Катя не запомнила их, но запомнила общее ощущение гармонии. Всё было рассчитано очень точно. Ошибка даже в одном элементе могла нарушить порядок всего…
От голубых кристаллов исходило особое сияние. И, казалось, они издают тихий и нежный звон. В воздухе пахло цветами и необычными благовониями.
Последние недели Кате казалось, что книги и свитки нужны были просто так. Что вся теория – лишь для общего развития. Как физика или химия в школе – учишь потому, что сказали, и не важно зачем… А сейчас она осознала, что всё было не случайно. Мозаика сложилась, и каждый кусочек лёг на своё место. Желание осуществлялось, и это было страшно. Катя опасалась, что погибнет во время пути или застрянет в незнакомом месте. Но ещё больше она боялась, что вернётся уже другой, потеряет какую-то часть себя и не сможет вернуться назад. Здесь оставалось так много всего. Эти люди, эта природа, этот запах свободы… и конечно брат… Она немножко надеялась, что он передумает. Но нет. Он стоял на своём и ни за что не хотел идти в мир, где родился и вырос…
Как и было указано в книжках, Катя не разговаривала и почти ничего не ела целый день. И признаться, это было не трудно. Аппетит пропал, а говорить просто не хотелось. Она очень волновалась, но старалась не показывать это. Брат тоже. Держался молодцом, шутил, был бодр, но она-то знала, что ему тяжело. Он сам колеблется и не уверен до конца. В его взгляде уже сквозило одиночество.
Фейн тоже пришёл проводить Катю. Он коротко обнял её, о чём-то заговорил. Она так волновалась, что не запомнила слов, но запомнила его улыбку, его мудрый и сильный взгляд. Что-то особенное, глубокое в голосе. Сердце на минутку сжалось в комок. Девочка надеялась, что когда-нибудь через несколько лет встретит похожего человека.
Ей хотелось спросить про Эндру, но она не стала. Больше Катя не слышала о ней. Женщина исчезла – как будто её и не было вовсе. Она даже не пришла попрощаться. Лишь оставила на подушке у Кати тот самый браслет, что напоминал ей о маме… Иногда девочка терзалась от мысли: «Почему она не пришла?» Но в глубине души она знала – это не важно. Браслет был с Катей, придавая сил. А в душе она сохранила все те вечера, что они проводили вместе. И та неприкрытая забота, от которой Кате всегда становилось тепло. И этот браслет – такой важный для них обеих. Когда-то давно эта женщина ей казалась жестоким и хищным созданием, но она подарила ей столько света…
Попрощаться с Катей пришло не мало людей. Здесь были и солдаты, к которым девочка успела привязаться, и соседи, и кто-то из новых подружек.
Пришла Ольга и притащила целую стопку писем.
–Знаешь, – сказала она. – Я, как и Олег, не очень стремлюсь обратно. Но есть люди, которых я помню. И я писала им письма. Быть может, ты скажешь, что я сентиментальна. Ты отправишь их для меня?
Девочка кивнула и положила их в рюкзак, обняла Ольгу на прощание. Катя надолго запомнила её красивое открытое лицо, лучистые глаза. Девочке нравилось, что она очень добрая и необычная женщина. С ней хотелось сидеть и болтать часами. Сейчас для Кати всё смешалось, и она уже не понимала, кто из какого мира, и из какого она сама…
Все эти люди, которые собрались здесь, казались замечательными, удивительными. Она была благодарна им за многое. Они сказали что-то доброе на прощание. На глаза наворачивались слёзы.
Священник в золотистом одеянии, богато расшитом рисунками, застыл рядом и уже стал покачиваться в такт собственной мелодии, иногда проводил рукой по бороде и всматривался куда-то в пустоту. Девочка почти не запомнила его, лишь его причудливую одежду, пытливые бледно-голубые глаза и удивительный голос – красивый и звучный.
Пару мгновений Катя любовалась полнолунием – красавица луна кокетливо выглянула из-за облаков. Голубые кристаллы засияли ослепительно ярко, их звон стал громче и мелодичнее.
Брат натянул проволоку, священник запел какие-то священные тексты. Он сжимал длинный тонкий посох и чуть покачивался в такт. Его ровный сильный голос будто обволакивал пространство, высвобождая чувства. Голубые, почти бесцветные глаза уставились на Катю. Она поёжилась от его взгляда, накинула рюкзак на плечи и улыбнулась своему брату. Девочка была даже рада, что ей нельзя говорить – она боялась разрыдаться от первого же слова. Мысль о том, что она больше не увидит его, была невероятной и страшной. Олег стоял неподвижно и серьёзно смотрел то на проволоку, то на Катю.
Всё, что происходило потом, напоминало чудо или сон. Она увидела рядом с собой белую сияющую звёздочку, а потом ещё одну. Их становилось всё больше и больше, они, как пушинки, кружили вокруг неё. Катя улыбнулась. «Даже если это мой конец – это красивый конец», – подумала девочка.
Ей казалось, что она слышит звон сотни маленьких колокольчиков. Окружающая реальность пошатнулась. Катя окинула взглядом присутствующих и прижала руку к груди. Она была готова.
Звёздочки вокруг неё стали вращаться всё быстрее и быстрее, а потом в какой-то момент замерли и превратились в свет. Он наполнил девочку без остатка, она вздрогнула и поняла, что надо бежать. Катя пролетела несколько шагов и нырнула в реку. Её фигурка растворилась в воде, и уже через мгновение свет померк, всё исчезло. Раздался беззвучный гром. Священник смолк. А девочки уже не было видно – она исчезла раз и навсегда из этого мира.
Фейн подошёл к Олегу и хлопнул его по плечу.
–Надеюсь, с ней всё хорошо, приятель. Ты проделал не малую работу. Нам будет её не хватать.
Олег кивнул и не мог оторвать взгляд от того места в реке, где только что растворилась фигурка его сестры. Вот и всё. Он осуществил то, что казалось почти невозможным. Цель была достигнута, парень почувствовал радость и опустошение. Теперь он не знал, куда идти и что искать, за что бороться.
Как будто некий туман поглотил девочку, и больше не осталось ничего от неё. Только какие-то вещи, любимые свитки со стихами. Её голос и смех будто стояли у Олега в ушах. Парень вздохнул.
Олег увидел, как в воде отражается не этот мир, а тот – родной. И на мгновение ему захотелось прыгнуть тоже. Но нет. Он вдохнул поглубже чистого лесного воздуха и понял, что ни за что не вернётся назад.
Он был рад, что остался здесь. Впереди было много интересных возможностей. Но
