— Я иду спать, — объявил Адам и не тронулся с места, глядя на то, как Ася вгрызается крупными зубами в бутерброд. Ему вдруг тоже захотелось есть.
— И что? На планете внутри тебя мильон мильонов людей? — с вызовом спросила Ева.
— Моя планета сама человек, — пробормотала Ася с набитым ртом.
— Хватить морочить голову моей дочери!
— Йес, сэр!
С бутербродом в руке и Евой подмышкой, Ася направилась в спальню.
— Не ешьте в кровати, — следуя за ней, наставлял её Адам. — Я не хочу спать среди крошек.
— А я вообще не понимаю, почему вы спите вместе с нами. У вас же где-то была своя спальня, — независимо ответила Ася, ловко подцепила с полки какую-то книжку и продолжила свое движение.
Адам забрал у нее и книжку, и Еву, но на бутерброд решил не покушаться.
«Кто в животике живет», — было написано на обложке.
— Ни одной приличной книжки про беременных нянь, — скорчила гримаску Ася, забираясь под одеяло.
Все еще насупленная Ева вывернулась из рук Адама и устроилась на свое место подальше от отца.
— А вы спите, — велела ему Ася, — вам уже скоро на работу вставать.
И она нацепила ему на глаза свою маску с единорогами.
Ася проснулась поздно и, не открывая глаз, пошарила по кровати, нащупывая Еву.
Не нащупала.
Села на кровати, оглядываясь.
Девочка, сосредоточенно пыхтя, пыталась натянуть на ногу носочек.
— Ты куда-то собралась, детка? — спросила её Ася.
— В Канаду, — сообщила Ева. — К маме.
— Понятно.
Чего еще было ожидать, если все утро они читали о том, как мамы растят в животе малышей? Как можно было так капитально лопухнуться?
— Тогда тебе надо собрать вещи, — заметила Ася, вставая. Она нырнула в шкаф, достала оттуда пестрый чемодан Евы, с которым она прибыла в этот дом, и положила его на кровать. — Дай-ка подумать. Что ты возмешь с собой? Это платье?
Ева молча смотрела на неё, соображая.
— И, наверное, свои новые куклы для театра, да? Или нет? А книжки?
— И книжки, — медленно кивнула Ева. — Положи в чемодан всё.
— Это будет очень тяжелый чемодан. Как ты его поднимешь?
— Разве ты не полетишь в Канаду со мной?
— Нет. Я буду очень занята — мне придется все время носить туда-сюда тазики и ведра.
— Какие тазики? — удивилась Ева.
— Тазики слез, которые будут литься из твоего папы. Да он же затопит весь мир!
Ася кинула какое-то платье в чемодан и села на пол рядом с Евой. Девочка обняла её за шею.
— Мой папа будет плакать? Из-за меня?
— Конечно, — кивнула Ася. — Наверное, мне придется купить ему щеночка, чтобы хоть немножко утешить.
— Я тоже хочу щеночка! — воскликнула Ева.
— Но ты же будешь в Канаде.
— А щенок?
— А щенок будет здесь.
— Это же нечестно.
— Да, — согласилась с ней Ася, приглаживая растрепанные кудряшки. — Есть такое. Но посмотри сама: мне надо будет спасать человечество от слезного потопа, а тут уж все средства хороши.
— Но если я останусь, то папа не будет плакать, и ты не купишь ему щенка.
— Логичная ты моя, — развеселилась Ася. — Но если ты останешься, то сможешь повелеть папе, чтобы он купил тебе щенка.
— Повелеть?
— Точно. На сегодня я назначаю тебя повелителем твоего папы. Обещаю, он будет делать все, что, ты прикажешь. Но только до восхода солнца! Потом твоя карета превратится в тыкву. И помни: чтобы твои приказы были исполнены, необходимо начинать их со слова «папа». Это самое волшебное слово в мире.
Ева вскочила на ноги.
— Пошли скорее!
— А умываться? А зубы? А хвостики?
— Но я же сегодня главная, — нетерпеливо подпрыгивая на месте, напомнила Ева.
— Ты главная по папе, а я главная по тебе, — объяснила ей Ася. — Няня как божество, как президент земного шара, как супер-босс…
Но Ева её уже не слушала, она убежала в ванную, чтобы как можно быстрее почистить зубы.
Адам целовался.
Он давно не оставался с Викой наедине и почти забыл, как это приятно.
