Постучав еще раз, я решила войти без приглашения — меня манила возможность того, что в личном холодильнике Теренса — есть еда. Но комната, шириной во весь гараж, пустовала. И где это он ходит?! Я тут вся такая голодная, а его нет! Недолго думая, я полезла в холодильник Теренса — о, ужас! Еда полностью отсутствовала, только одни фантики и пустые тарелки. Кажется, голод прихватил не только меня. Тогда где он сам?!
Ответом мне стал звук открывшейся двери и Теренс подпевающий чему-то в наушниках, входящий в комнату с полными пакетами. Как никогда прежде, я надеялась, что это еда. Он удивленно застыл, увидев меня.
— Бет? Что-то случилось?
— То же, что и с тобой! Голод, — дергая плечом, отозвалась я, не отрывая взгляда от пакетов. — Но разве магазины еще открыты?
— Я был у Калеба. У него дома почти склад еды, и как объяснил мне мистер Гровер, это все про запас, если Рейн к ним придет есть. Я что-то не могу понять — она сколько ест? Там футбольную команду можно кормить два месяца.
Я совсем не могла сосредоточиться на том, что говорит Теренс, даже не смотрела на него, мои глаза неотрывно следили за пакетами в руках Теренса. Что было в следующие полчаса мне помниться смутно. Но когда я пришла в себя, от пакетов и их содержимого остались одни целлофановые кульки. Мы ошарашено смотрели друг на друга, будто на ненормальных. Но с наступлением сытости мой мозг начал отмечать и другие детали.
Теренс изменился. То, чего я не замечала в себе и своем отражении, четко и ясно проступило на его лице.
Немного неправильные, креольские черты Теренса, приобрели мягкость и большую привлекательность. Полные губы побледнели и оттого ярко выделялись на смуглом лице. Его зеленые глаза тоже стали ближе к теплому желтому цвету. Светло-каштановые волосы Теренса, закрутились в пружинистые локоны, подобно моим волосам, различием была лишь длина. Четко выступающие скулы обозначились сверху покрасневшими кругами, будто бы он давно не спал. И то, что было самым заметным, явно потяжелевшая от мускулов фигура. Теренс был выше меня на голову и теперь значительно внушительнее, что я показалась себе вообще мелким гномом. И из-за этого открытия во мне проснулось незнакомое чувство, даже скорее желание поддаться такому влекущему превосходству. Вот, точно! Он будто бы стал величественнее, и возле него мне самой хотелось быть уязвимее, чтобы он меня защищал. А еще очень хотелось пожаловаться на то, как мне пришлось слезать по дереву! Но я почувствовала себя возле Теренса как-то неуверенно и неуютно, словно сидела с малознакомым человеком.
Что-то подсказывало, что этот новый Теренс, уже не совсем тот Теренс, с которым я встречаюсь.
Между нами повисло напряженное молчание. Он разглядывал меня с нескрываемым удивлением. И что это за чувство, повисшее между нами? Не просто неуверенность, а напряжение. Я могла ощущать, как электрический ток перебегает между нашими телами озадаченными новой силой.
Я старалась не смотреть на него, делая вид, что не замечаю внезапно возникшего затруднения в общении.
— Почему не поела дома? — перервал мучительное молчание Теренс — оказывается, он уже давно следил за моим лицом. Будто бы выискивал на нем неподобающие чувства. Сам Теренс улыбался, но не осталось и следа той беззаботности, которая была буквально несколько недель назад.
— Не хотела, чтобы возникали вопросы. Ты думаешь, мы действительно оборотни?
Теренса такой вопрос застал врасплох, как и мгновенная смена темы.
— Я это уже знаю. Как и ты.
— Нет, я этого не знаю, — настойчиво вскрикнула я, вскакивая на ноги. Я тут же начала злиться, сама не понимая почему. Мне едва удалось подавить волну протеста и ненависти. Но для этого нужно было перестать смотреть на Теренса. Все его живое тепло злило меня.
Спустя несколько минут он приблизился ко мне, но так и не обнял, и я лишь теперь вспомнила, что он меня все еще так и не поцеловал. Неслыханное безобразие!
Сколько лет мы знали друг друга? Всю жизнь. А встречались чуть меньше года — а я смотрю на него, будто бы вижу впервые.
О чем я думаю!? Это ведь Теренс, любимый мой, без которого мне всегда тяжело и тоскливо. Почему вдруг он кажется чужим и далеким?
Я улыбнулась навстречу его настороженным глазам, и по привычке просунула все еще холодные руки ему под футболку. Теренс вздрогнул, но не превратился снова в знакомого Теренса. А раньше он хотя бы возмутился.
— Почему все так сложно? — Теренс все же обнял меня. Я уловила его неуверенность не по смене поведения, а по запаху. Аромат вокруг него изменился — наверное, именно так страх заставлял гормоны Теренса выдавать себя. Пахло кислым лимоном и трухлявой древесиной.
— Возможно, наш организм привыкает к изменениям, — предположила я, упираясь подбородком в его предплечье. Мне до ужаса хотелось, чтобы Теренс крепко обнял меня, и поцеловал, да так, чтобы я перестала сомневаться, что между нами возникло непонимание.
— Возможно, — лицо Теренса прояснилось, и улыбка, веселая и легкая, должна была заставить меня расслабиться. Я поддалась ей не сразу, но Теренс легонько меня потряс и впервые за сегодня поцеловал. Он забыл о поцелуе, даже когда мы ехали в машине Калеба домой к Рейн.
Значит встревоженность у него и у меня появилась не из-за слов о нашем изменении в оборотней.
Губы Теренса сначала такие мягкие, вдруг затвердели, он напористей прижал меня к себе, и мне это почти понравилось. Раньше он не вел себя столь агрессивно, а тут, как гром среди ясного неба, Теренс меня укусил! Укусил больно и достаточно крепко, чтобы я ощутила во рту привкус крови.
— Ауч! — вскричала я, отталкивая Теренса, но он и сам уже пришел в себя, чтобы понять что натворил. — Ты с ума сошел?! Что с тобой?! Я разве похожа на бифштекс?!!
Виновато улыбаясь, Теренс следил за тем, что я буду делать. Даже и не знаю, откуда у меня взялась эта мысль, но я со всей силы врезалась в него, и мы вместе полетели на пол. Так как Теренс не сопротивлялся, это давало место для маневров. Я впилась в его плечо, чуть ли не прокусывая кожу, даже сквозь ткань футболки. И тут же поняла, каким правильным и органичным на самом деле казалось поступить именно так. Теренс подбросил меня с себя и схватился за укушенное место.
Мы полулежали на полу едва переводя дыхание. Я все время проводила языком по кровоточащей ране. Теренс же снял футболку, и рассматривал укус, время от времени поглядывая на меня.
— Зачем ты это сделала?! — возмутился Теренс, и тут я заметила, как его глаза стали ярко-желтыми, почти такими, как у сов или котов, и, конечно же, волков.
— Честное слово — не знаю, — растеряно развела руками я, но желание повторить подобное не проходило, но и ощутить подобный укус снова мне не хотелось.
