***
Только сейчас Олеся обратила внимание, как трясутся ее руки. До настоящего момента она не замечала этого. Перед глазами постоянно стояло лицо Яны, которое с каждой секундой обезображивалось, когда кожа превращалась в кровавое месиво. Олеся не хотела верить в случившееся, но прекрасно понимала, что с Яной им больше не увидеться.
Олеся была прикована к медицинскому креслу металлическими цепями, которые царапали ее ноги и руки. Поодаль стоял стол с различными приборами и шприцами, у которого в белом халате находился мужчина. Он из ампулы набирал в шприц мутную жидкость.
–Как вы себя чувствуете? Как ваше общее состояние? – спросил доктор, обернувшись к Олесе.
–Голова…очень болит голова, – попыталась совладать с языком Олеся, но это ей удалось с трудом.
–Да, Вам будет сложно говорить еще несколько дней. Это эффект от удушающего газа, который распылили на площади. Это скоро пройдет, – сказал доктор, прикладывая шприц к плечу Олеси.
– Что Вы мне…вводите? – медленно спросила Олеся. Она почувствовала боль в месте укола.
– Мы хотим с Вами серьезно поговорить и выяснить для себя важные вещи, – произнес доктор, бросил шприц на стол и отошел к двери. В комнату вошли двое мужчин в военной форме.
– Меня тошнит, я не чувствую…– тело Олеси перестало ее слушаться. Она ощутила резкий толчок, как кровь стала быстрее пульсировать в организме, сердце стало разгоняться, а виски начали разрываться от давления.
– Вы знаете, кто это? – подошел один из мужчин, погладил ее по голове. Перед лицом застыла фотография. Это была Яна.
– Вы были с ней в интимных отношениях? – последовал следующий вопрос. Мужчина прижал голову Олеси так, что она не могла подвинуться. Перед ней было только это фото, ничего больше увидеть она не могла.
– Нет, она просто сидела в камере, в которой была и я, – проревела, словно зверь Олеся. Она не понимала, что происходит. Одна эмоция заменяла другую, одно ощущение переходило в другое. Она хотела заплакать, но вместо этого громко засмеялась.
– Что смешного? – вызывающе спросил ее второй мужчина в форме, который стоял с доктором. Доктор что-то ответил, но Олеся не могла разобрать слов. Для нее окружающее пространство собралось в одну воронку, которая ускоряла свое вращение.
– Как вы относитесь к руководству страны? Как вы относитесь к Белославу Солнцеву?
– Отвратительно, – прохрипела Олеся, – я его ненавижу. Я хочу его смерти. Пусть он умрет, – и снова комнату оглушил пронзительный смех.
– Она находится под воздействием наркотиков, все реакции обострены до предела. Поэтому возможна переоценка эмоций, – сказал доктор, смотря на Олесю, – но чаще такой реакции не наблюдается. Возможно, доза оказалась большой.
– Доктор, Вам лучше выйти, – обратился мужчина, державший Олесю за голову, – дальше мы проведем разговор с заключенной.
– Но я должен присутствовать, я ответственен за каждого пациента, я должен следить за их состоянием, – возразил доктор.
– Проводи его, он не понимает слов, – кивнул мужчина другому, указав на дверь.
Он подошел к врачу, взяв его сильно за руку. Доктор стал выхватывать свой рукав, но это удавалось с трудом. Заломив руки за плечи, мужчина в форме вывел его из помещения и закрыл дверь.
– Доктора всегда присутствуют при допросах. Что ты хочешь спросить такого, что мне пришлось вывести врача, – задался вопросом мужчина у двери.
– Смотри, какая она красивая, – мужчина, стоящий около Олеси проводил ладонью по ее лицу, волосам, шее, все ниже и ниже, – не хочешь позабавиться?
– У меня есть жена!
– У меня тоже она есть. Считай, что это часть процесса допроса. Так можно выведать много информации, если по-другому ее не получить, – мужчина снимал с себя одежду и бросал на пол. Потребовалось несколько секунд, и он снял нижнее белье. Он подошел к своему коллеге и посмотрел ему в глаза, – я – твой руководитель. Раздевайся и помоги мне.
Мужчина стал медленно снимать с себя одежду, пока второй расстегивал рубашку на Олеси. Олеся не понимала, что с ней делают. Она была в призрачном сознании, а перед глазами стояла пелена.
– И что мне делать? – спросил мужчина, стоявший у двери, прикрываясь руками.
– Возьми телефон и снимай, что происходит. Потом поменяемся.
Глава 16
Севастополь
– Черт возьми, что все это значит. Да как это вообще возможно, – Константин ходил быстрым шагом по комнате и кричал. Кирилл сидел молча и смотрел в пол, не отрываясь.
– У тебя есть на это комментарии, – подойдя вплотную к Кириллу прокричал Президент.
