class="p1">– Когда я тебя увижу? – спросил Женя.
Они стояли у освещенного подъезда.
– Завтра.
– Где?
– У кинотеатра «Новороссийск», там есть площадка.
– Это у входа?
– Да.
– Во сколько?
– А во сколько ты можешь?
– В любое время.
– Тогда давай в три.
Лена взяла Женю за отвороты куртки, притянула к себе и поцеловала.
Женя стоял и смотрел, как она входит в подъезд, как набирает код, как поднимается к лифту.
Вот она повернулась, помахала рукой.
Хлопнула дверь лифта.
Звонков закурил и пошел в сторону бульваров.
Он шел быстро и легко, как ходят счастливые люди.
Лишь завернул за угол Женя Звонков, как тут же из парадного вышла Лена. Она огляделась и почти побежала по улице.
У автомата остановилась. Бросила монету, набрала номер.
Проговорила несколько слов. Повесила трубку.
А тут и зеленый огонек появился в переулке.
Лена подняла руку…
Звонков вошел в квартиру. Зажег свет в прихожей. Кто– то опять побывал здесь. Он видел это в разрушении привычного строя вещей. Вот коврик сдвинут, спички упали с тумбочки на пол, гантель откатилась на середину коридора.
Они же у стены всегда стояли.
Звонков подошел, поднял гантель, поставил ее на место. Одну. Второй не было.
Он бросился в комнату. Заглянул под диван, пошарил под шкафом, отодвинул журнальный стол.
Нету.
Он вошел в дежурную часть отделения и положил перед молодым лейтенантом гантель.
– Вот.
– Вы это что, гражданин?
Лейтенант вскочил. К Звонкову придвинулись два крепких сержанта.
– Вы что, гражданин? – строго спросил дежурный. Он был совсем молодой. И офицерская форма была свежей и необмятой.
– У меня гантель украли, – устало сказал Звонков и опустился на садовую скамейку, неведомо как попавшую в дежурную часть.
– Чего-чего?
– Гантель украли, вот что, – зло ответил Женя.
– Давайте по порядку. – Лейтенант сел, поправил портупею и повязку. – Фамилия, имя, отчество, место жительства.
Звонков ответил, и лейтенант аккуратно записал все на бланке.
– Давно вы обратили внимание, что посторонние посещают вашу квартиру?
– Дней семь назад.
– Ранее ничего не пропадало?
– Да вроде нет.
– Хорошо, товарищ Звонков. Я завтра утром передам все это вашему участковому инспектору, а он сообщит вам о результатах.
– Спасибо.
– Не стоит. Это наша служба.
Звонков вышел.
Один из сержантов поднялся со скамейки, подошел к дежурному.
– Видишь, тронулся малый. Это от бормотухи. У нас рядом с общежитием мужик тоже от перепоя черного человека увидел, схватил топор и начал по двору за ним гоняться. И этот псих.
– Это, Рахманов, установит врач. А наше дело оказывать гражданам всевозможную поддержку.
– Да гнать таких бухариков надо, а не бумаги писать.
– Гнать, Рахманов, из милиции надо таких, как ты, и запомни: бухарики в медвытрезвителе, а в дежурную часть приходят граждане.
Борис Логунов шел по длинному коридору гостиницы «Россия». Двери, двери, двери. Цифры, цифры, цифры. Поворот. И сразу нужные цифры 8-0127. Борис постучал.
– Да, – раздалось за дверью.
Логунов вошел в прихожую. Номер был люкс.
– Входи, дорогая, входи.
Борис толкнул еще одну дверь.
Гостиная, обставленная с чуть потертым гостиничным шиком. Несмотря на раннее время, стол накрыт словно для банкета.
Переливались на солнце бутылки. Дефицитные закуски громоздились на тарелках.
И сам Тохадзе был не утренним. Для вечера он оделся. Для приема. Тугой воротник голубой рубашки обхватил шею, галстук переливался полосками, а синий костюм отдавал шелковым блеском.
