завербовал ее.
Мориц подумал, что ослышался.
– Амаль?
– Она заказывает ему билеты. Занимается его расписанием. Знает его привычки. Мы уже подбирались к нему раньше… Абу Ияд всегда ускользал. Эту возможность упустить нельзя. Ты повел себя идельно. Она тебе доверяет.
– Она не сделает этого, Ронни. Она не предаст свой народ. Она абсолютно верный человек.
– У каждого есть своя ахиллесова пята. Как насчет ее ребенка?
– Не вмешивай Элиаса.
– Похоже, он тебе нравится?
– Забудь. Я не смогу этого сделать.
Ронни остался невозмутим.
– Если она будет работать на нас, – спокойно сказал он, – никто не тронет ни одного волоска на ее голове. Как информатор она находится под защитой.
Мориц понял, что Амаль угодила в ловушку. И он вместе с ней.
– Ты с самого начала это спланировал, верно?
– Нет. Мое начальство увидело возможность. А я всего лишь передаю сообщение.
– Как ты себе это представляешь? Как мне сказать ей, что я обманывал ее все это время? Неужели она после этого доверится мне?
– Ты просто скажешь ей правду.
Мориц почувствовал, как земля ускользает у него из-под ног.
– Ты все равно лгал ей. А сейчас наконец-то будешь честен. Поверь, сперва она тебя возненавидит, но потом это вас сблизит.
– А если она меня выдаст?
Ронни шевельнул бровями. Он знал, как ООП расправляется со шпионами. Он взял Морица под руку и повел по дорожке.
– Вопрос в том, что мы можем ей предложить? Новую идентичность в Германии? Хочет ли она вернуться?
* * *
И правда, подумал Мориц, это может ее заинтересовать. Ради Элиаса.
– Нет, – ответил он. – Я так не думаю.
– Мать-одиночка в арабской стране, это слишком тяжкое бремя, – сказал Ронни. – Так что же ей нужно?
– Сними меня с дела, – сказал Мориц. – Пожалуйста.
– Как хочешь. Я не могу тебя заставить. – Ронни бесстрастно посмотрел на него и добавил: – Ты знаешь, что произойдет потом. Если ты не способен выполнить работу, пошлют другого. Никаких обид. Только… говорю тебе как друг… ты из уходящего поколения. Из тех, кто уважает правила. Кто аккуратен и точен. А у нынешних палец всегда на спусковом крючке. Решения они принимают сами и вечно лезут в герои. Пока ты занимаешься Амаль, я могу быть уверен, что сюрпризов не будет.
– Черт побери, Ронни!
Мориц резко отвернулся. Ронни подождал, пока тот придет в себя. Затем положил руку ему на плечо:
– Мы снимем для тебя красивый дом. С видом на море. Постоянно жить в отеле – это не очень хорошо для твоей души.
Какая, к черту, душа, подумал Мориц. Он был глупцом, считая, что сможет выйти чистым из этой грязной игры. Единственный способ оградить от этого Амаль – это втянуть ее. Чтобы защитить ее, он должен сломать ее. Но он знал, что она не согласится. Мориц понятия не имел, что делать. Нужно было выиграть время.
* * *
В полночь он приземлился в Тунисе.
Глава
57
Они стояли в порту Ла-Гулет – Амаль, Элиас и Мориц. Воздух был раскаленным. Робкие порывы ветра, долетавшие с моря, рисовали узоры в пыли на набережной. Над головами парил «ситроен». Кран, медленно повернувшись, опустил машину перед ржавым остовом судна.
Между ними все было неясно, они ничего не проговорили, оружие было спрятано. И все же – или, возможно, благодаря этому умолчанию – он чувствовал себя очень живым в присутствии Амаль. Ему хотелось уйти, но в то же время рядом с ней он ощущал, что именно это место ему предназначено.
* * *
После возвращения из Франкфурта Мориц избегал Амаль. Будто там подхватил какую-то заразу, от которой хочет оградить ее. Если он ее предупредит, то выдаст себя. Если нет, то будет виноват. Он не мог забыться, даже со снотворным. Его компас вышел из строя – не только пространственный, но и временной. Душными июльскими ночами он покидал отель и бродил, точно уличный пес, по безлюдному центру города. Опущенные жестяные ставни, тусклый свет, затхлая вонь из гавани. Он бросил сопротивляться бессоннице и отдался ночи.
Амаль оставляла ему сообщения, на которые он не откликался. Их снова свел Элиас. Мальчик пришел в «Мажестик» за своими фотографиями. Мориц отдал их ему – все, кроме той, где Элиас почти застукал его на месте преступления. Они отправились к месье Аттиа, чтобы купить новую пленку… и случайно встретили Амаль, которая как раз возвращалась с рынка. Она обрадовалась и спросила, куда Мориц пропал. Ее задела его внезапная отчужденность. Пришлось заверить, что они непременно увидятся.
* * *
Элиас следил за парящим автомобилем через видоискатель своей камеры. Амаль взяла Морица за руку, чтобы отвести его в сторону. Прикосновение было нежным, но решительным. Морицу оно понравилось. Прикосновение вернуло его в настоящее. Они просто находились здесь, в одном времени и в одном месте – точно случайно запрыгнули на карусель и теперь самозабвенно крутятся. Точно на этот раз их встреча произошла под счастливой звездой, хотя он сознавал, что все как раз наоборот.
* * *
Морицу невольно вспомнился Ронни, когда «ситроен» бесшумно опустился на набережную. Когда после мюнхенского фиаско он подал в отставку, Ронни мог бы отобрать машину. Но он этого не сделал – молчаливое выражение их дружбы, которая, несмотря ни на что, сохранилась. Мориц никогда не думал, что этот «ситроен» станет ему столь дорог. За прошедшие годы они с автомобилем образовали причудливую пару, привязанную друг к дружке, которая любила, ненавидела и все прощала. Они с «ситроеном» останутся вместе, пока один из них не отдаст концы. А вот дружба с Ронни, напротив, под вопросом. Доверие было исчерпано, причем с обеих сторон. Мориц не мог больше тянуть с ответом.
Грузчики отвязали ремни. Мориц подписал таможенные документы, затем они сели в машину и поехали.
* * *
Через Пиккола Сицилию, по старым каналам, всегда вдоль моря, до Карфагена. Там жизнь была безоблачной. Белые виллы и тенистые сосны среди руин исчезнувшей цивилизации. Здесь живут богатые, сказала Амаль, но богатство – вещь относительная. Дом у моря обойдется по цене трехкомнатной квартиры во Франкфурте.
Моя компания заплатит, сказал Мориц.
Хотела бы я работать в твоей компании, отозвалась она.
* * *
Амаль знала агента по недвижимости. Она уже искала через нее виллы для политиков из ООП. Конфиденциальность, понятливость и оплата наличными в иностранной валюте. Агент открыла белые ворота, и «ситроен» въехал внутрь. Улица Ганнибала.
Бонжур, месье, бонжур, мадам.
По стенам вились бугенвиллеи, жасмин и анемоны. Через окна открывалось море. Сегодня оно было почти бирюзовым.
