвертый – день пребывания Робинзона на необитаемом острове ничего интересного не произошло.
Нет, произошло! Робинзон подобрал себе второго охранника по имени Мозгоправ – туземца, любящего повторять народную туземную поговорку:
– Сейчас я вправлю тебе мозги!
Еще Робинзон взял женщину для влажной уборки в пещере. Принятым работникам было пообещано по спелому ананасу – не только пообещано, но сейчас же и выдано, потому что сорванные туземцами фрукты и овощи – их двадцатая часть, как и положено, – начали исправно поступать в государственную казну. То один, то другой туземец подходил к Робинзону и протягивал ему сорванный фрукт или овощ, так что Дуболом с Мозгоправом еле донесли полученное богатство до домашней пещеры, в укромном уголке которой была оборудована государственная казна.
