призывая остановиться и побеседовать. Им показалось подозрительно, что мы несёмся к острову на бешённой скорости.
Починкко в ответ стал размахивать чёрным. Остановиться мы просто не могли.
В подзорную трубу я видел, как Урсула и алти начали подниматься на эшафот.
Тогда по нам открыла огонь морская стража острова. Вот ведь бесстрашные — нападать на Лудестию! Только идиоты не узнают мой корабль — его изображение везде — и на открытках, и в учебниках.
Хотя, может быть, болтающийся на реях Бари их напугал?
Не суть. Главное, я не хотел открывать огонь первым. Мне и не пришлось.
Наш ответ последовал почти мгновенно — мы дали залп сразу с обоих бортов. А лично я стрелял из носовой пушки.
Нужно было хорошо прицелиться и правильно рассчитать траекторию выстрела, чтобы горожан не завалило обломками.
В тот момент я очень рисковал. На самом деле, я не хотел стрелять по городу. Но, зная Барелли, был огромный шанс, что после начала морского сражения он велит продолжить казнь. Или что хуже, велит просто и без затей пристрелить арестантов.
Мне нужно было обозначить свои намерения, а вместе с ними продемонстрировать и мощь.
И в итоге Урсула с алти вступили в бой со своими конвоирами. Очень вовремя, учитывая, что почти все стражники сейчас сосредоточены на том, чтобы организовать эвакуацию с площади.
Значит мои сведения оказались верны. Начальник стражи в Шепард-тауне — человек чести и в самом деле заботится о жизни горожан. Даже немного удивлён, что у мерзавца Барелли на важном посту такой человек.
— Капитан! Мы успели! Но им там тяжко… Нам бы скорости! — оторвавшись от подзорной трубы, проговорила Марси, внимательно глядя на меня.
Я поморщился. У нас оставался последний козырь, который я до последнего хотел держать в рукаве.
Разумеется, я говорю о пушке из ноздрей морского дракона. Для Лудестии донором послужил ещё более мощный и старый дракон, чем тот, которого я взорвал у берегов острова Бун.
Вот только я не успел привести пушку в порядок. А беглый осмотр показал, что она обслуживалась так себе. А значит есть шанс внезапной детонации.
Обо всём этом я уже рассказал ребятам.
Так что Марси правильно поняла моё выражение лица и произнесла с теплотой в голосе:
— Я знаю, что ты из тех, кому всё нужно проверить самостоятельно. И благодаря твоим удивительным навыкам мы победили не в одной битве. Я знаю, что ты хочешь убедиться, что все системы Лудестии работают как надо. Но… Этот корабль создал мой отец, Тео! Поверь сам в него! Даже несмотря на то, что предатель владел им столько лет, Лудестия и в таком состоянии выдержит любые испытания, когда ей управляет достойный капитан!
И посмотрела на меня с таким жаром в глазах…
Проклятье! Бари, ты уже сдох, а от тебя до сих пор проблемы! Вот чего тебе стоило уделять моей девочке должное внимание?
Хотя о чём это я, ты ж криворукий. А того же Рассела выгнал из команды.
И да, о чём это я? Марси права. Даже если после Бари от Лудестии остался бы один киль…
Я улыбнулся и взлохматил волосы Марси. Вокруг гремели пушки, ветер свистел, разбиваемый щитом нашего корабля.
— Вставай за штурвал, старпом! Ты говоришь правильные вещи. И я продемонстрирую тебе, что наш корабль не только пушками страшен. Ты главное сама ничего не бойся, не удивляйся и правь прямо во-о-он туда! — я указал ей рукой направление.
А на моих губах уже была торжествующая улыбка, которую никакими силами нельзя было стереть.
Плевать на плохое обслуживание. Плевать, что мы не виделись с ней столько лет…
Моя девочка в самом деле способна доставить меня куда угодно!
* * *
— Бесчестные нелюди прикрываются заложниками!!! — кричал кто-то из стражников, видя, как трое крепких алти, накинув цепи своих кандалов на шеи своим конвоирам, используют тех, точно живой щит.
— Плевать! Сметём их! Нас больше! — прокричал в ответ его товарищ.
Он повёл за собой нескольких стражников в рукопашную. Своей целью он выбрал Урсулу, считая, что, убив её, лишит неприятеля воли к победе.
Тяжело дыша, девушка полу-алти отбивалась от атак стражников трофейной саблей. Ей было очень сложно фехтовать — руки и ноги стянуты кандалами. На теле девушки добавилось ран…
Но она всё равно широко улыбалась. Вот только её улыбка уж очень не нравилась противникам, она пугала их.
