Собр. С. 26.
В высоком зале, темном, длинном… — Скорее всего, в церкви, поскольку далее упоминаются алтарь, царские врата, молитва, плащаница. Символистскую неопределенность создает черный помост.
…царю расцветший жезл вручит. — В Библии Бог отметил жезл Аарона в подтверждение его права быть главою колена Левиина: «…и вот, жезл Ааронов, от дома Левинна, расцвел, пустил почки, дал цвет и принес миндали» (Числ 17: 8).
ЖЕРТВА
Собр. С. 27. Изображен древний обряд принесения в жертву жены при похоронах мужа. Стихотворение отражает впечатления от трагедии Кровавого воскресенья 9 января 1905 г., свидетелем и отчасти участником которой Семенов был.
ГЛАС К ЗАУТРЕНИ
Собр. С. 28.
Глас (здесь) — строгая последовательность звуков в православном песнопении; заутреня — ранняя церковная служба.
В божнице — в часовне.
ЦАРЕВИЧ
Собр. С. 29. В историческом плане этот цикл, заключающий раздел «Ожидания» и состоящий из трех стихотворений, посвящен судьбе царевича Димитрия Иоанновича (1583–1591), зарезанного, согласно до конца не проясненным предположениям, по повелению Бориса Годунова. В злободневном плане цикл отразил трагедию Кровавого воскресенья 9 января 1905 г. В мистическом плане представляет собою центр всего Собр. Так рассматривает его в Рец. Блок, для которого смерть Царевича неразрывно связана с возрождением жизни: «Смертный сон Царевича совсем близок и нежно волнует тех, кто просто ищет коснуться устами мощей. <…> Все так нестрашно и умилительно, как нестеровский царевич, возникший легким видением на весенней травке, возле малых березок: какой-то не окровавленный Димитрий, а маленький царевич Митя, явившийся мужичкам, с легким сердцем зачинающим лиловую весеннюю пашню» (С. 195).
I. «ЛЕЖУ Я В РАКЕ УБИЕННЫЙ…»
Собр. С. 29.
…в раке… — В ковчеге (гробнице), куда помещали мощи св. угодника. Блок в данном стих. увидел большой литературный, мифологический, социальный и религиозный подтекст. В Рец. он приводит диалог из «Бесов», где Верховенский прочит Ставрогина на роль Ивана-Царевича — самозванца, под прикрытием которого можно начать кровавую революцию (Достоевский Ф. М. Полн. собр. соч.: В 30 т. Л., 1974. Т. 10. С. 325). В середине 1905 г., когда вышли Собр. и Рец., Блок приходит к мысли, что верить в смерть Ивана-Царевича — Ставрогина нельзя (Рец. С. 194). Наряду с социальным планом, который указан первым, Блок усматривает в Царевиче Семенова мифопоэтический архетип, как мы говорим сегодня, «связующий нас с правдами религии, народа, истории…» (Рец. С. 194–195). Он выстраивает ряд перекликающихся символов: «…еще не пришедший Мессия, Царь с мертвым ликом, Царевич, улыбающийся в гробу, „темная скрыня“ земли, зачинающей новый посев, сон о белом коне и ослепительном всаднике» (Рец. С. 195). Далее в интерпретации героя стихотворения Блок возвращается к «Бесам»: «Это так же близко, как наше знание о том, что в „светелке“, „за дверцей“ висит не настоящий царевич, а просто — „гражданин кантона Ури“». А. П. Семенов-Тян-Шанский отметил данное стих. знаком NB. Последнюю приведенную выше фразу в Рец. он зачеркнул, считая, что Блок ошибочно уравнивает кровавый революционный и безмятежный религиозный планы стихотворения. Следует помнить, что помета А. П. Семенова-Тян-Шанского относится к 1918 г., когда у него была свежа боль о насильственной смерти Л. Семенова и еще нескольких членов семьи. А. Д. Семенов-Тян-Шанский перепечатал это стихотворение.
II. «НО Я — ОДИН, О, Я НЕЖИВЫЙ!..
Собр. С. 30.
Еще я помню — утро, землю <…> кругом бежали и кричали. — Убийство царевича Димитрия описано близко к историческим источникам (ср.: Соловьев С. М. История России с древнейших времен. М., 1960. Кн. 4. С. 316–317).
III. „Я — КРОТОК, ОТРОК УМУДРЕННЫЙ…“
Собр. С. 31.
ПОВЕСТЬ
Второй раздел Собр. более непосредственно передает переживания природы, любви, скорби, чем предыдущий. «Особняком стоит „лирика чувства“ в отделе „Повесть“» (Рец. С. 196).
«КТО ТЫ И ТЫ ЛЬ ОНА? НЕ ЗНАЮ…»
Собр. С. 35. Вероятно, обращено к Александре Евгеньевне Егорьевой, дочери командира крейсера «Аврора», впоследствии погибшего в Цусимском бою, — первой женщине, оказавшей сильное влияние на формирование личности Семенова (см. также стих. «Ты лежала вся дымкой увитая…» и примеч. к нему на с. 25 и 516 наст. изд.).
Кто ты и ты ль она? — Смысл вопроса и ответа: можно ли видеть в тебе воплощение Софии? Вместе с ответом и дальнейшим текстом стихотворения его можно понять как отказ от прозрения мистического двоемирия.
…с тобой поется мне легко… — Против этого стиха помета А. П. Семенова-Тян-Шанского: «Ср. Фет». Подразумевается стих. «Певице»:
О дитя! Как легко средь незримых зыбейДоверяться мне песне твоей…
(Фет. С. 182) УТРО
Собр. С. 36. Цикл из двух стихотворений, основанный на образной парадигме «прелестная девушка => робкая лилея».
