городе, когда есть возможность нормально отдохнуть?! Зачем ты мотаешься на работу каждый день, ведь тебе эти дни не оплатят?! Другие массажисты хотя-бы зарабатывают своим трудом. А ты? Бегаешь за улыбочку и спасибо.
Деньги! Андрей всегда думал только о деньгах. Маринку, готовую прийти на помощь любому, её любви к своему делу, к людям, к коллегам он не понимал и высмеивал, называя то Стахановцем, то Пашкой Корчагиным.
Но мужа, опостылевшего, корыстного и насмешливого больше в её жизни не будет. Никто и не что не встанет между Маринкой и её пациентами, Маринкой и коллективом.
– Доберусь как-нибудь, – думала девушка, вглядываясь в утренние, холодные зимние сумерки за окном. – Не всё же от Андрюши зависеть?
Летом Марина передвигалась по городу довольно неплохо. Трость в руки, и вперёд. Но с наступлением зимы в их периферийном городке, где верхи заняты воровством, а низы – пьянством, дорога на работу для слабовидящего человека становилась настоящей полосой препятствий. Узкие, покрытые неровной, бугристой коркой льда тротуары, разбитые светофоры, равнодушно глядящие пустыми глазницами на лихачей-водителей, вечно – хворые трамваи, готовые остановиться в любой точке своего маршрута, предоставляя пассажирам добираться до места назначения самостоятельно. Хочешь– топай пешком, а хочешь– лови маршрутку. Не видишь на двери аккуратно выведенных циферок? Так кто виноват? Периферийные городишки нашей страны созданы для сильных, наглых и здоровых. А хилым, больным и увечным в них места нет.
Чашка горячего кофе, бутерброд с красной рыбой, творожок. Маринка пообещала себе, что, как только закончиться рыба, купит колбасу подешевле. Это Андрюша любил побаловать себя то икрой, то сёмгой, утверждая, что йод, содержащийся в морепродуктах, полезен. А на Маринкину зарплату медсестры по массажу особо не разгуляешься. Да и чёрт с этой рыбой, и с офтальмологической клиникой, и с салоном красоты. Не нужны Марине его деньги, и сам Андрей не нужен. Детская поликлиника – вот её дом, коллеги – вот настоящие друзья.
Звонок в дверь прервал Маринкины мысли.
– Мариночка, – проскрипела соседка тётя Клава – седая, сгорбленная старушка. – Мне сейчас Андрюша звонил, попросил тебя до работы проводить. Давай, собирайся.
Пятнадцать минут езды на автобусе, долгий путь по скользкому тротуару в густой утренней неуютной зимней синеве, и вот, она на работе.
Поликлиника встретила Маринку светом, запахами спирта, бумаги, мокрых шуб и буфета. Девушка поспешила в комнату персонала. Она любила утренние чаепития в кругу коллег. А сегодня, ей было о чём рассказать подругам, и пусть Андрюше икается!
– Доброе утро! – громко проговорила она, открывая дверь.
Хорошее приветствие, просто замечательное, если не видишь, кто именно сидит за столом, и не знаешь что говорить «Здравствуйте» или «Привет». Ведь среди белых халатов может оказаться как начальство, так и медсестра. Всю свою сознательную жизнь Маринка смотрела на мир, словно сквозь запотевшее стекло. Но она была благодарна судьбе и за это. Ведь её глаза знали, что трава зелёная, небо голубое, что зебра – это горизонтальные полоски на проезжей части, а цветок ромашки похож на яичницу -глазунью. Да, на работу её провожал Андрей, да, писать она могла только шрифтом Брайля, а читала лишь аудио книги, не различала лиц, спотыкалась, если на пути попадались ямы и колдобины, но зато, Марина была хорошим специалистом, а начальство и коллеги её любили и доверяли её рукам своих детей.
Как-то Андрей подарил ей айфон. Подошёл, поцеловал в кончик носа, протянул коробку, на которой красовалось надкусанное яблоко.
– Здесь есть программа для незрячих, – сказал муж, а в голосе так и звучало довольство собой. – Ты сможешь выходить в Интернет, общаться в социальных сетях, установить приложения, какие захочешь.
– К чему мне выходить в Интернет? Я же работаю, у меня времени нет, разве ты не знаешь?
В тот момент Марина мужа просто возненавидела. Ей захотелось бросить проклятый телефон на пол и начать топтать ногами. Как он мог подарить ей такую дорогую вещь? Как она, Маринка, появится с этим высокотехнологичным устройством на работе, зная, что её коллеги живут на скудную медицинскую зарплату, растят детей и бояться, чтобы их благоверные не напились в очередной раз. Ведь у них нет такого умного и предприимчивого Андрея.
Но, немного поразмыслив, Марина всё же согласилась принять подарок. Ведь, как не крути, а голосовое сопровождение чертовски облегчает жизнь.
Тьфу! Да что она опять об Андрее? Ушёл, ну и слава всем богам!
– А, это ты, – протянула старшая сестра, шелестя какими– то бумагами, и в её голосе, Маринке послышалось недовольство. – А мы тут, выбираем, куда на корпоратив идти. Ты с нами?
Последняя фраза и вовсе прозвучала, как будто Маринку не на праздник звали, а на похороны.
В животе неприятно заворочалось гадкое предчувствие чего-то нехорошего, словно сейчас, вот прямо в эту минуту произойдёт крах всего. Девушка прошла к шкафу, достала плечики со своей медицинской одеждой с жирными пятнами на груди. Чем только Маринка не стирала свой массажный костюм, в чём только не замачивала, но пятна продолжали темнеть, словно две большие медали.
– Что? – взвизгнула процедурная сестра Катя. – Ирина Сергеевна, вы вообще в своём уме? Вы хотите опозориться и нас опозорить! Представьте, вот явится такое чучело всё в масленых пятнах…
– Действительно, – вступила инструктор лечебной гимнастики, нервно ударяя дном чашки о блюдце. То жалобно звякнуло, предупреждая о своей хрупкости.– Будем ей колбаску да помидорчики на тарелку класть, чуть ли не с ложечки кормить.
– А что тут есть? А можно мне огурчик? – Катя принялась размахивать руками над столом, изображая Маринку.
И, если бы девушка могла видеть выражение её лица, то признала, что в Кате умерла талантливая актриса. Процедурная сестра, вызывая надрывный визгливый смех у присутствующих в комнате женщин, довольно умело парадировала и мимику, и выражение глаз. Недоумение, стеснение, растерянность.
– Да она же нам все бокалы и бутылки перебьёт, – сквозь смех проговорила санитарка Марья Петровна.
– А помните, – произнесла невролог скучным, будничным голосом.– Как она засунула пятерню в салат, думая, что это сыр? А потом салфеточку просила, чтобы руку вытереть. Чёрт! А ведь это я салатик готовила, старалась, между прочим, а эта…
Маринка не увидела, как палец дородной рыжей дамы, сверкнув массивным перстнем, уж очень невролог любила крупные, как она сама украшения, ткнул в сторону девушки.
– Ага, – ухмыльнулась, довольная произведённым эффектом Катя, повалилась на табуретку, вытянув длинные ноги в полосатых носках – умора да и только. Дом инвалидов на выезде! Мы то к ней привыкли, но ведь в кафе будут и другие организации, и тамада, и ди-джей.
Маринка не могла поверить своим ушам. Неужели она слышит это от тех, чьих детей лечила во время собственного отпуска, тех, кого считала своими друзьями, тех, кому всегда давала в долг, ведь они живут лишь