— Он уже рядом! Нам главное — продержаться! — подбадривала она своих.
Девушка старалась не думать об очевидных вещах — на то, чтобы пришвартоваться и прорваться сквозь скопление людей и прийти им на помощь, Тайону и его команде потребуется уйма времени.
А стражников на площади гора-а-а-аздо больше, чем алти. Даже учитывая, что большинство стражников заняты эвакуацией горожан.
— Убьём их и отобьём атаку с моря! — выкрикивали командиры стражников, пытаясь запугать алти.
Они не сомневались в своей победе. Ровно до тех пор, пока не услышали гул. Этот гул, а вместе с ним и плеск воды, приближались, заглушая крики людей и лязг оружия.
— Что за… — пробормотал один из стражников, когда небо над ним закрыла чёрная тень.
— Корабль… летит! — выпалила какая-то тётка из «зрителей» и бухнулась в обморок на руки своему соседу.
А затем её и окружающих зрителей окатило водой.
Спустя несколько секунд легендарная Лудестия с оглушительным грохотом приземлилась чётко в небольшой красивенький садик, куда Жерар Барелли никогда не пускал посторонних.
Чтобы затормозить, фрегату потребовалось погасить инерцию, и…
От садика почти ничего не осталось. А сам корабль даже развернулся на сто восемьдесят градусов, при этом не завалился набок, оставшись ровно стоять на киле.
Всё стихло. Ни одного звука. Тысячи людей, будто забыли, как дышать, и…
— Твою мачту, кэп! Предупреждать же надо!
— Некогда было, Берг! Некогда! Посмотри лучше — на нас все смотрят. Господа, дамы! Казнь отменяется! Все амнистированы, можете расходиться, нам ещё к морю выезжать!
Урсула расслабленно улыбнулась и тихо пробормотала:
— Тайон… Ну ты даёшь!
* * *
Лудестия выдержала!
И… Разве может быть иначе? Даже несмотря на то, что обслуживали её плохо, со мной и моей командой ей всё по плечу! Проклятый Бари заставил меня сомневаться в моей красотке!
Ну ладно, к чёрту этого висельника! Не до него сейчас. Мы в центре внимания! Люди пытаются переварить новость, что казни не будет. Урсула устало улыбается, её бойцы выглядят измученными, я уверенно иду к «полу-алти», а вместе со мной и мои абордажники.
— У… Убить! Всех убить! Немедля!!! — завизжал из окна особняка резанный поросёнок, которого почему-то посчитали человеком и назначили Вице-Премьером Шестого Сумеречного Моря.
Однако прежде чем стражи города и гвардейцы успели среагировать, я взревел, давая волю эмоциям:
— Стоять!!! — структурные вибрации выплеснулись из моего тела, поднимая дорожную пыль и создавая потоки ветра.
Благодаря им и мой голос разнёсся по всей площади. Довольный эффектом, я, продолжая идти к Урсуле, проговорил:
— Мой корабль — Лудестия. Тот самый фрегат из легенд, способный разрушать целые острова. И прямо сейчас он находится в центре вашего города. Мне претят бессмысленные жертвы. Но если потребуется, я велю дать залп из всех пушек! И тогда от Шепард-тауна ничего не останется.
Горожане в ужасе зашептались, кое-кто из них и стражников побледнел, а я поймал взгляд мужчины в красном кителе городской стражи. На его груди были нашиты золотые горизонтальные полосы — знак отличия у стражников. Несмотря на преклонный возраст, мужчина был хорошо сложен, на его голове была густая седая шевелюра, а на лице густые же усы. Мне показалось, что я даже припоминаю его… Хотя это неважно — про начальника местной стражи (а усатый мужчина был именно им) я и так знал от Марси.
— Господин Браун, — обратился я к нему. — Вижу, вам небезразлично будущее города и судьба жителей. Поэтому настоятельно прошу отпустить осуждённых алти, и расчистить площадь, чтобы мой корабль мог покинуть город. Более того… — я не сдержался и хищно улыбнулся. — Обещаю возместить причинённый ущерб городу и… построить больницу или школу на выбор горожан.
После этих слов некоторые люди удивлённо уставились на меня. Однако я тут же добавил:
— После того как мистер Барелли оставит свой пост.
Народ начал морщиться, видимо считая, что этого никогда не случиться.
Я вновь не сдержался и подлил масло в огонь:
— Просто мне хочется, чтобы мои пожертвования пошли на благое дело и нужды горожан, а не осели в громадных сундуках.
