Ушац замолчал и больше не проронил ни слова, пока они не очутились в большой пещере, стены которой терялись в темноте. Дрезина остановилась. Фары осветили конусообразную осыпь мелких камней, заканчивающуюся крупными обломками.
— Вот то, что нам нужно, — кивнул на нее Ушац.
— Ты что, в шахтеры подался? — спросил Кособрюх.
— Это будет наша крепость, — догадался Алекс.
Ушац кивнул. Втроем они укладывали камни вдоль краев платформы, превращая ее в некое подобие средневекового замка. Это была надежная защита, хотя скорость дрезины сильно упала.
— До города совсем близко, — сообщил Ушац.
Дорога делала крутые повороты, промелькнуло несколько перекрестков, но Ушац уверенно ориентировался в сплетениях подземных путей.
И он прекрасно знал приемы тех, с кем вступил в борьбу, — на одном из поворотов их уже ждали. Команда чистильщиков внезапно ослепила отряд мощными прожекторами.
— Приказываю остановиться! — прогремел голос.
Несущееся на всех парах странное сооружение ввело противника в секундное замешательство. Из-за камней никого не было видно. Казалось, это мчится по заброшенным рудникам летучий голландец подземелий с призраками умерщвленных шахтеров.
У солдат не выдержали нервы: по дрезине зачиркали беспорядочные выстрелы, впрочем, вред от них был только минералам.
Дрезина ответила фонтаном зеленых искр ударившей в сводчатый потолок ракеты, которая осветила пораженных чистильщиков замогильным огнем.
***
Глаза Алекса, отвыкшие от дневного света, отдыхали, глядя через закопченное стекло. Перед ним громоздились однотипные серые корпуса Центра — главной базы тайной полиции Джета. Полянски подвинул кресло поближе к обгоревшему окну. Разрушенное бомбежкой высотное здание, в котором расположился отряд, служило прекрасным пунктом наблюдения. В квартире нашелся запас провизии, что было весьма кстати, и некоторые полезные инструменты, в том числе плазменный резак и фонарик.
— Не нравится мне, что они устроились в таком шумном месте. Это может помешать нашей работе, — сказал Алекс.
Здания Центра были нарочито скромной, неброской архитектуры, тем не менее они мрачно возвышались над всеми остальными, как бы подчиняя себе окрестности. На первый взгляд за серыми стенами не было никакой жизни, только время от времени раскрывались тяжелые ворота, и в подземный гараж въезжала очередная машина.
Ушац барабанил по стеклу тонкими пальцами.
— Скоро начнет темнеть, — сказал он, — это нам на руку.
Кособрюх старался не смотреть на лабораторию. Он еще больше помрачнел и слонялся по комнате, не находя себе места.
— Видишь корпус слева от ворот? — повернулся Ушац к Алексу. — Туда привозят новичков. Только как найти твоих друзей среди сотен подопытных кроликов? Именно до такого состояния тут их доводят: обривают наголо, пеленают в специальные халаты, как в коконы, промывают организм растворами, заменяющими еду. Ты можешь просто не узнать их, стоя в двух шагах.
Алекс изо всех сил сжал виски руками, стараясь отогнать от себя страшное видение: Диана с обритой головой, в белом халате-саване, ее прекрасные глаза, остановившиеся, наполненные мукой.
Ушац с Кособрюхом молча смотрели на него. Наконец он сказал:
— Я знаю, что почти нет шансов спасти их, но если вы хотите мстить любой ценой, мы пойдем и отомстим. Они мне дорого заплатят…
***
Им повезло — удалось просочиться в городские подземные коммуникации прямо из подвала дома, где они отсиживались днем. Как все подземщики, Кособрюх и Ушац прекрасно ориентировались в головоломных лабиринтах тоннелей. Их удивительное чутье помогло избежать опасных колодцев, решеток с пропущенным током. Но уже у самого комплекса Центра Кособрюх чуть было не подорвался на мине. Его спасло только то, что он поставил искалеченную ногу туда, куда не смог бы ни один нормальный человек. Охранники Центра упустили из вида, что существуют такие нестандартные выпускники их конвейера пыток.
Алекс был знаком с минами этой системы. Ему удалось вытащить взрыватель, и хозяйственный Кособрюх прихватил с собой милый сувенир.
Спилив резаком замок люка, они оказались в подвалах лаборатории. Луч фонаря выхватил из темноты переплетения труб, шипящие вентили и пляшущие стрелки манометров. Отряд поднялся по лестнице из железных прутьев. В металлической двери имелось небольшое застекленное оконце, через которое был виден пустынный коридор. Как объяснил Ушац, в это время суток в здании остается, кроме подопытных, только охрана. Иногда по ночам заявляется Цеппельс — один или с несколькими доверенными ассистентами.
