Бушмен — это совсем другое существо, дикое, с душой животного. В период, когда овцы ягнятся, с гор иногда спускаются бабуины и нападают на овец, отгрызают мордочки у ягнят, раздирают горло собакам, если те вмешиваются. И тогда вам приходится ходить по велду, отстреливая свое собственное стадо — сто ягнят сразу. У бушменов такая же натура. Если они затаили зло на фермера, то приходят ночью, уводят с собой столько скота, сколько могут съесть, а остальных животных калечат: вырезают куски мяса, выкалывают глаза, подрезают сухожилия. Они бессердечны, как бабуины, и с ними нужно обходиться как с дикими зверями.
Еще несколько лет назад Пикветберг буквально кишел бушменами. Было две шайки, одну из которых возглавлял некий Дэм, которому невероятно долго удавалось ускользать от командос. Ничего нельзя было от него уберечь. Когда наступала ночь, он со своими людьми забирался в сады возле фермерских домов, и они угощались на славу, а с рассветом исчезали.
Что до ловушек, то бушмены обычно очень осторожны. Правда, одному фермеру из Рибекс-Кастел однажды удалось перехитрить их, причем очень эффектно. Попить бушмены спускались к ручью у него на ферме. Он прознал про это и пристроил ружье за валунами у ручья, зарядив его пригоршней пороха и набив в ствол крупной дроби и камешков. Потом он веревкой соединил ружье с табачным кисетом, присыпав ее песком. Бушмены не могут устоять перед табаком, и ранним утром над горами прогремел взрыв. Ружье разнесло на куски, но одному бушмену оторвало полголовы и сильно ранило бушменку, так что она не могла передвигаться. Фермер обнаружил кровавый след третьего, ведущий в горы, но не рискнул идти по нему, опасаясь засады. Он повесил мужчину на дереве, а женщину посадил на кол и оставил их там для устрашения. Один из фермеров из тех же краев попытался сделать такую же ловушку, но Дэм был очень хитер: он перерезал веревку и забрал табак — наверное, прослышал о случившемся, ведь эти существа шныряют повсюду, они, как собаки, могут бегать весь день без устали, а когда переселяются, ничего с собой не уносят.
Единственный верный способ убить бушмена — это поймать его на открытом месте, где ваша лошадь может на него наехать. Если вы пеший, то нет никаких шансов: он знает все про ружья и держится на безопасном расстоянии. Единственный бушмен, которого я поймал, когда шел пешком, это одна старуха в горах: я обнаружил ее в расщелине между камнями. Ее бросили там свои — она была слишком старой и больной, чтобы идти. Ведь они, в отличие от нас, не заботятся о своих стариках, когда те не могут поспевать за всеми: им оставляют немного еды и воды и бросают на съедение зверям.
Только когда вы охотитесь на них, как на шакалов, вы действительно сможете очистить кусок земли. Вам понадобится много людей. Когда мы последний раз очищали этот район, у нас было двадцать фермеров с их готтентотами — в общей сложности почти сто охотников. Мы вытянули готтентотов в цепочку на две мили и на рассвете послали их занять позицию за горой. А сами ждали верхом по другую сторону, спрятавшись в маленьком ущелье. Очень скоро с горы стал спускаться отряд бушменов. Мы знали, что они там скрывались: у нас уже несколько месяцев пропадал скот. Это не был отряд Дэма — на этот раз другие. Мы ждали, пока они не добрались до открытого места, а готтентоты — до гребня горы: среди камней бушмен просто исчезает в любой щели, и вы не узнаете, где он, пока вам в спину не вонзится стрела. Итак, мы ждали, пока бушмены не выбрались на открытое место. Они удирали от готтентотов рысью — так они могут нестись целый день. Мы выехали из укрытия и поскакали навстречу бушменам. Мы заранее выбрали себе цели, так как знали, что они бросятся врассыпную, как только увидят нас. Там было семь мужчин и два мальчика, достаточно больших, чтобы нести лук. Мы разделились — по два на каждого, оставив женщин и детей напоследок.
