Увеличение в годы войны числа дел, возбужденных против лиц, оскорблявших императорскую семью, нередко рассматривается историками как убедительное доказательство нарастания антицаристских настроений, прежде всего среди крестьян. Так, составители сборника исторических документов, выпущенного еще в 1932 году в столице Татарстана, отмечали: «Катастрофически увеличиваются дела об оскорблении величеств. Дела судебной палаты за 1915 и 1916 годы представляют собой целый сборник “комплиментов” по адресу Николая II. Особенно царю дарили их крестьяне-татары. Эти “комплименты” ясно характеризуют отношение крестьянства б[ывшей] Казанской губернии к царизму»1466.
Такой подход присущ и некоторым современным исследователям. И.К. Кирьянов характеризует изучаемые им оскорбления императора как «антицаристские высказывания». О.С. Поршнева высказывается более осторожно: она считает, что дела по привлечению к ответственности за оскорбления членов императорской фамилии дают материал, характеризующий антицаристские и антиправительственные настроения народных низов1467.
В то же время некоторые авторы полагают, что исследуемые ими случаи оскорбления царя крестьянами не противоречат выводам о том, что большинство населения страны по своим взглядам продолжало оставаться монархистским. Так, В.Б. Безгин, также исследовавший подобные дела, не склонен придавать им особого политического значения, он присоединяется к высказанному ранее мнению А.В. Буганова: «…большинство россиян на рубеже веков воспринимали носителя власти позитивно, а государственное устройство мыслилось однозначно в форме монархии, причем абсолютной (“Нельзя земле без царя стоять”)». Правда, Безгин относит этот вывод к началу ХХ века в целом, а Буганов вслед за многими авторами более осторожно полагает, что народный монархизм был существенно поколеблен во время Первой российской революции: «…начало разрушению монархического идеала в народном сознании было положено 9 января 1905 г. …»1468
В другой своей работе Безгин рассматривает возбуждение дел против лиц, оскорблявших царя, даже как доказательство наличия монархических настроений в крестьянской среде: ведь доносителями были, как правило, монархически настроенные односельчане преступников1469. Хотя и невозможно, как правило, выявить степень искренности доносителей, но можно согласиться с тем, что они позиционировали себя как монархисты.
Впрочем, изучение текстов дел по оскорблению членов императорской семьи, сопоставление их с другими источниками, характеризующими восприятие репрезентаций членов царской семьи, не позволяет полностью согласиться ни с одной из приведенных точек зрения. Сам факт оскорбления не свидетельствует о наличии или отсутствии монархического сознания.
Некоторые лица, обвинявшиеся за оскорбления царя, явно были сознательными противниками монархии. Иногда они даже прямо заявляли о себе как о сторонниках республиканского образа правления, хотя и не всегда точно и к месту употребляли соответствующие политические термины. 27-летний чернорабочий асбестового рудника в сентябре 1914 года утверждал в присутствии свидетелей: «ГОСУДАРЬ ИМПЕРАТОР – … (брань), дураки идут в солдаты, не нужно бы ходить. В некоторых государствах нет давно государей, а живут лучше нашего». Крестьянин Томской губернии заявил: «Когда кончится война, тогда долой Государя… и выберем президента»1470.
Антимонархическое сознание проявлялось и в других ситуациях, даже в ходе бытовых конфликтов проявлялось порой неприятие существующей формы правления. Пьяный крестьянин И.А. Зенуков был задержан в феврале 1916 года на железнодорожной станции Самара за кражу пяти подушек. При аресте он кричал: «Долой Царя, долой самодержавие, да здравствует революция!»1471 Выпивший призывник, ругавший царствующего «Кольку-винодельца» и певший при этом «Отречемся от старого мира», тоже, наверное, может быть отнесен к противникам монархии, несмотря на те обстоятельства, при которых он совершил сразу несколько преступлений. Пьяный владелец паровой мельницы, также певший революционные песни, называвший императора «кровопийцей», «палачом», «собакой», очевидно, тоже был убежденным противникам монархии1472. Нельзя отнести эти дела к числу «обычных» пьяных оскорблений императора, они использовали выражения антимонархического политического языка, а не традиционные формы хмельного оскорбления царя, переплетавшиеся нередко с богохульством.
