— А куда это ты собрался, позволь тебя спросить? — Га‑Мавет догоняет Арескои и шагает по правую руку от него.
— Хочу узнать последние новости нашего мира.
— И что ты в таком случае собираешься делать в степях Урукура?
— А с чего ты взял, что я направляюсь именно туда?
Бог Смерти останавливается и ошеломленно смотрит на своего брата:
— Мы уже несколько часов прогуливаемся именно по степям Урукура. И не пытайся меня убедить, что ты об этом не подозреваешь. Отвратительное, кстати, место, — что ты в нем нашел?
— Откровенно говоря, — опускает голову Победитель Гандарвы, — я здесь некогда потерял что‑то очень важное. И теперь расплачиваюсь за ту свою потерю.
Вдруг в его зеленых глазах мелькает тень надежды, и он громко и отчетливо произносит вслух странные, казалось бы, слова. Его мощный голос разносится по всему пространству степи, ветер подхватывает, кружит их, вертит и несет дальше, оповещая всех в Урукуре о том, что сказал бог.
— Я сожалею о том, что сделал. Не так давно, преследуя Кахатанну, я убил в этих местах маленькое существо — хортлака, помогавшего ей. Он было беззащитен и беспомощен, но я не пожалел его тогда. И огромная вина лежит на мне. Великая Кахатанна простила меня; может, и хортлаки найдут в себе силу и мудрость простить несчастного бога за то зло, которое он им причинил. Мне нужна помощь!
Га‑Мавет оглядывается по сторонам:
— Ты уверен, что эти самые хортлаки тебя слышат?
— Хоть один из них должен быть где‑то рядом, — отвечает Арескои. — Они знают все обо всем и хранят такие древние истории, что тебе и не снилось. Да полно, что я рассказываю? Ты хортлаков не видел?
— Нет, — как показалось рыжеволосому, смущенно откликается Бог Смерти. — Не обращал на них внимания. Я здесь, в степи, редко бываю, — добавил он в пространство извиняющимся тоном. — Кого здесь забирать в царство смерти?
— Некого! — внезапно раздается голос как из‑под земли.
— Мы бессмертны! — отзывается другой, поодаль.
— Не верьте им, это хитрость! — прошелестел третий, и ковыль волнами понес дальше:
— Не верьте, не верьте, не верьте, не верьте…
— Нет! Постойте! — отчаянно закричал Арескои.
Он сорвал с рыжей головы и бросил под ноги шлем из Черепа Дракона, известный всему Арнемвенду, и поднял к небу руки с открытыми ладонями:
— Великую Кахатанну, Суть Сути и Мать Истины, призываю я в свидетели своей искренности. Не врагом, но смиренным просителем явился я к всеведущему народцу степи — и пусть поверят мне, ибо труднее всего воину преодолеть свою гордыню. Я сильнее вас, но не собираюсь пользоваться этой силой отныне — я пришел как равный к равным. Примете ли вы меня?
Га‑Мавет слушал молча. Он понимал, сколь сложно было его непокорному, бесстрашному брату, привыкшему к битвам и поединкам, кланяться в пояс крошечным, слабеньким духам степи. И еще он понимал, что наступили странные времена; что сила не на стороне сильного, а на стороне того, кто не боится быть слабым. Что бесстрашен не тот, кто не боится, но тот, кто не боится своего страха. Много мыслей теснилось в его бедной голове. Ему было счастливо и прекрасно посреди этой желтой степи, с волнующимися на ветру травами — душистыми, пахучими, дурманящими; мелкие цветочки разноцветными брызгами были разбросаны на колышущемся фоне ковыля. Малах га‑Мавет почувствовал, что здесь безраздельно царит Древний Бог Ветров — Астерион. И к нему он обратился за помощью:
— Астерион! Услышь нас. Мы не желаем зла народу степи, пусть спросят у Кахатанны.
Степь заволновалась, зашумела. Звон и рокот многих сотен голосов отозвались с разных сторон, и братья поняли, что все это время они стояли здесь не в одиночестве. Одно за другим из густых трав появлялись крохотные — чуть выше колена — существа. Рыжие, серые, пестрые, лохматые, с круглыми тигриными ушами и огромными выразительными глазами на кошачьих мордочках, разумных и подвижных, они вылезали из нор, ямок, канавок, скрытых до поры до времени буйной растительностью.
Издалека приближались длинными прыжками их близкие родичи — но они явно жили ближе к пустыне, потому что шерсть у них была изжелта‑серого цвета, а сами они — еще меньше, чем жители степи.
— Хортлаки, — пробормотал Арескои.
— Какие милые, — заметил га‑Мавет, осекся и оторопело уставился на Победителя Гандарвы.
Тот усмехнулся:
— Ты ли это, беспощадный и грозный брат?