В такой игре, как эта, нужно быть готовым рискнуть одной-двумя лошадьми, в которых могут угодить их стрелы. Но часто они не стреляют, потому что знают: если остановятся, вы тоже можете остановиться, а вы стреляете на гораздо большее расстояние, чем они. Поэтому они только бегают и уворачиваются, стараясь удрать в горы, где лошадям трудно передвигаться. Но в тот день мы поставили в горах засаду из готтентотов и истребили всех бушменов, весь отряд. Метод таков: ты наезжаешь на своего бушмена, вне пределов досягаемости стрелы резко останавливаешься, прицеливаешься и стреляешь. Если повезет, он все еще будет бежать и ему легко попасть в спину. Но они изучили наши методы, они хитрые и знают, что у вас на уме. Они на бегу прислушиваются к стуку копыт вашей лошади, так что, когда останавливаешься, они внезапно бросаются вправо или влево и на большой скорости несутся к вам. У вас тридцать ярдов, чтобы увернуться от выстрела. Если вы один на один, безопаснее всего спешиться и стрелять из-за своей лошади. Если вас двое, как было в тот день, то, конечно, все гораздо проще: тот, кому угрожает опасность, просто поворачивает в сторону, предоставляя второму всаднику стрелять. У моего бушмена не было в тот день никаких шансов пустить стрелу; в конце концов он просто сдался и стоял в ожидании, — я убил его, попав пулей в горло. Некоторые из них продолжали бежать, пока их не подстреливали, другие поворачивались, но не могли найти себе мишень; один выстрелил, и стрела оцарапала лошадь — такой риск всегда есть. Если вы сразу же займетесь лошадью, то еще можете ее спасти: нужно вырезать мясо из раны и высосать яд (или заставить это сделать одного из готтентотов), привязать змеиный камень, и тогда лошадь вполне может выкарабкаться. На самом деле у бушменов очень слабый лук. Они не любит терять наконечники стрел, потому что нужно много возиться, чтобы их изготовить, поэтому, стреляя, слабо натягивают тетиву, и стрела падает, едва царапнув цель. Поэтому они стреляют с небольшого расстояния. И когда, охотясь на бушменов, теряешь людей, этому нет никакого оправдания. Основное правило простое: убедившись, что вас достаточно, выманить их на открытое место. Много хороших людей погибло из-за того, что пренебрегли этим правилом. Нужно много времени, чтобы яд бушмена подействовал, но он смертоносен. Следует принимать меры немедленно, иначе он попадет вам в кровь. Я видел человека, который промучился три дня: все тело у него распухло, он кричал, умоляя его прикончить, и ему ничем нельзя было помочь. После этого я понял: нечего миндальничать. Пуля слишком хороша для бушмена. Как-то раз одного из них взяли живьем — после того как был убит пастух. Этого бушмена подвесили над костром и зажарили. Его даже поливали при этом его собственным жиром. Потом его предложили съесть готтентотам, но те отказались: сказали, что слишком жилистый.
Единственный способ приручить бушмена — это поймать его, пока он совсем юный, не старше семи-восьми лет. Если он старше, то слишком беспокойный и однажды сбежит в велд — только вы его и видели. Если вы воспитаете юного бушмена вместе с готтентотами, он станет хорошим пастухом, потому что у него врожденное знание велда и диких животных. Для полевых работ они еще менее пригодны, чем готтентоты, потому что апатичные и ненадежные.
Женщины — другое дело. Если вы возьмете женщину с маленьким ребенком, она останется с вами, она знает, что ей не выжить одной в велде. Когда в округе появится отряд бушменов, она может попытаться улизнуть. В такое время надежнее всего посадить ее под замок, иначе, особенно в новолуние или в туманную ночь, она исчезнет как призрак. Если вы хотите извлечь выгоду из женщин, то должны заставить их рожать вам пастухов от готтентотов (они не рожают от белых мужчин). Но между беременностями у них очень долгий цикл — три или четыре года. Так что прибавление пойдет у вас медленно. Со временем бушменов будет нетрудно уничтожить.
Они быстро стареют — и мужчины, и женщины. В тридцать они уже такие морщинистые, что похожи на стариков. Но бесполезно спрашивать бушмена, сколько ему лет: у них нет представления о числах, все, что больше двух, — «много». Один, два, много — вот как они считают. Дети хорошенькие, особенно девочки — кость тонкая, изящные. Но мужчины и женщины — сексуальные извращенцы. Мужчины идут на смерть с эрекцией.
Большинство переселенцев имели дело с бушменскими девушками. Можно сказать, что такой опыт портит и мешает потом при общении со своими соплеменницами. У голландских девушек аура собственника. Прежде всего, они сами собственность: это не просто столько-то фунтов белого тела, они приносят с собой еще и столько-то моргенов земли, и столько-то голов скота, и столько-то слуг, а еще армию отцов и матерей, братьев и сестер. Вы теряете свободу. Связывая себя с девушкой, вы связываете себя с системой отношений собственности. В то время как дикая девушка из племени бушменов ни с чем не связана, буквально ни с чем. Она может быть жива, но она все равно что мертва. Она видела, как вы убиваете мужчин, воплощавших для нее силу, она видела, как их отстреливают, словно собак. Теперь вы сами стали силой, а она ничто, тряпка, которой вы утираетесь, а затем выбрасываете. Она полностью в вашем распоряжении. Она может лягаться и кричать, но она знает, что пропала. У нее нет привязанностей, нет даже известной привязанности к жизни. Она отказалась от призрака, вместо него ее заполнила ваша воля. Ее отклик совершенно соответствует вашей воле. Она — предельная любовь, твои собственные желания, отчужденные в другом теле, готовом доставить тебе удовольствие.
