церковь» для родного края Хяме, но всегда находился еще кто-нибудь и выкупал церковь для своей деревни или хутора. Это состязание было долгим и принесло невесте много денег. За два сбора выручка перевалила за сорок рублей ассигнациями.
После этого молодая хозяйка принялась хлопотать по хозяйству: помогала накрывать на стол во время обеда и убирать со стола после еды, а также выполняла другую работу. Позже я пожалел, что не ходил в дом невесты и не видел, как там справляли свадьбу. Правда, Каттилус рассказал мне об этом, но лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать. Говорят, что по прибытии жениха со свитой в дом невесты их встречают примерно с такими же церемониями. Сват обычно придумывает себе имя и утверждает, например, что он сын Ананиаса Великого (имя из библии), что у его господина на самом хорошем и красивом месте чудесный сад, в котором растут всевозможные деревья, кроме одного — цитема (название из библии), и он мечтает, чтобы сад его пополнился еще и этим деревом. На поиски саженца он послал своих слуг. Слуги прослышали, будто бы здесь (в доме отца невесты) должно быть такое дерево, потому-то и пришли сюда с надеждой получить хотя бы веточку, ствол же обещают оставить в целости. Они уверяют, что за веточкой будет самый заботливый уход со стороны их господина, она хорошо приживется и в скором времени даст плоды. Дальше все происходило так же, как в доме жениха, с той лишь разницей, что перед уходом поезжан сват спрашивает, живы ли отец и мать невесты и что они дадут в приданое дочери. Некоторые дают корову, овцу и что-нибудь из одежды, но во всех случаях обязательно следует пообещать дочери косу, серп и косарь[24].
На свадьбах в Карелии встречаются и другие обычаи. В разных приходах они различны, и по ним нельзя составить единой картины свадебного обряда. Порой трудно даже выяснить, все ли эти свадебные обряды имели широкое распространение в прошлом. Некоторые из сохранившихся обычаев, видимо, являются древнейшими, другие, возможно, зародились в более поздние времена. Было бы хорошо, если бы кому-то выдалась возможность побывать на финских свадьбах, присмотреться к обычаям и сравнить их. Только так можно было бы выяснить, что в них восходит к древности, и тем самым была бы проторена дорога для получения более полных знаний как о самой свадьбе, так и о связанных с ней деталях.
Надеясь, что в дальнейшем исследователи расширят круг наших знаний, я все же считаю своим долгом рассказать о свадебном обряде, вернее, об отдельных его чертах у древних финнов. Женитьба — важнейшее событие в их семейной жизни. Из наиболее бывалых мужчин выбирается сват, которому предстоит, образно говоря, с мечом в руке бороться против множества неприятностей, препятствий, опасностей и всякого рода бед. Он должен суметь отразить и предотвратить все зло, насылаемое на него и его свиту завистниками, колдунами и заклинателями. Но это всего лишь подготовка к главному, потому что в доме родителей невесты перед ним встанут другие, более трудные задачи. Благополучно добравшись сюда, сват пускается восхвалять жениха, иногда это делает и сам жених. Перед женихом ставится много условий и заданий, невообразимо трудных и опасных, которые он должен выполнить. Обычно ему предстоит выдержать три испытания. Зачастую эти задания ничуть не легче тех, что назначал Ахиллес Ясону[25], когда тот добывал золотое руно. Когда наконец жених справляется с третьим, последним заданием, его, бывает, и не засчитывают, хотя и отдают девушку жениху.
Следовало ли в этом случае еще и платить за невесту, иными словами, продавали ли родители свою дочь — по этому вопросу нет единого мнения. Некоторые утверждают, что дело обстояло именно так. Основанием для такого утверждения является якобы старая руна, которая переведена на шведский в труде Рюса «Финляндия и ее обитатели», страница 13. Но прочтя последние строки этой руны, можно с таким же успехом утверждать обратное. Сперва жених рассказывает своей избраннице, что он дал, а вернее, подарил ее родителям и ближайшим родственникам (чтобы склонить их отдать ему невесту), на что невеста отвечает:
За хорошую дал мало,
за красивую немного —
о тебе не помышляю.
Таким образом девушка дает понять, что от нее зависит, примет ли она или отвергнет предложение мужчины.
У меня есть еще одна руна из Хяме, в которой рассказывается, что несколько столетий тому назад бывший владелец имения Лаукко, расположенного в Весилахти, Клаус Курки[26] пришел в дом родителей своей возлюбленной и спросил: «Нет ли девы на продажу?» Это могло бы быть подтверждением вышеприведенного утверждения, если полагаться лишь на данные слова, не учитывая дальнейшего ответа:
Кто ж другой, как не девица,
как не глупая девчонка
согласилась взять подарки.
Этот пример дает понять, что девушке представлялась свобода выбора. Такое же пояснение можно сделать по ряду других рун (напр. Топелиус, II, 8; I, 23). Но никто не станет отрицать, что у финнов, как в старые времена, так и нынче, веское слово родителей может заставить девушку выбрать себе суженого и против ее воли. Даже среди образованных сословий просвещенных народов Европы найдутся тысячи примеров осуществления деспотичной воли отца или матери либо какого-нибудь иного родственника. Случается и там, что девушку продают, пусть, даже не употребляя этого слова, но сам факт остается, каким бы словом это ни прикрывалось. Тем не менее мы знаем, как сам Вяйнямёйнен, будучи всесильным, не захотел навязывать свою волю и стеснять красавицу в ее выборе. Посватавшись к Туулетар (Тууликки), он не обращается к отцу и матери невесты, а сам усердно добивается ее согласия, тем самым давая нам прекрасный пример для подражания.
Так это или иначе, но вернусь к прерванному описанию, от которого уклонился. Получив согласие родителей, а чаще, по-видимому, достаточно было заручиться лишь согласием матери, жених раздает подарки родителям невесты и родственникам, с которыми ему предстоит породниться. Есть основание утверждать, что в этом случае не забывали и невесту, потому что в старинных песнях есть прямые ссылки на это. Следующие за этим обряды малоизвестны. Видимо, невесту обряжали в какой-то особенный наряд. Женщину, одевавшую невесту в этот наряд, называли по-фински «каасо». По-видимому, именно тогда молодые в присутствии свидетелей давали друг другу какие-то обещания. Затем жених сажал свою красотку в сани или на спину лошади, и свадебный поезд направлялся в дом
