в скопление людей и катились дальше по склону. Внезапно оказалось, что рота Ноулза поредела вдвое. Накатило отчаяние, капитан заозирался в поисках второй лестницы – та лежала под склоном; Ноулзу кричали: «Назад! Назад!» Он узнал голос майора, увидел его лицо и прыгнул в тень, оставив позади сломанные лестницы и тела убитых в первой атаке. Сверху неслись ликующие крики французов.
– Есть донесения от цитадели?
– Нет, милорд.
Генералы нервничали. Перед ними был озаренный пламенем юго-восточный угол Бадахоса. Два высоких бастиона с пробитыми в них брешами изрыгали огонь, в ночи клубился подсвеченный багровыми отблесками дым. Далеко справа над черной цитаделью тоже дрожало пламя, и Веллингтон, в плаще и перчатках, нервно натянул поводья.
– Пиктон не пройдет. Нет.
Адъютант наклонился к нему:
– Милорд?
– Ничего, ничего. – Веллингтон был раздражен, беспомощен. Он знал, что творится в пламени. Его люди прыгают в ров и не могут выбраться на другую сторону. Он был в ужасе. Стены в три раза выше, чем в Сьюдад-Родриго, бой невообразимо страшнее – но город надо взять.
Подъехал Кеммис, командир 4-й дивизии:
– Милорд?
– Генерал?
– Послать подкрепление, сэр? – Кеммис был без шляпы, лицо перепачкано грязью, словно он сам стрелял из ружья. – Послать еще людей?
Веллингтон ненавидел осады. Он умел терпеливо выжидать, когда это необходимо, когда можно заманить врага в ловушку, но осада – другое дело. Рано или поздно приходится посылать войска в одну узкую губительную брешь, и единственный способ избежать этого – измором вынудить врага к сдаче. На что нет времени. Город надо взять.
Шарп! На секунду генералу захотелось свалить вину на Шарпа, который сказал, что бреши проходимы. Но Веллингтон сразу прогнал эту мысль. Стрелок сказал то, что Веллингтон хотел от него услышать, и не скажи он этого, все равно пришлось бы идти на штурм. Шарп! Будь у Веллингтона тысяча Шарпов, он мог бы овладеть городом.
Генерал мрачно вслушивался в звуки сражения. Французы торжествующе кричали – они явно брали верх. Можно отойти от стен и отправить депутацию под белым флагом, чтобы вынести раненых и убитых, а можно послать еще людей в надежде переломить ход сражения. Город надо взять! Иначе Веллингтон не сможет этим летом двинуться на Испанию, к Пиренеям, и Наполеон получит еще год власти.
– Посылайте!
Посылайте в пасть чудовищу, которое пожирает его армию, его замечательную армию, – но чудовище надо кормить, покуда оно не лопнет. Можно собрать поредевшие батальоны, дождаться подкрепления, однако без Бадахоса победы не будет. Чертовы инженеры! В Британии полно минеров, в одном только Корнуолле сотни, но ни одного в армии; у него нет саперных рот, чтобы подвести под бастионы подкопы и взорвать французов ко всем чертям. Может, стоило перебить гарнизон Сьюдад-Родриго, выстроить по десять человек и расстрелять, а тела оставить разлагаться во рву, чтобы всякий француз, вздумавший оборонять крепость, знал, что его ждет жестокая месть?.. Веллингтон не мог тогда отдать подобный приказ, как не сможет сделать это и здесь, если британцы победят.
Если.
Генерал раздраженно обернулся к адъютантам; факел, который держал в руке лорд Марч, выхватывал из тьмы его заострившееся лицо.
– Есть известия от Пятой?
Марч ответил тихо, не желая усугублять дурные новости:
– Должны были уже штурмовать. Генерал Лейт шлет свои извинения.
– К чертям его извинения. Почему он опаздывает?
Пуля на излете задела лошадь, та встрепенулась; генерал похлопал ее по шее, успокоил. Лейт опаздывает, гарнизон Сан-Висенте уже на ногах, а Пиктон обольщается, если рассчитывает приставить к стене свои длинные лестницы. Пробиваться надо здесь, в юго-восточном углу, через охваченный пламенем ров.
В озаренном преисподними отблесками городе загробно ударил соборный колокол. Одиннадцать. Веллингтон поглядел на темное небо и снова на огонь. «Еще час, джентльмены, еще час». А что потом? Поражение? В аду чудес не бывает.
Французы на стенах умерили стрельбу. Они наполнили ров мертвецами и теперь слушали доносящиеся снизу крики и стоны. Штурм, похоже, захлебнулся, и канониры потягивались, споласкивали лица водой из ведер, где мочили банники, и смотрели, как им подносят боеприпасы. Французы не ждали от британцев нового приступа. Да, кто-то взобрался на брешь, один даже добежал до сабельных лезвий, и что толку? Бедняги! Что за радость теперь выкрикивать оскорбления?
Суровый обветренный сержант облокотился на пушечное колесо, поежился:
– Черт! Хоть бы они перестали стонать!
Некоторые украдкой курили, прячась от офицеров в глубине пушечных амбразур. Один перегнулся через пахнущий едким порохом пушечный ствол, заглянул в ров.
Сержант устало крикнул:
– Давай назад! Эти скоты-штуцерники тебя подстрелят.
Тот не послушался. Он смотрел вниз, на ужасную сцену во рву. Потом выпрямился:
– Если они сюда доберутся, то перебьют нас всех к чертовой матери!
Сержант рассмеялся:
– Не доберутся, не бойся. Через два часа ты будешь валяться с этим чудовищем, которое называешь женщиной.
– Ревнуете, сержант.
– Я? Да я лучше лягу вот с ней. – Сержант похлопал по пушке. – Теперь давай назад, приятель, потуши свою чертову сигару и подтянись. Мне может понадобиться твоя помощь.
– К бою! – крикнул дозорный.
Сержант вздохнул и встал. Новая кучка безмозглых британцев бежала к бастиону Санта-Мария, брешь в которой защищало его орудие. Он смотрел вдоль пушки на солдат, видел, как они скользят на залитых кровью камнях. И вот они оказались в зоне поражения. Сержант отступил на шаг, поднес фитиль к начиненной порохом запальной трубке, и солдат в зеленых мундирах разнесло в клочья. Все так просто.
Сержант скомандовал перезаряжать. Он был рад, что провел сегодняшнюю ночь в Бадахосе. Французы начали бояться этого лорда Веллингтона, он превратился в жупел, в ночной кошмар. Приятно видеть, что английского лорда можно победить.
В пушку забивали холщовые мешки с картечью. Сержант ухмыльнулся. Этой ночью Веллингтон познал поражение, полное поражение, и вся империя будет ликовать. Победа останется за Францией, а надежды британцев будут похоронены там, где им и место, – во рву с мертвецами.
Глава 26
– Сюда! Сюда!
Они бежали вправо, подальше от бастиона Сан-Педро, по крутому склону, и наконец обогнули угол, за которым можно было укрыться от картечи. Атака жестоко отбита, но 3-ю дивизию это не остановит. Доносилась яростная пальба из главной бреши. В озере сияло пламя, пожиравшее Стрелковую и 4-ю дивизии. Ноулз чувствовал, как безумие плещет над городом черными крылами, призывая ночь остервенелых смертей и безрассудных усилий.
– Рота! Рота!
– Здесь, сэр. – Старый сержант успокаивающе положил руку на плечо своему капитану.
А вот и лейтенант с десятком солдат. Господи, неужели это все, кто уцелел? Но появились еще солдаты, они тащили лестницу.
Другой
