Маленькие девочки непостижимым образом воздействуют на своих отцов и дедов.
Может, купить померанского шпица? Но Ася рассердится: она хочет, чтобы Ева оформила свое желание в слова и самостоятельно обратилась с просьбой. Адаму совсем не сложно приобрести хоть десяток собак.
— А ведь твоя мать ни в чем не нуждалась все эти годы…
В семье только, быть может. Она выросла среди целой толпы шумных и любимых родственников, а прожила целую жизнь в одиночестве. Адам был для неё центром вселенной, но и причиной её невзгод тоже, и это болезненная любовь всегда несла в себе оттенок трагизма.
Отец был непрошибаем в своей уверенности, что Мадине просто нравится страдать.
Он купит своей дочери собаку, невзирая на педагогические эксперименты своей няни.
— Адам, — Вика постучала по часам, — у тебя онлайн-консультация.
Она неодобрительно посмотрела на монитор с фотографиями собак и поджала губы.
— Напоминаю тебе, что у нас тут офис, а не богадельня.
Адам не ответил, наблюдая за тем, как калитка распахивается и появляется его дочь — она бдительно вертела головой во все стороны, готовая спрятаться под новую кровать в случае очередной опасности.
Ася тащила за ней огромную коробку.
Онлайн Адама уже начался, и он приветствовал свою аудиторию. Из дома выскочил программист Серега и забрал у Аси её ношу. Она с удовольствием спихнула на него этот груз и немедленно подхватила Еву на руки. Девочка доверчивой мартышкой повисла на своей няне. Кажется, она снова не доверяла этому дому, из которого пришлось сбегать по пожарной лестнице.
— И тема нашей беседы, — сказал Адам в камеру, — это работа над лояльностью аудитории.
Когда Адам, уже вечером, поднялся на второй этаж, то застыл на лестнице, вслушиваясь в голос Евы:
— Надо двигать руками и ногами, — говорила она, — как лягушечка-квакушечка. Я тебя держу, ничего не бойся. Ты же знаешь, что я самая сильная няня в мире.
Сделав шаг вперед, он увидел, как его дочь купает резинового пупса в тазике с водой. Ася, задрав футболку, разглядывала в зеркале свой живот. Она тоже была похожа на пупса со своими круглыми щеками и плечами, и мягкими боками.
— Не растет, — сказала Ася, увидев Адама в зеркале, и скорчила забавную мордашку. Он так и не понял, досада это или простая констатация факта.
Ева торопливо накрыла ладошкой лужу на полу и настороженно следила за выражением отцовского лица.
Ася скосила на неё глаза, но ничего не сказала. Взяла с дивана подушку и засунула её себе под футболку.
Оглядела себя так и этак. Вздохнула.
— Какой толк быть беременной, — пробормотала она, — если никто не помчится тебе ночью за персиками. Ева, оставь свою лужу, твоему папе нет до неё никакого дела.
— Меня очень даже волнует эта лужа, — заявил Адам, присаживаясь на пол рядом с Евой. — Она меня просто бесит. Знаешь, почему? — он осторожно сдвинул детскую ладошку и шлепнул по воде. — Потому что у меня не было самой сильной в мире няни, и я не умею плавать.
Ева фыркнула с нескрываемым превосходством.
Ася, все еще с подушкой под футболкой, села по другую руку от своей подопечной.
— Самые сильные в мире няни, — наставительно сказала она, — появляются у самых лучших в мире детей.
— Как это у вас получается, что мужчины вам и вовсе не нужны, а за персиками мне бегать все равно придется? — спросил её Адам.
Склонив голову, Ася смотрела на него смешливыми блестящими глазами.
— Надо признать, — шепнула она на ухо Еве, — что самым лучшим в мире детям достаются хорошие папы.
10
— Папа! Папа!
Адаму примерно шесть. Сквозь прозрачно чистое окно он смотрит, как отец идет к калитке.
Он снова пришел с подарками, а мама снова его прогнала, и теперь красный блестящий паровозик будет просто валяться во дворе, пока не придет домработница и не заберет его для своего ребенка.
Адаму нельзя будет его оставить себе — иначе у мамы снова все заболит: голова, желудок, сердце.
— Папа же!