Ослепительно сияли черные ботинки и золотозубая улыбка Гурама Тохадзе. Улыбка была предназначена явно не для Логунова, как и цветы, которые Гурам держал в руках.
– Здравствуйте, Тохадзе, – безлико сказал Логунов, – как я понимаю, вы меня не ждали.
Гурам, прищурившись, поглядел на Логунова. Коротко так. Стремительно.
И Логунов по его лицу понял, что догадался он, кто пришел к нему.
Битый был парень Гурам Тохадзе. Тертый.
– Здравствуйте, начальник, хорошему человеку всегда рад.
– А почему «начальник»?
– А у вас в столице все начальники. Это мы – просители, дорогой. К столу прошу.
– Это потом. Я из МУРа. – Логунов достал удостоверение.
И опять мазнул по нему взглядом Гурам.
– Зачем обижаешь, дорогой? Тохадзе человеку на слово верит. Садись.
Логунов сел. Огляделся.
– Гражданин Тохадзе, у меня к вам один вопрос: как вы попали в квартиру майора Корнеева?
– Плохой человек твой майор. Плохой. Прислал мне телеграмму о брате. Я в самолет и в Москву. Позвонил ему.
– Откуда телефон узнали?
– На Петровке дали, в справочной.
– Вы говорили с Корнеевым?
– Позвонил ему. Обрадовался. Думаю, какой хороший человек.
– То есть?
– Он предложил: «Пойдем, дорогой, со мной в ресторан, там и поговорим. Посидим как братья». Так и сказал, клянусь честным словом.
– Что вы сделали?
– Обрадовался, дорогой. Пригласил его в «Узбекистан». Там поговорили. Я знаю, что он человек гнилой, вымогатель. Друга позвал с фотоаппаратом…
– А как же вы в его квартире оказались в семь часов?
– Не был я там.
– Не надо, Тохадзе. Вас соседка опознает.
– Зачем соседка, ты слушай, что я скажу. Корнеев твой хоть и молодой, но гнилой совсем. Не наш. Деньги, понимаешь, вымогать начал. Послушай, откуда у честного человека деньги? Я в «Сельхозтехнике» работаю. На Доске почета карточку имею. Откуда у меня деньги?
– А наверное, оттуда же, откуда и машина «Волга», и номер, который стоит сорок рублей в день.
Тохадзе опять прищурился, усмехнулся:
– Слушай, ты зачем пришел? А? Мои деньги считать или взяточника разоблачать? А? Скажи? Раз он милиционер, значит, можно над родственными чувствами издеваться? Ты скажи! Не боишься, что я на тебя управу найду?
– Не боюсь, – усмехнулся Логунов, достал из кейса бумаги. – Давайте закрепим ваши показания.
– Зачем это?
– Порядок такой.
… Звонков завязывал галстук, наклонившись к зеркалу, вмонтированному в дверцу шкафа.
Он осторожно, двумя пальцами, зажал узел и аккуратно затянул галстук.
– Хорошо, – сказал подошедший Лев Миронович, – необыкновенно хорошо. Куда, если не секрет?
– В исполком, – уверенно соврал Женя, – насчет гаража.
– Милый Женя, запомните: некоторый жизненный опыт подсказывает мне, что просители одеваются попроще. Скромнее, чтобы вызвать жалость у чиновника. Поэтому я делаю вывод: вы идете на свидание.
– Лев Миронович, вы ясновидец.
– Опыт, милый мой Женя, опыт. А это самое горькое в жизни.
– Почему?
– Да потому, что он приходит с годами.
– Не всегда.
– Вы оптимист, Женя. Итак, у вас свидание.
– Именно. Только не говорите завлабу.
– Какому, Женя? Последний раз Геннадия Петровича Мусатова я наблюдал мельком на прошлой неделе.
– А вдруг принесет нелегкая? Я в книге-то записался.
Лев Миронович поднял руку.
– Благословляю.
– Аминь! – уже на бегу весело крикнул Звонков.
– Клавдия Степановна, – сказал Логунов, – вы, пожалуйста, вспомните, когда этот человек Игорю звонил.
Они сидели на кухне и