В некоторых же случаях люди, оскорблявшие Николая II, явно отвергали монархический принцип правления, хотя при этом и сохраняли монархистскую риторику: «Нам нужен выборный царь»; «Государя нужно выбирать из высших людей, на несколько лет, как выбирают старост»1473. Пьяный выпускник духовного училища заявлял: «Какая нам война с немцами, когда у нас сам царь немец. Нам нужно давно сменить царя и выбрать другого на три года»1474. Хотя в этом случае и использовались слова «государь», «царь», но оскорбители русского императора фактически желали установления в России авторитарного президентского режима, предполагавшего выборность главы государства.
Но мы не знаем, например, был ли противником монархии крестьянин Саратовской губернии А. Самойлов, который еще до войны, в феврале 1911 года, публично ругал императора и императрицу, говорил, что такого государя нам не нужно и не нужно самодержавия, а добиться равноправия и избрать Государя из своей среды1475. Был ли противником монархии и патриот-купец, который в июле 1915 года заявил: «Нужно переменить Хозяина России; вот уже другую войну проигрывает; такая военная держава, а править ею некому»?1476 Ведь подобная идея «крестьянского царя» или «хорошего хозяина России» вполне могла быть и традиционно-монархической, хотя она и предполагала замену негодного царствующего императора другим, более способным или более «народным» правителем державы.
И в других случаях антицаристские призывы не всегда свидетельствуют о наличии антимонархического сознания, хотя они могли быть направлены лично против Николая II, а не против существующей политической системы. Так, например, фрейлина императрицы вспоминала, что накануне революции она увидела надпись «Долой царя» на заиндевевшей стене здания Главного штаба, расположенного напротив Зимнего дворца. Надпись стерли, но она вновь появилась на следующий день1477. Антиправительственный призыв красовался на одном из наиболее охраняемых зданий империи, очевидно, следует поэтому предположить, что солдаты-часовые либо предпочитали не замечать дерзкого преступника, безнаказанно орудовавшего напротив царского дворца, либо сами писали на стене Главного штаба. Но можем ли мы утверждать, что автор этой дерзкой надписи был противником монархии?
Сложно сказать, был ли носителем антимонархического сознания 43-летний мещанин г. Стерлитамака, который в январе 1915 года заявил на постоялом дворе: «Какой у нас ЦАРЬ! Не может он править. По нашей державе надо бы двух ЦАРЕЙ. Не Ему царствовать, как он ….. (брань) ЦАРЬ, а МИХАИЛУ АЛЕКСАНДРОВИЧУ. Вот однажды на крейсере Его хотели убить, и матросы кинули жребий. Если бы мне достался этот жребий, у меня рука не дрогнула бы, я бы бахнул»1478. Вернее было бы предположить, что он желал замены «плохого» царя царем «хорошим».
Во многих же случаях можно определенно утверждать, что изучаемый источник, скорее, свидетельствует о сохранении монархического сознания у лиц, привлекавшихся за оскорбления членов царской семьи. Сам жанр доноса (в т.ч. и оговора) предполагал наличие такого сознания, в этом отношении В.Б. Безгин совершенно прав. Возможно, впрочем, что доносители не всегда были искренними монархистами, но они явно представляли себя таковыми. К тому же «плохим» членам императорской семьи нередко противопоставлялись «хорошие». В разных слухах они выступали в разном качестве. Напомним, что в некоторых случаях «хорошие» император и его жена противопоставлялись «плохим» Марии Федоровне и Николаю Николаевичу, в других же случаях вдовствующая императрица и великий князь были положительными персонажами, которые противопоставлялись царю или царице. Поражает также и обилие портретов, которые всегда находились под рукой у людей, внезапно пожелавших оскорбить царскую семью. Они часто висят в крестьянских избах, они старательно наклеиваются на записные книжки, на циферблаты часов, на крышки портсигаров. Это косвенно свидетельствует о наличии своеобразного монархического сознания, проникавшего в бытовую культуру.
Язык оскорблений порой также свидетельствует о том, что к ответственности за оскорбления привлекались носители консервативного сознания. Императора порой даже называли «забастовщиком», «посадским».