Сквозь сон, он попытался понять, почему столько отчаяния в детском голосе.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Папа? Кто папа?
Адам открыл глаза. Ева трясла его за плечи, но её сил не хватало, чтобы полноценно встряхнуть его.
Он, Адам, папа, и, кажется, его впервые в жизни так назвала собственная дочь.
Однако радость быстро сменилась испугом.
— Что случилось?
— Ася! — воскликнула Ева и потянула его за руку, пытаясь стащить с кровати. — Заболела!
Адам послушно встал с кровати и последовал за девочкой.
Из ванной комнаты сквозь дверь слышался звук текущей воды и рвоты.
— Ася, — крикнул Адам, — мне вызвать врача?
— Ничего… не делайте! Отстаньте! — крикнула она в ответ.
Ева заплакала, и он подхватил её на руки.
— Все будет хорошо, — сказал он как можно спокойнее. — Это ребенок внутри твоей няни капризничает.
Дочь смотрела на него круглыми серьезными глазами, засунув палец в рот. Потом икнула. Крупные слезы текли по её щекам.
— Ей нужно… мы сделаем чая, да? — решил Адам и направился на кухню.
— Ребенок капризничает? — переспросила Ева недоверчиво. — Из-за этого Ася болеет?
— Ага, — ответил Адам, включая чайник.
Его дочь нахмурилась.
— Я никогда не буду капризничать, — решила она.
— Молодец, — Адам посадил её на высокий стул, — с другой стороны, ты уже самостоятельная личность, имеющая право на самовыражение… — что он несет! — Ладно. Ася тебе потом все сама объяснит.
Она наблюдала за ним с недоверчивостью.
В холодильнике были мята и лайм. Почесав в затылке, Адам залил их кипятком. Обернувшись, он обнаружил, что Ева исчезла.
Разумеется, она сидела под дверью в ванной и громко икала.
— Не переживай так, — сказал Адам, досадуя, что ему, великому гуру коучинга, никак не найти нужных слов, чтобы успокоить одну маленькую девочку. — С твоей няней все будет в порядке.
— Ничего не будет, — сердитая Ася распахнула дверь, Она была бледной, с мокрыми волосами и лицом. Ворот футболки тоже был влажным. — Посмотрите, до чего вы довели ребенка! Что это такое — икота?
Как будто Адам силой заставил свою дочь икать!
Ева поспешно обхватила руками ноги своей няни, запрокидывая голову вверх.
— Я абсолютно здорова, — объявила ей Ася, однако не взяла, по обыкновению, её на руки.
— Твой ребенок капризничает, — воскликнула Ева сердито. — Почему он такой капризный! Плохой ребенок!
Ася окинула Адама уничижительным взглядом.
— Он не капризничает, а просто растет. Представь, что ты проглотила целую планету.
— Никто не может проглотить целую планету, — возмутилась Ева.
— Я заварил лимон с мятой, — вмешался Адам, — возвращайтесь в кровать, я принесу кружку туда.
— Вот еще, — Ася осторожно отцепила от себя руки Евы и, держа её ладошки в своих, направилась к кухне. — Я умираю от голода. Хочу бутерброд с колбасой.
— В этом доме нет… колбасы, — содрогнулся Адам. — Но есть холодная отварная говядина.
— Или я хочу шаурму, — мечтательно продолжала Ася.
— Что такое шаурма? — спросила Ева.
— То, что тебе категорически запрещено, — быстро сказал Адам.
Ася открыла холодильник и душераздирающе вздохнула.
— В этом доме можно умереть с голода!
— Вас только что выворачивало наизнанку. Как вы вообще можете сейчас думать о еде? — удивился Адам.
— С вожделением!
— Сядьте за стол и не путайтесь под ногами, — велел он и, положив руки на плечи Аси, усадил её на стул. Ева немедленно вскарабакалась к ней на колени.
— Никто не может проглотить целую планету, — повторила она, растревоженная такими нелепостями.
— А я смогла. Спорим, что тебя тоже стошнит, если в твоем животе будет прыгать целая планета.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Ваши бутерброды, — Адам поставил перед ними тарелку. Ася заглянула под листик салата, опечалилась при виде говядины и потыкала пальцем в ржаной хлеб со злаками.
— А батона нет?
Он закатил глаза.