I. «РОБКАЯ ЛИЛЕЯ…»
Собр. С. 36. В поэтике этого стихотворения важнейшую роль играют зияния, придающие речи музыкальность, когда два гласных звука размещаются рядом: робкая лилея, веет, млея, незноен, спокоен.
II. «СОЛНЦЕ ВСТАЛО ЯСНО…»
Собр. С. 37. Помета А. П. Семенова-Тян-Шанского: «Ср. Фет». Стихотворение Семенова написано в традиции романсной лирики Фета: трехстопный хорей; с пропуском ударения на второй стопе четных стихов; стилистические фигуры восклицания и вопроса; фетовские темы и образы солнце, сны, тихая песня. Стихотворение Семенова особенно близко к стихотворениям Фета «Травка зеленеет…», «Серенада» («Тихо вечер догорает…»). Два восьмистишья Семенова опираются не только на фетовский подтекст, но на богатую традицию русской поэзии, вобравшую и иностранные влияния (см.: Гаспаров М. Л. Метр и смысл. М., 1999. С. 50–75).
ВЕСНОЙ
Собр. С. 38.
В МАЕ
Собр. С. 39. Авторский список в письме к Блоку от 31 марта 1903 г. (РГАЛИ. Ф. 55. Оп. 1. Ед. хр. 397. Л. 2). В ст. 3 нами исправлена опечатка в слове «опьянен» (напечатано «опъянен») согласно норме орфографии и исправлению А. П. Семенова-Тян-Шанского.
«В ТРОИЦЫН ДЕНЬ ОНИ ГУЛЯЛИ…»
Собр. С. 40. Помета А. П. Семенова-Тян-Шанского: «Ср. Вяч. Иванов (позднейш.)» подразумевает, по всей вероятности, цикл «Северное солнце» (1911) из книги Вяч. Иванова «Cor ardens».
«Я ШЕЛ С НЕЮ РЯДОМ…»
НП. 1903. № 11. С. 149. Собр. С. 41.
ОСЕНЬ
Цикл из двух стихотворений.
I. «В ЭТИ ДНИ ВСЮДУ СОННАЯ ТИШЬ…»
НП. 1903. № 11. С. 150. Собр. С. 42, с отличием в пунктуации в ст. 8.
II. «ТИХО СТАЛИ ОСЕННИЕ ДНИ…»
Собр. С. 43. Помета А.П. Семенова-Тян-Шанского «ср. Блок (в студ. сборн.)» указывает на стих. Блока «Видно, дни золотые пришли…» (написано 24 авг. 1901 г., опубликовано в Сборнике). Другая помета А. П. Семенова-Тян-Шанского — «Школа Фета» — отмечает общие истоки ранней лирики Семенова и Блока (как и некоторых других символистов; см. новейшие работы: Аторина О. Г. «За гранью прошлых дней…»: А. Фет в лирике А. Блока (1898–1904) // Филол. зап. Воронеж, 2002; Вып. 18. Метафорическая семантика цвета в книге А. Белого «Золото в лазури» (1904 г.) // Рус. филол. Смоленск, 2003. Т. 7). В предыдущем и в данном стих. Семенов ближе всего к разделу лирики Фета «Осень»; данное стихотворение некоторыми темами может быть сопоставлено со стих. Фета «Вот и летние дни убавляются…».
ВЕЧЕРА
Цикл из трех стихотворений. Помета А. П. Семенова-Тян-Шанского: «Ср. Фет». В собрании лирики Фета есть раздел «Вечера и ночи».
I. «СИДИШЬ ТЫ, СМИРНАЯ…»
НП. 1903. № 11. С. 147. Собр. С. 44.
Все ниже клонится передо мной волос пробор… — Аллюзия на ст. Фета «Только и есть этот чистый Влево бегущий пробор» (Фет. С. 195).
II. «ЧАС ЕЩЕ НЕ ПОЗДНИЙ…»
НП. 1903. № 11. С. 147. Собр. С. 45.
…мы — одни. — Повторяет Фета: «Какое счастие: и ночь, и мы одни!» (Фет. С. 264).
Помолчим сегодня… — Спорит с Фетом: «…не могу молчать, не стану, не умею!» (Там же).
III. «ВРЕМЯ БЛИЗИТСЯ ВЕЧЕРНЕЕ…»
НП. 1903. № 11. С. 148. Собр. С. 46, с отличием в ст. 8.
«ТЫ ЛЕЖАЛА ВСЯ ДЫМКОЙ УВИТАЯ…»
Собр. С. 47. Помета А. П. Семенова-Тян-Шанского: «На см<ерть> Егорьевой», А. Е. Егорьева покончила жизнь самоубийством (см. также стих. «Кто ты? И ты ль она? Не знаю…» и примеч. к нему на с. 21 и 514 наст. изд.).
ШАРМАНКА
Собр. С. 48. Стихотворение представляет собой вариацию на тему драмы Семенова «Около тайны» (с. 85-108 наст, изд.), опубликованной в НП. 1903. № 5.
СКАЗКА ПРО БЕЛОГО БЫЧКА
НП. 1903. № 11. С. 153. Ст. 3 и 19: И уныла, и скучна. После ст. 24 две строки точек. Собр. С. 49, с незначительными отличиями в пунктуации. Строфы. С. 94–95.
Стихотворение принадлежит к форме бесконечных стихотворений, встречающихся в шуточной поэзии. «Однако имеется в русской поэзии и образец того случая, когда эта форма использована не с прикладной, а с чисто художественной основной целью, и в данном примере не носит не только шуточного характера, а, наоборот, звучит полной безнадежностью» (Шульговский Н.Н. Занимательное стихосложение. Л., 1926. С. 64).
