Он поднял трубку.
— Мистер Мерфи, что привело вас к величайшей службе поддержки…
— Мне нужна кое-какая информация, — прервал я. — Это личное.
— Оу, чувак, сдается мне, что ты еще за прошлую личную услугу мне должен. Поиск информации о мисс Кэтрин… напомни ее фамилию?
Я прошел по коридору.
— Ты получишь деньги. Вообще считай, что сумма удвоилась, — негромко пообещал я.
— Давай, вперед. Че надо, чувак?
Я остановился у окна в конце коридора, глядя на паркинг.
— Мне нужно, чтобы ты забрался на сайт знакомств.
— Ух ты, а просьба и правда личная.
— Мне сейчас не до шуток, Джастин. Здесь дерьмо на грани жизни и смерти.
— Ладно-ладно, хорошо. Расскажи больше.
Я дал ему название сайта и ник адвоката.
— Он называет себя Джим, но имя может оказаться вымышленным. Посмотри, что сможешь найти на этого парня. Имя, адрес, номер телефона, что угодно.
— Я уже там, — сообщил хакер, и я услышал, как он печатает. — Наберу тебя, когда найду что-нибудь.
Я положил трубку и несколько минут провел в коридоре. Ощущал, как в ушах бьется пульс, чувствовал напряжение в челюсти и шее. От одной мысли, что вторглись в квартиру Кэтрин, особенно с такой откровенно сексуальной целью, я оказался на грани.
Прошли годы с того момента, когда я последний раз чувствовал зарождающуюся в сознании такую убийственную злость, почти ярость, желание все исправить и обрушить месть на этого человека.
С огромным трудом мне удалось успокоиться, отбросить в сторону эмоции и позволить логике возобладать.
У меня имелись серьезные сомнения касаемо подозрений в адрес охранника. Судя по рассказу Кэтрин, создавалось впечатление, что он относится к людям с проблемами общения и не умеет скрывать свою симпатию к женщинам. Некоторые парни так никогда и не научатся смотреть так, чтобы их не поймали.
Из повествования о свидании с адвокатом я сделал вывод, что тот больше грубый, чем опасный. Однако то, что он не рассказывал о работе, казалось странным. Никогда не слышал о юристе, который не разглагольствует о своей профессии, и я едва ли знаю хоть одного парня, который бы не любил поговорить о себе в принципе, а уж о работе тем более. Сомнительно как-то. Слабые доказательства. И можно ли вообще это назвать доказательствами? Да. Но я все равно еще был настроен скептически.
Конечно, всегда оставался шанс, что это ничего не значило.
К тому же существовала возможность, что имелся человек, кого она вообще не замечала, преследователь, заприметивший ее в парке для выгула собак и следовавший за ней, чтобы узнать, где девушка живет. Она думала, что защищена пузырем приватности и безопасности. И, осознавая это, Кэтрин чувствовала себя спокойно, но происходящее даже и близко не стояло к правде.
Мне стало стыдно, что ей пришлось извиняться за то, что не рассказала мне о свидании с адвокатом с сайта знакомств. Я много чего поведал Кэтрин о своих встречах с женщинами — некоторые рассказы были правдой, другие — чисто фантазией, о чем девушка теперь уже знала, но это не означало, что она обязана делиться со мной всем. Или вообще чем-нибудь.
Это меня не касалось.
До настоящего момента.
Глава 15
Кэтрин
К тому времени, как Уоттс вернулся в комнату, я уже забралась в кровать.
— Все в порядке?
— Все отлично, — ответил он, подходя к окну и закрывая шторы.
В комнате стало темно. Тоненький лучик пробивался в пространство между шторой и окном, подсвечивая мужчину, из-за чего он казался лишь силуэтом.
Я хотела спросить о телефонном звонке. Знала ведь, что он имеет какое-то отношение к вопросам, которые мне задавал Уоттс. Несложно догадаться, что он начал пробивать адвоката.
Понимая, что Уоттс устал, я предложила:
— Почему бы тебе не поспать немного?
Я посмотрела на часы. Почти половина пятого.
— Собираюсь попытаться.