– Я не знаю, что сказать…Это заказная статья… Да, – Кирилл пытался собраться с мыслями, но этого не получалось.
– Это заказная статья!!! Я тупой по-твоему? Я понимаю, что это исполнения воли. Когда я давал интервью Разумовской, я понимал, что Независимое Агентство будет меня смешивать с грязью. Когда я встречался с Тарасовым и говорил нет, я тоже понимал, что он даст команду «фас». Да и написали бы они, что я – гей. И сплю со своим помощником. Это все знают. Просто подтвердили бы. Но как они узнали конфиденциальную информацию, которую знают только члены Высшего Совета. Кто ее продал?
– Костя, успокойся, пожалуйста, не кричи, – Кирилл попытался успокоить Президента. Но это ему не удалось.
– Успокоиться? Ты предлагаешь мне в этой ситуации успокоиться? Я сделал огромный путь, я собрал куски от прошлого государства в Конфедерацию. Мне осталась одна Московия. А ты говоришь – успокоиться. Мне ставят подножку!!! Я хочу знать, кто это сделал.
Константин сел за стол и посмотрел на монитор. На главной странице сайта Независимого Агентства Конфедерации была размещена новость: «Высший Совет врет. Рейтинг Земства № 5 гораздо выше». Далее шел рассказ о том, как Президент переписывает рейтинги Земств, чтобы никто не получал большинства. Как скрываются истинные мнения народа.
– Я хочу, чтобы ты принял мою отставку, Кость, – прошептал еле Кирилл.
– Нет, этого не будет, – оторвал взгляд от монитора Президент, – сейчас ты не должен сидеть тут и мямлить. Сейчас ты должен бегать и искать выход из ситуации. Первое – Московия должна подписать Договор. Второе – найди того, кто питает информацией Тарасова и Разумовскую. Третье – организуй новую встречу с Тарасовым.
– Я не справляюсь, я больше не могу так, – отвернувшись, произнес Кирилл.
– Брось это! Брось! – Константин подошел к Кириллу и провел по его волосам, – я бываю жестким. Да, бываю. Но так я делаю тебя сильнее. Знаешь, как я стал сильным. Меня ненавидел мой отец. И я расшибался, но доказывал, что стою чего-то. Я терпеть не мог спорт, которым занимался, хотя получал медали, выигрывал Олимпиаду. Все для того, чтобы доказать. Докажи мне, кто ты такой. Я не просто полюбил красивое лицо. Я в тебе увидел путь. Путь, который сделает нас великими, – Президент отошел подальше, – Совет Безопасности ООН не одобрит предложение о вводе войск в Москву. МИД позаботится об этом. Ты же позаботься о том, что я тебе сказал.
Константин вышел из комнаты, оставив Кирилла одного. Он посмотрел на дверь, затем встал и начал ходить по периметру помещения, пытаясь продумать дальнейшие действия. Но в голову совершенно ничего не приходило. Перед Кириллом проносились картинки в голове, воспоминания.
Он прекрасно помнил, как впервые увидел Константина Высокина по телевизору. Будущий Президент участвовал в прыжках в воду на Олимпиаде. Выиграл золотые медали, став любимчиком всей страны. Он стал появляться везде: на экранах, на рекламе в журналах, газетах, на билбордах. Везде. Многие связывали его победы с отцом, Кониным Алексеем Алексеевичем, который возглавлял Демократическую Партию и был одним из лидеров оппозиции. Когда встал вопрос о выборах, Алексей Алексеевич стал представителем межпартийного блока, однако для того, чтобы занять кресло Президента ему не хватало голосов. Тут на помощь пришли политтехнологи. Они посоветовали привлечь к выборной кампании Константина. Он был символом страны, его ставили в пример, его рейтинги были на высоте. Тем более, после травмы, уйдя из спорта, Константин вошел в состав Госдумы. Риск был велик. С одной стороны – это могло привлечь большое количество голосов. С другой стороны – молодость, неопытность, незнание некоторых дел могли спровоцировать атаку на предвыборный штат. Но решение было принято.
Кирилл тогда работал в предвыборном штате, занимался организациями пресс-конференций в регионах. Они пересеклись в Нижнем Новгороде. Именно с того момента начались их отношения.
Когда Конин-отец победил, Константин стал премьер-министром страны, самым молодым во всей истории. Кирилл же отправился работать в Министерство Культуры, где его ответственностью было общение с прессой. Постепенно он перебрался в штат Председателя Правительства, став его пресс-секретарем.
Кирилл вспоминал, как много они пережили вместе: теракт в Москве, побег в Крым, война с Дальним Востоком и Сибирью. И каждый раз им удавалось выходить из ситуации. И становились с каждым разом сильнее. В голове сразу стала проигрываться фраза, которую Константин сказал несколько лет назад: «Настоящий союз двух людей – это союз самодостаточных, где каждый делает своего партнера сильнее». И так оно было.
