Сразили мы два десятка, а еще шестнадцать захватили живьем, а когда пленники рассказали нам все, что знали, их мы тоже умертвили. Отдавая этот приказ, Артур поморщился, ибо терпеть не мог проливать кровь безоружных, но выделить копейщиков для охраны пленных мы не могли, равно как и не испытывали сострадания к врагам, у которых щиты без гербов, в знак особой жестокости. Мы убили их быстро: велели встать на колени на песке и обезглавили их Хьюэлбейном либо острым Саграморовым клинком. То были люди Мордреда; сам Мордред вел их по взморью, но, едва завидев нашу засаду, король поворотил коня и велел своим людям отступать.
— Я почти до него добрался, — досадовал Артур, — еще бы чуть-чуть, и достал бы! — Мордред спасся, но первую победу мы одержали, хотя потеряли троих, а еще семеро истекали кровью.
— Как сражался Гвидр? — спросил у меня Артур.
— Отважно, господин, отважно, — заверил я, пытаясь отчистить окровавленный меч песком. — На его счету не одна смерть, господин, — заверил я Артура.
— Хорошо, — кивнул он, подошел к сыну и обнял его за плечи. Единственной рукой я отскреб от крови Хьюэлбейн, затем ослабил завязки шлема и стянул его с головы.
Раненых лошадей мы добили, уцелевших увели в крепость, затем собрали оружие и щиты врага.
— Снова они не сунутся, — заверил я Кайнвин, — разве что подкрепление подоспеет. — Я поглядел вверх, на солнце, что медленно поднималось в безоблачное небо все выше.
Воды у нас было в обрез — только то, что привезли с собой Саграморовы люди среди прочей нетяжелой клади, так что воду выдавали порциями. День обещал быть долгим: то-то мы измучаемся жаждой, особенно наши раненые. Один из них дрожал в ознобе. Лицо его побледнело до восковой желтизны, а когда Саграмор попытался влить ему в рот несколько капель влаги, он судорожно прикусил край меха с водой. Он стонал в агонии, терзая нам души, и наконец Саграмор облегчил его страдания ударом меча.
— Надо сложить погребальный костер, — предложил Саграмор, — вон там, в конце косы. — Он качнул головой в сторону ровной полосы песка, куда море нанесло груды выбеленного солнцем пла?вника.
Артур этого предложения словно не расслышал.
— Если хочешь, поезжай на запад, — посоветовал он Саграмору.
— И бросить вас здесь?
— Если ты останешься, — тихо проговорил Артур, — то я не знаю, как ты уедешь. Лодка приплывет только одна. А к Мордреду подойдет подкрепление. К Мордреду, но не к нам.
— Мы и их перебьем, — коротко отрезал Саграмор. Думается мне, он знал, что, оставшись, обрекает себя на смерть. Лодка Каддога отвезет в безопасное место от силы человек двадцать, но никак не больше. — Мы можем переплыть реку, господин, — отозвался он, качнув головой в сторону восточного берега, что маячил темной, недвижной стеной за оконечностью песчаной косы. — Ну, те из нас, кто плавать умеет, — уточнил он.
— А ты умеешь?
— Поучиться никогда не поздно, — отозвался Саграмор и сплюнул. — Кроме того, мы покамест живы.
Живы — и не побеждены, и каждая минута приближала нас к спасению. Я видел, как люди Каддога тащат парус на «Придвен», что застыла, накренившись, у самой кромки воды. Мачта уже стояла вертикально, хотя люди все еще возились со снастью, крепя стеньгу, а через час-другой начнется прилив и лодка вновь окажется на плаву, готовая к путешествию. Всего-то и надо, что дождаться вечера. Мы принялись складывать из пла?вника громадный костер и, едва он разгорелся, предали огню тела наших погибших. Волосы их ярко вспыхнули, запахло паленым мясом. Мы подбросили дров — и вот уже костер превратился в ревущий, накаленный добела ад.
— Призрачная ограда могла бы задержать врагов, — предложил Талиесин, пропев молитву за четырех сгорающих в пламени воинов, чьи души уплывали вместе с дымом на поиски своих призрачных тел.
Призрачной ограды я вот уже много лет как не видел, но в тот день мы ее соорудили. Жуткое занятие, скажу я вам. У нас было тридцать шесть вражьих трупов, и мы отрубили тридцать шесть голов и насадили их на захваченные копья. А копья воткнули в ряд, перегородив песчаную косу, и Талиесин, весь из себя внушительный в белых одеждах и с древком копья в руках — вылитый друид! — переходил от одной окровавленной головы к другой, чтобы враг подумал, будто без заклинаний не обошлось. Мало кто дерзнет по доброй воле пройти сквозь призрачную ограду без друида, способного отвести зло, и как только ограда была построена, мы вздохнули спокойнее. В полдень мы разделили скудную трапезу; помню, как удрученно глядел Артур на зловещий строй копий.
— Прийти к такому — от Иски, — тихо промолвил он.
— Прийти к такому — от Минидд Баддона, — отозвался я. Артур пожал плечами.
— Бедный Утер, — вздохнул он, верно, подумав о клятве, в силу которой Мордред стал королем, о клятве, что привела к этой согретой солнцем песчаной косе у моря.
Вскоре после полудня прибыли Мордредовы подкрепления. По большей части пешие, они шли длинной, беспорядочной колонной к западному берегу озера. Мы насчитали с сотню воинов и знали — это еще не все.
— Они наверняка устали, — утешал нас Артур, — а у нас — призрачная ограда.
Но теперь у врагов был друид. Вместе с подкреплением прибыл Фергал, и уже час спустя после первого появления колонны копейщиков друид подкрался к ограде и по-собачьи понюхал соленый воздух. Он бросил пригоршню-другую песка в сторону ближайшей головы, попрыгал на одной ноге, подбежал к копью и опрокинул его. Ограда была проломлена. Фергал запрокинул голову к солнцу и издал торжествующий вопль. Мы натянули шлемы, подобрали щиты и принялись передавать друг другу точильные камни.
Начался прилив; первые рыбачьи лодки уже возвращались домой. Мы громко окликали проплывающие мимо косы суденышки, но рыбаки пропускали наши призывы мимо ушей: простой люд имеет все причины опасаться вооруженных копейщиков. Однако Галахад помахал золотой монетой и приманил-таки лодчонку: она опасливо подошла к берегу и ткнулась в песок рядом с пылающим погребальным костром. Двое мореходов, оба с густо покрытыми татуировкой лицами, согласились отвезти женщин и детей к ладье Каддога, что была уже почти на плаву. Мы дали рыбакам золота, усадили в лодку детей и женщин и отправили с ними одного из раненых копейщиков в качестве охраны.
— Скажите остальным рыбакам, — наказал Артур татуированным мореходам, — мы заплатим золотом любому, кто приведет свою лодку заодно с Каддогом. — Он коротко попрощался с Гвиневерой, я — с Кайнвин. На мгновение я прижал ее к себе и понял, что слова не идут с языка.
— Останься в живых, — попросила она меня.