Он начал раздеваться, а я из-за освещения могла рассмотреть только его очертания.
Уоттс скользнул на кровать рядом со мной. Полностью голый и теплый, он придвинул меня ближе к себе.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Я обещал, что с тобой ничего не случится, — сказал он. — Прости.
Я положила ладонь ему на щеку.
— Это не твоя вина.
— Моя, — возразил он. — Не знаю, что это, но у меня было нехорошее предчувствие. Поэтому я ездил вдоль парка для выгула собак и твоего дома…
— Ты ездил у моего дома? Когда?
— Несколько раз на прошлой неделе.
— Я была там?
— Иногда. Но по большей части я ездил днем, пока ты находилась на работе.
При других обстоятельствах я бы обиделась на Уоттса за то, что он не пришел повидаться со мной. Но он оказался прав — что-то происходило у моего дома. К тому же, он не нуждался в давлении по поводу того, что не остановился ради встречи.
В любом случае, это уже не важно. Мы снова вместе, наедине, в комфорте и безопасности.
— Не знаю, можно ли туда возвращаться, — произнесла я.
— Тебе не нужно.
Я вздохнула, подтягиваясь к нему как можно ближе.
— Вообще-то нужно. Там все мои вещи.
Он поцеловал меня в лоб, в кончик носа и, наконец, его мягкие губы прижались к моим. А затем он вернул голову на подушку и прошептал:
— Это всего лишь вещи.
Уоттс уснул, в то время как я бодрствовала, размышляя обо всем случившемся. Он прав. Все, что находилось у меня в квартире — всего лишь вещи. Я не хотела ничего из своей одежды. Чего еще касался взломщик? Никакое средство не поможет случившемуся выветриться из моей головы.
А вот что касается книг — это уже другая история. Некоторые из них я бережно хранила. Те, по которым на самом деле скучала бы. Уоттс мог бы съездить за ними.
О чем, черт возьми, я думаю? Бросить квартиру? Я бы не смогла так поступить. У меня кредит, хорошие отношения с обслуживающей дом компанией, и мне нельзя рассказывать им о случившемся. Сразу же возникнут вопросы, почему я не обратилась в полицию.
Я чувствовала себя совершенно разбитой, как будто этот человек взял под контроль мою жизнь. И не важно, кто он: адвокат или еще кто-то.
Я чувствовала себя так, словно мужчина совершил какое-то действие сексуального характера с моим телом. И пусть это произошло не в буквальном смысле, но в намерениях злоумышленника не оставалось никаких сомнений. Я имела право чувствовать себя таким образом и не собиралась упрекать себя за это.
Я решила не отказываться от контроля и не терять все свое имущество. Если придется, перееду, можно даже просто в другой блок в том же здании. Это самый рациональный выход, который я смогла найти.
Спустя некоторое время почувствовала, как веки потяжелели и начали опускаться. Глядя на то, как крепко спит Уоттс и слушая его медленное, ровное дыхание, я тоже уснула.
***
Я содрогнулась и проснулась, вырываясь из кошмара — увеличенного изображения того, как рука тянется к моему ночному столику и одним пальцем поднимает мои трусики, медленно их поворачивает, как будто проверяет каждую ниточку.
Бросила взгляд на часы. Восемь сорок пять утра. Судя по ощущениям, спала я недостаточно долго. В какой-то момент Уоттс отодвинулся и теперь лежал ко мне спиной. Я чувствовала прохладу расстояния между нами.
Прежнее чувство сексуального насилия со стороны незнакомца нахлынуло снова. Избавиться от него не получалось. Сон только усилил его, и я могла думать только о том, что этот парень — адвокат или нет, без разницы — сумел заставить меня ощутить, что я была с другим мужчиной. И не контролировала происходящее. И определенно не соглашалась на подобное.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Подвинувшись ближе, я прижалась к Уоттсу. Он крепко спал. Я не хотела будить его, но испытывала непреодолимую потребность в том, чтобы он обнял меня и стер напрочь ощущение того, что мне причинил незнакомец.
Только Уоттсу под силу убрать подобное. Чем больше я об этом думала, тем больше хотела, чтобы он заставил его уйти немедленно.