— Все началось с общения с Богиней Истины…
— Со встречи с Каэтаной, хотел сказать ты.
— Абсолютно верно.
Бог Войны, Победитель Гандарвы, Рыжий Воин в шлеме из Черепа Дракона, зеленоглазый красавец Арескои, не боящийся в этом мире никого и ничего, опустился на колени, чтобы маленьким мохнатым существам было легче с ним разговаривать. Рядом он положил огромную секиру, которая когда‑то принадлежала Бордонкаю.
— Не бойтесь, — он старается говорить как можно мягче, — это оружие — друг. Ее зовут Ущербная Луна.
— Мы знаем, — раздается в ответ тоненький голосок. — Это секира того великана, который провожал к ал‑Ахкафу госпожу Каэтану, который победил тебя у стен этого города и мог убить в предгорьях Онодонги, но не сделал этого.
— Да! — твердо говорит Арескои. — Это все истинная правда. Вам, хортлакам, ведомо иногда больше, чем богам. Это действительно секира брата моего, человека Бордонкая, убитого мною в неравном поединке. И о смерти его я сожалею до сих пор.
— Мы тоже, — шелестит степь.
— Мы тоже, — разносит ветер тихие слова.
— Мы скорбим, — вскрикивают степные птицы, поднимаясь в небо и камнем падая назад, в траву.
— Мы тоже‑е‑е, — поют облака.
Га‑Мавет обнимает брата левой рукой и спрашивает на ухо:
— Ты как?
— Легче, — с трудом произносит Арескои. — Но я рад, что произнес вслух правду.
— Тебе до сих пор больно?
— Вот тут. — Арескои прикасается к груди в том месте, где была нанесена смертельная рана гемерту.
— Бывает, — произносит голос Бордонкая.
Арескои знает, что исполин давно уже мертв и похоронен им самим на вершине холма в предгорьях Онодонги. Он знает, что Бордонкай ушел от него по той дороге, которая оказалась недоступна Новым богам. И все же… Победитель Гандарвы озирается по сторонам и кричит:
— Бордонкай!!! Брат мой!
— Его нет, — говорит все тот же голос. — Это я, Мика. Я был тогда там, у холма…
Арескои тяжело опускается на землю. Потеря надежды окончательно обессилила его. А га‑Мавет не отрываясь смотрит вдаль.
Широко шагая по степи, к ним приближается юноша во вьющемся на ветру плаще. Сразу бросается в глаза, что плащ его клубится и мечется в воздухе, хотя ветер не настолько силен. Змеятся длинные волосы, струится одежда. Вместе с юношей приближается аромат степных трав и пьянящая свежесть морских волн. Даже не зная, кто это, легко можно угадать в приближающемся существе Астериона — Бога Ветров.
Он подходит к братьям, по‑приятельски кивает им и садится рядом с Арескои. Ветер покорно устраивается у его ног, как свернувшийся клубком пес.
— Ты пришел в степь, чтобы встретиться с хортлаками? — удивленно спрашивает он у Победителя Гандарвы вместо приветствия.
— Да.
— Это непостижимо, но от тебя исходит дуновение искренности.
— Надеюсь, ты слышишь, что я не лгу.
— Слышу. И изумляюсь. Но, изумляясь, все же помогу тебе. Маленькие хортлаки не верят Новым богам. Они не могут принять ни смерти Момсы…
— Могучего и прекрасного Момсы из рода прекрасных и могучих Момс, — поправляет Астериона голос из травы.
— Простите, конечно, именно так. Еще они не могут принять и простить многие другие смерти. Им нужно доказательство того, что теперь ты стал другим. Что придумаем?
— А что их убедит? — интересуется Арескои. — Или кто?
А га‑Мавет думает, что не чаял дожить до того дня, как его брат будет доказывать свою надежность крохотным и слабым степным духам и стремиться к тому, чтобы они ему поверили. До недавнего времени бессмертных Арнемвенда мало волновало мнение их слуг и рабов.
— Каэтана, — не сомневается Астерион.
* * *
Они отъехали на довольно большое расстояние от Салмакиды и уже вступили в полосу леса, когда Каэтана услышала, как ее кто‑то громко позвал. Один раз, затем другой… Она оглянулась, но никого не увидела за деревьями.
— Вы ничего не слышали? — спросила она на всякий случай у сопровождающих ее воинов.
Те отрицательно покачали головами, но на всякий же случай насторожились. Не следует пренебрегать словами богини, пусть даже ей показалось.
— Зовут же! — забеспокоилась она через некоторое время.
Сангасои переглянулись между собой, повернулись назад. Прислушались. Несколько человек отделились от отряда и на рысях направились к маленькой рощице, которую только что оставили позади. Обыскав все вокруг, воины возвратились к своей госпоже:
