другой реальности. – Самира всё так же обращалась к почти пустому зрительному залу. – Обычно миры пересекаются только на уровне мыслей или снов. Тебе ничто не мешает размышлять, предположим, о магии или описывать её в художественных произведениях, но магия – не часть твоего мира, поэтому ты в неё не веришь.
– Магия? – с благоговейным страхом воскликнул Тони. – Ты уже говорила об этом тогда, на мосту. То есть мы на самом деле не придумали магию, а позволили факту её существования где-то в другой реальности просочиться в наше воображение?
– Просочиться и укорениться, чтобы вы потом сочиняли всякую ерунду, – добродушно ответила Самира. – Так границы между реальностями истончаются, размываются, и становится легче их преодолевать. Иногда.
– А всякие чудовища? Монстры?
– Возможно, существуют где-то.
– А драконы тоже существуют в какой-нибудь реальности или мы всё-таки усовершенствовали динозавров? – спросил Джек.
– Кто такие динозавры?
Самира искренне удивилась, вызвав у него вспышку неожиданного веселья.
– Судя по повадкам, это твои прямые предки.
Тони вскочил и замахал на Джека руками.
– Я правильно понимаю, – сказал он, делая ударение на каждом слове, – что всё, придуманное нами, описанное в книгах – всё, что мы называем фантастикой, пришло в наши головы с просторов мультивселенной? Мы ошибочно считаем себя создателями, в то время как каждый невероятный вымысел на самом деле существует где-то?
– Может быть, не каждый, – ответила Самира, – и не совсем в таком виде. Не знаю, я ведь не знаток миров, а всего лишь случайный путешественник. Те, кто видят больше, кто продвинулись чуть дальше за пределы общепринятого мировоззрения и позволили себе поверить… их обычно называют сумасшедшими и запирают в специальных учреждениях.
– Каким же образом ты совершила своё путешествие? – спросил Джек. – Как ты здесь оказалась? И почему?
Вторая половина слова «почему» бесследно растворилась, не достигнув голосовых связок, словно кто-то вновь выключил все звуки. В голове Джека неистово закрутились колёсики – те самые шестерёнки осознания, которые своим вращением ставят на место правильный рычаг, и среди извилин мозга зажигается лампочка. Ярким светом она заливает чердак, где все выводы уже давно аккуратно расставлены по полочкам, просто их никто не замечал в темноте за слоем пыли и паутины. Да, иногда случается, что ответ на вопрос находится без участия собеседника.
Джек втянул губы и твёрдо решил не участвовать в том, что произойдёт дальше, дабы не нести за это никакой ответственности.
– Мне нужно было найти одного человека, – сказала Самира и замерла в ожидании закономерного вопроса: «Какого человека?».
– Какого человека? – незамедлительно спросил Тони, следуя уже давно написанному сценарию сегодняшнего вечера.
– Я искала отца, – ответила Самира развёрнуто.
– И ты нашла его?
– Нашла.
– Я тебя поздравляю! – Тони засиял.
Говорят, что частые перемены в жизни благоприятно влияют на осознание её продолжительности. Насыщенная событиями, она как бы делится на отдельные яркие отрезки, и жизнь в целом кажется длиннее.
Джек не любил перемены. Он не любил новых людей – даже лучших друзей выбрал один раз и навсегда; ценил стабильность и предпочитал, чтобы пульс не превышал восьмидесяти ударов в минуту.
Теперь его стабильности угрожала опасность. Назревали перемены, после которых невозможно будет восстановить привычное течение жизни. Испытывая интересную смесь страха и возбуждения, Джек гадал, что чувствует другой человек в этом зале – тот единственный, для которого предназначалось представление с мыльными пузырями.
– Твой отец живёт в нашем мире? – не унимался Тони. – Он, наверное, был очень рад встрече. А вы давно не виделись?
– Мы не виделись никогда, – резко бросила Самира. Ей бы сейчас самое время сменить тему, но девушка терпеливо ждала следующих вопросов, готовая выложить всю информацию при настойчивом её выуживании.
– То есть как?
– Так, что он предпочёл оставить мою мать и отправился совершать великие открытия.
Минуту, пока Тони искал источник света на собственном чердаке с умозаключениями, тишину нарушало лишь хлюпанье по лужам последних капель ночного дождя.
– Но теперь вы увиделись и познакомились? – уточнил он осторожно.
– Я не собираюсь ни с кем знакомиться.
Мыльный пузырь подпрыгнул в воздухе и лопнул.
– Ведь ты искала его!
– Искала и нашла, мне достаточно. У него своя замечательная жизнь без меня, он никогда не нуждался во мне и не заслужил права меня узнать.
Именно так человек с лишним весом убеждает себя и других, что не притронется к восхитительному сладкому пончику с немыслимым количеством калорий, который купил часом ранее просто так.
Грэйс долго молчала, точно её и вовсе здесь не было. Поэтому внезапно раздавшийся из темноты зрительного зала голос показался тонким и неестественным.
– Жил-был путешественник, – распевно начала она. – Больше всего на свете он не любил сидеть на месте. Незнакомые, неизведанные края манили его. Путешественник боялся пропустить что-то удивительное, ведь мир огромен, а жизнь так коротка. Вернувшись после одного приключения, он тут же отправлялся в следующее. Путешественник побывал в чудесных местах, пережил увлекательные, порой опасные приключения. Он уже с трудом мог удержать в памяти бесчисленные невероятные истории о своих похождениях и подумал, что больше не способен удивляться. И вот однажды путешественник попал в волшебную страну. Он не знал, было ли это счастливой случайностью или же судьба нарочно привела его туда, но это последнее приключение навсегда изменило его жизнь. Волшебная страна радовала его новыми открытиями; он посещал величественные города, встречал интересных людей и животных, какие раньше могли привидеться ему лишь в фантазиях… Однажды путешественник вышел к высокой горе. Поднявшись на вершину, он увидел ещё одну гору, а за ней следующую. На той третьей горе стоял высокий замок, а в нём жила, разумеется, прекрасная девушка. Наш герой мог бы сравнить её с радугой и утренней росой, с рассветом – одним из тех захватывающих восходов солнца, которые прогоняют темноту ночи и наполняют мир светом и радостью. Он безнадёжно влюбился, и девушка ответила ему взаимностью. И они были счастливы…
Заметив, что неосознанно крутит в руках стеклянный шар, Грэйс бережно положила его на соседнее сиденье и продолжила:
– Но ведь путешественник не мог долго оставаться на одном месте. Да и дома осталось важное дело. И он ушёл. Сердце его было разбито, чувства к той единственной, которую любил, не утихали, сколько бы лет ни прошло. Он мечтал вернуться, но не мог, потому что… Потому что не мог.
Грэйс замолчала. На этом месте профессор Маршалл, её отец, всегда прерывал рассказ, после чего раздавал им мороженое и отправлял гулять. Он крепко обнимал маленькую Грэйс и строго наказывал Джеку с Тони присматривать за ней.
В детстве эта история, украшенная подробностями и пропитанная волшебством, конечно,