Наверное, нужно пригласить её на свидание, а потом снять какой-нибудь шикарный номер.
Или даже уехать на выходные.
Пока его не бросили к едрене-фене.
— Папа!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Голос Евы был властным и требовательным. От изумления Адам едва не укусил Вику и торопливо отпрянул от неё, оборачиваясь.
Они стояли у порога, и Ася закрывала ладонью Еве глаза.
— Папа, — твердо продолжила малышка, и это обращение бросало то в жар, то в холод. Как будто его окатывали ледяной водой и поджигали одновременно. — Папа, иди со мной, — продолжала шмокодявка.
Адам изумленно взметнул взгляд на Асю и увидел, как она широко ухмыляется. «Да-да, — говорил ей взгляд, — делайте, как вам говорят».
— Ладно, — согласился Адам, — а куда мы пойдем?
— У тебя встреча, — вздохнула Вика, подумала и добавила: — была.
Благодарно ей улыбнувшись, Адам последовал за девицами.
— Чем именно мы сейчас заняты? — спросил он, придержав дверь машины перед Асей.
— Учим вашу дочь капризничать, — шепнула она. — Это ужасно, если ребенок не умеет этого делать.
— Разве дети не должны быть послушными и скромными?
— Дети должны быть счастливыми и свободными. Взрослые, впрочем, тоже.
— Свобода — выдуманное слово, — возразил Адам, обошел машину и сел за руль. Ася повернулась назад, проверяя ремень безопасности на Еве.
— Да ладно? — насмешливо фыркнула она.
— Никто из нас не свободен, у каждого свои обязательства и свои узы…
— Блаблабла!
— Как непочтительно, — покачал головой Адам, — как наемный служащий вы обязаны проявлять уважение…
— Как скажете, Адамур Фаридович, — весело кивнула Ася, роясь в своем рюкзаке. Она извлекла оттуда мандаринку и принялась её чистить.
— Если вам захочется уволиться, — продолжал он, — то вы не сможете себе этого позволить, потому что вам нужны деньги для своего ребенка. Видите, вы не свободны.
— Вы совершенно правы, Адамур Фаридович, — снова согласилась с ним Ася и сунула ему в рот кусочек мандарина. Он вынужден был замолчать, а она опять повернулась назад, чтобы покормить Еву. — Но пока у меня есть ноутбук, интернет и я сама, то я останусь свободной даже на необитаемом острове.
— Это всего лишь слова.
— И вы как всегда зрите в корень, Адамур Фаридович. Пока у меня есть слова и буквы, я всегда могу написать про вас фанфик, где заставлю вас раскаяться и пасть ниц перед моим всемогущим мери-сьюшным обаянием. «Ах, — вскричите вы, прижимая руки к сердцу, — Ася, вы совершено потрясающи, неповторимы, уникальны…» И скорее всего, заплачете от восторга, — закончила она скромно.
— И Ася будет носить тазики для твоих слез, — поддакнула Ева.
— Дамы, меня пугают ваши фантазии, — потрясенно пробормотал он.
— То-то же, — Ася сунула ему еще один кисло-сладкий кусочек. — Бойтесь нас.
Ева захихикала.
— А куда мы, собственно, едем? — опомнился Адам.
— За щеночком, — торопливо сказала Ева.
Он удивился — кажется, Ася не разрешала никаких щеночков, пока его дочь самостоятельно не озвучит такую просьбу — но послушно повернул ключ зажигания. Теплая ладонь вдруг легла на его запястье, а Ася мотнула головой, призывая не быть таким послушным.
— Детка, — сказала она, — ты забыла сказать волшебное слово.
— Папа, — выпалила Ева, — мы едем за щеночком.
Ася кивнула.
— Ладно, — послушно проговорил Адам, ощущая себя змеей, зачарованной факиром.
— Ну так езжайте, Адамур Фаридович, — разрешила Ася, убирая свою ладонь. — Я буду очень уважительно сидеть в этом кресле. Проявляя максимальную почтительность.
— Вы же не пишете про меня всякие глупости в интернете на самом деле?
— Как знать, — отозвалась она глубокомысленно. — И вам еще крупно повезет, если вы не попадете в слеш!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Ничего не хочу об этом знать.
— Ваша мудрость выше звезд, Адамур Фаридович!
В приюте Ева так растерялась, что разревелась.
Она никак не могла выбрать из множества разнообразных собак ту самую.