Посовещавшись, они решились вскрывать дверь при помощи резака. Риск был велик — охрану мог заинтересовать посторонний звук среди тревожной тишины коридоров. Но у Алекса был кое-какой опыт — одного экономного движения хватило, чтобы дверь была вскрыта, как консервная банка.
Первым вошел Алекс с обнаженным мечом, за ним Кособрюх, держа обеими руками тускло поблескивающий крюк, замыкал отряд Ушац. Беззвучно ступая по мягкому покрытию, они успели дойти до первого поворота, где как раз и ждала их встреча с патрулирующими солдатами. Если бы не осторожность Ушаца, остановившего отряд у опасной черты, они нос к носу столкнулись бы с охраной.
Джетовцы даже не успели ничего понять. Полянски ударил рукояткой меча в переносицу одного, Кособрюх вонзил острие крюка в шею другого.
Преодолевая отвращение, Алекс быстро стащил мундир с охранника, пока хлещущая из разбитого носа кровь не успела запятнать ткань. Форма оказалась короткой и тесной в плечах, но издалека Алекса вполне можно было принять за стража порядка. Он с удовольствием примерил к ладони увесистый пистолет. С ним он сразу почувствовал себя увереннее.
Благоразумный Ушац предложил не полениться и оттащить тела в подвал, что и было проделано. Второй пистолет перекочевал в карман Кособрюха.
Им попалась прозрачная пуленепробиваемая кабинка охраны, где они нашли план этажа. Кратчайшая дорога к черному ходу вела, согласно этому плану, через помещение, обозначенное как «вольер».
Алекс вошел туда первым, держа руку на расстегнутой кобуре. Его поразила могильная тишина, царившая в вольере. Слева вместо стены тускло мерцало стекло аквариума. Полянски приблизился к нему — и моментально отскочил, чуть не сбив Кособрюха. Из темно-зеленой мглы на него смотрели человеческие глаза, налитые кровью. К стеклу выплыло существо с головой старика на теле животного. Оно беззвучно открывало рот, приникнув лбом к стенке аквариума. Присмотревшись, Алекс различил на концах грузных плавников сложенные пальцы. Ушац положил руку на плечо Алексу.
— Здесь ты еще и не такое увидишь, — сказал он со вздохом. — Не хочу тебя запугивать, но ты должен приготовиться к тому, что можешь найти своих друзей в таких вольерах.
Унимая невольную дрожь, Алекс заставил себя пройти мимо рядов клеток, закрытых толстым стеклом, по всей видимости не пропускающим звуков. Они были заполнены копошащимися могильщиками, которые при виде людей кидались на дрожащие от ударов стекла. Человек, чья фантазия создавала таких тварей, был несомненно болен. Ни один из могильщиков не повторял другого в своем чудовищном обличье — сходство могло быть разве что в неукротимой злобе. Алекс представил себе, как Цеппельс прогуливается по ночам в этом зверинце, наслаждаясь зрелищем своих уродливых фантазий. Какими бы монстрами ни были эти существа, душа их создателя была куда более ужасна, чем они.
Алекса чуть не вырвало, когда он увидел, чем, какими растерзанными останками наполнены их окровавленные кормушки. Ему казалось, что он заживо попал к дьяволу, и, может быть, это только первый круг ада.
Полянски ощутил закипающую ненависть. Он поднялся на следующий этаж и открыто вышел в коридор. Дремавший охранник принял его сначала за разгневанный призрак, поднявшийся из подземелий. Опомнившись, он заученным движением выхватил оружие, но было поздно — холодная сталь вонзилась точно посередине нагрудного кармана, под серебряной форменной пуговицей, и пригвоздила его к креслу.
Из-за угла появился другой солдат с пистолетом в руке. Ушац взмахнул рукавом — узкое лезвие сверкнуло в воздухе, охранник схватился за рукоятку, торчащую из открытого рта, и повалился, заливаясь кровью.
Ушац вытащил свой кинжал, вытер клинок и вложил его обратно в ножны.
— Нам везет, — сказал Кособрюх. — Пока еще никто не успел поднять тревогу.
— Через пять минут здесь будет большой муравейник, — ответил Полянски.
Они ворвались в полутемный зал. Это была одна из лабораторий Цеппельса. Все в ней было огромным: огромные оцинкованные столы, огромные реторты, бюретки с разноцветным содержимым. По стеклянным спиралям пульсировала вязкая алая жидкость. Алекс проследил взглядом, куда она капает, и содрогнулся: в гигантской колбе в густом маслянистом растворе плавал свернувшийся в клубок зародыш. Он то поднимался вверх, то опускался вниз, покачиваясь. Целые ряды подобных колб уходили в темноту.
