— Честное слово — не знаю, — растеряно развела руками я, но желание повторить подобное не проходило, но и ощутить подобный укус снова мне не хотелось.
Мы смотрели друг другу в глаза, и я точно могла сказать, о чем думает Теренс.
— Даже и не думай, — предостерегла его я, отползая назад, но взгляд Теренса излучал лихорадочную веселость.
Он схватил меня за ногу и потащил к себе, я же с писком постаралась отбиться, хотя от смеха едва могла дышать. Но Теренс был сильнее и ловчее, он вскоре подмял меня под себя. Сначала руки Теренса принялись щекотать, но я быстро поняла, когда его руки занялись кое-чем совсем другим. От новых незнакомых, но в то же время приятных чувств, я перестала смеяться, и все ждала, когда же придет неловкость. Но ее не было, а руки Теренса становились все вольнее в выборе мест, где они хотели бы остановиться.
— Постой! — взмолилась я, понимая, что часть меня еще не готова к таким вот новшествам в наших отношениях. Особенно когда между нами неожиданно возникли недомолвки.
— Слишком спешу? — разочаровано протянул Теренс. Его руки не отрывались от меня, но он все же остановился.
Я не знала чего ожидать от близости с Теренсом. Мне попросту не было, у кого спросить, но что-то мне подсказывало, что стоит подождать. Разве это не поспешно терять девственность в 17? Я была готова выложить Теренсу кучу аргументов в пользу свое версии. Только Теренс опередил меня, нагнувшись, лизнув меня в шею, потом поцеловал мочку уха, и я задохнулась, тщетно пытаясь вспомнить, что собиралась сказать ему.
— Думаю, ты права — стоит подождать.
Теренс, как ни в чем не бывало, подхватил меня на руки и отнес на кровать, сам же ложиться не стал, как и одеваться.
Сердце вырывалось из груди, мне казалось, я все еще чувствую его губы на шее, губа же продолжала пульсировать от укуса. Мне теперь было не так просто забыть о его губах.
Запустив руки в волосы, Теренс растрепал их усталым движением.
— Все от усталости. Прости, если был груб. Я все прекрасно помню, о том, что ты хочешь подождать. Ты ведь знаешь, что я согласен с твоим желанием. Все будет так, как ты захочешь.
Я растеряно кивнула, понимая, что на самом деле, в данный момент, хочу, чтобы он был настойчив, и не уступал моим прежним желаниям. Но сказать такое я не могла — гордость не позволяла. Проклятая гордость.
— И вообще, — я так ничего и не ответила, потому Теренс продолжил. — Думаю пора тебе домой — завтра не самый простой день. Давай я тебя провожу.
— Да нет, ты ложись, а я поеду домой — приехала на велосипеде.
— Думал, что ты его ненавидишь!
Теренс действительно удивился. Можно подумать! Я ведь и врачей не люблю, но хожу к ним на прием. Или же Теренс считает меня до такой степени взбалмошной, что назло себе я бы лучше пошла пешком?
— Я и школу ненавижу, но ведь хожу туда!
— Ты любишь школу, а ходишь, потому что это обязательно, — отмахнулся Теренс.
Я втянула щеки — очевидно Теренс меня действительно знал хорошо. Можно ли это считать, что он любит меня, как и до нападения волков. Этого он мне все еще не говорил. Поднявшись с кровати, я подобрала свое полупальто, и пошла к выходу.
— Почему ты злишься? — усмирив в своем голосе вызов, спросил Теренс. Он потянулся следом за мной к двери.
— Догадайся, — фыркнула я.
— У меня нет таких способностей, и, кажется, их вообще нет у волков. Ты не можешь просто сказать?
— Не могу. Так же как и ты не можешь просто догадаться, — я раздраженно скрестила руки на груди.
Теренс с улыбкой приобнял меня.
— Ты все равно мне скажешь, — напомнил он о таковой черте моего характера.
А вот не скажу, — пообещала я себе. Вот попробую потянуть с этим, пока он сам не попросит рассказать. С Теренсом так всегда — даже если не прав он, то мирюсь первой я. Это нужно менять.
— А вдруг не расскажу? — предостерегла его я.
— Тогда я буду это решать на свежую голову — чтобы там не говорила энциклопедия про волков и их выдержку — я валюсь с ног.
Я понимающе кивнула головой, но не двинулась с места.
— Постараюсь больше тебя не кусать, — пообещал мне Теренс, но добавил, — Или так сильно кусать.
Он поцеловал меня так нежно и приятно, что мне вовсе расхотелось уходить. Но вот я стою на улице, температура явно опустилась ниже нуля, а в комнате Теренса уже погас свет. А велосипед, верно, ждет меня в кустах…
…Я проснулась, резко выпрямившись на кровати. Зашторенные окна не позволяли понять время суток. Какая-то тяжесть в животе заставила меня обернуться назад. Рядом лежал Калеб, и именно его рука на моем животе была тяжестью. Его плотно закрытые глаза, не собирались открываться, а расслабленное и красивое лицо сохраняло невозмутимость, и он почти не дышал. Калеб спал, констатировала я.
Не понимая до конца, где нахожусь и сколько времени, я вернулась в горизонтальное положение, и, тесно устроившись возле Калеба, вновь закрыла глаза. Сон про Бет возобновился, но не с того места где я проснулась, а значительно дальше, так словно вижу его в будущем. Это просто я не понимала еще, что происходящее во сне Бет, настоящее, во время которого я сплю. Это был день после Первой ночи Бет и Теренса, как волков. …
…Я проснулась после Первой ночи полностью отдохнувшей, и поняла причину этого, лишь взглянув на часы. Шел второй час дня, и я проспала не только школу, но и нравоучения родителей. Спускаться вниз я не торопилась, мне было не совсем уютно, и я лишь в ванной поняла, что и выгляжу не совсем уж хорошо. Привлекательность немного спала, так словно эта Первая ночь, высосала ее из меня.
Волосы находились в ужасном беспорядке, здесь и там я видела сухие ветки и пожухлую траву в них. И все мое тело было грязным, особенно ноги и руки. Потому я поспешила в душ, порадовавшись, что на меня не нахлынуло желание вылизаться. И что особенно меня пугало, так это снова очевидный, острый и жестокий голод. И при мысли о еде, у меня перед глазами застыл образ зайца, которым я вчера поужинала — живого зайца, который очень быстро под моими лапами превратился в мертвого. Моими лапами! Я уже начинаю думать о своих частях тела, как о частях тела волка!
Чистая, и все еще голодная я решила спуститься вниз, догадываясь, что меня наверняка там будет поджидать разговор с мамой — ну как же, я ведь проспала школу.
Но мама, хоть и сидела на кухне, встретила меня очень радостно, но в тоже время встревожено.
— Ну, наконец, ты проснулась! Как ты себя чувствуешь, мы с отцом с утра так испугались, когда не смогли тебя разбудить. Даже звонили твоему врачу Вунворту.
— И что он сказал? — несмело спросила я, прощупывая почву.
