Был слух, что он своими руками убил во время игры одного из своих молодых друзей; тайно похоронив его, он, будто раскаявшись, пришел на следующий день к архиепископу Адальберту и без всякого покаяния получил от него отпущение.
Брат этого архиепископа,d пфальцграф Фридрих9, dхвастая как-то перед братом, рассказал, что при королевском дворе нет никого, кто был бы в большей милости у короля, чем он. Когда же архиепископ усердно увещевал его сохранить ее каким угодно способом, тот ответил: «Воистину, я знаю, что тот, кто пользуется наибольшей милостью нашего короля, не сможет обрести жизни вечной». И вот, он стал уже реже посещать тайный совет короля и, если и не покинул [двор] совсем, то стал бывать там реже, чем прежде. Король, заметив это, не выясняя причины, отправил его послом к королю Руси10. Тот охотно взялся за это поручение, не подозревая о том, что было ему уготовано. Через несколько дней, когда он и его товарищи хорошенько выпили в какой-то гостинице, бывший с ними славянин, человек низкого звания, обратился к нему: «Я не знаю, что именно я несу; это дал мне Эппо, епископ Цейца, и велел передать королю, к которому ты идешь». И передал ему по его просьбе письмо, запечатанное печатью короля; раскрыв его, [посол] обнаружил следующее содержание письма: «Знай, что ты ничем лучше не докажешь своей дружбы ко мне, как устроив все так, чтобы этот посол не смог вернуться в мое королевство; мне все равно, какое средство ты для того изберешь, толи вечное заключение в темнице, толи смерть». Итак, посол, бросив письмо в огонь, мудро исполнил поручение и, богато одаренный, доставил королю царские подарки.
Некий тайный советник короля, не будучи сам рожден в Саксонии, взял себе в жены прекрасную и знатную девушку родом из Саксонии. Король выпросил ее для него у родителей, принял участие в свадьбе и еще до брачной ночи велел жениху прислать ее к нему в постель, но тот вежливо отказал ему в этом. Король, скрыв обиду, через несколько дней послал за ним, велев явиться к нему посреди ночи. Тот, хоть и понял, что речь идет о его смерти, все же пошел, согласно приказу; но прежде надел под тунику тройную кольчугу. И вот, у входа в спальню короля его с двух сторон поразили двумя мечами и, конечно, убили бы, кабы не крепость кольчуги. Придя к королю, он рассказал, как его встретили у входа в его спальню. Король же велел ему молчать о случившемся, если он хочет жить.
Ко всему этому злу Генрих добавил еще то, что ставил епископов не в соответствие с их заслугами; но если кто давал больше денег и был более снисходителен к его порокам, тот считался более достойным епископства. Если же другой давал больше него или с еще большей энергией воспевал его преступления, он повелевал низложить первого, как виновного в симонии, а второго посвятить, как святого. Потому-то и случилось, что многие города в те времена имели двух епископов, из которых ни один не был достоин епископства.d
Кроме всего прочего, он, говорят, почитал некий образ, наподобие пальца, доставленный из Египта; и всякий раз, как искал он у него ответ, нужно было совершить или убийство, или прелюбодеяние в один из великих праздников. Итак, несчастливо он жил, ибо жил, как хотел.
A.1069
1069 г. aРождество Господне король отпраздновал в Госларе, а Пасху1 - в Кведлинбурге.a
bИмператрица Агнеса, устав от мира или, скорее, вдохновленная свыше, оставила Баварское герцогство и, полностью отказавшись ради Христа от управления королевством, отправилась в Рим; там посредством достойных плодов она с удивительным смирением совершила покаяние, а через несколько лет окончила земную жизнь в Господе.b
cВ это время народ швабов, услышав о несчастье саксов, тайно отправил к ним послов и заключил с ними договор, согласно которому ни тот, ни другой народ не должны были оказывать королю помощь в угнетении друг друга. Ибо король хотел поработить их и заставить платить дань со своих земель. Если бы саксы сохранили этот договор, то избавились бы от постыдного вероломства и от большей части своих несчастий. Зигфрид, архиепископ Майнцский, также отправил епископам Вернеру Магдебургскому и Бурхарду Хальберштадтскому письма, полные жалоб на то, что король в его епископстве укрепляет пригодные для разбоя места замками и гарнизонами и причиняет большой ущерб имуществу церкви; и просил, чтобы они вместе с архиепископом Кёльнским Анно, которому Вернер приходился родным братом, а Бурхард - двоюродным, заключили с ним самый надежный договор, ибо простая дружба не способствует тому, чтобы один рискнул доверить другому свои тайны, как хотелось бы. Это необходимо всему королевству, ибо если бы они двое, самые влиятельные в королевстве люди, достигли между собой надежного согласия, то вполне могли бы навести в королевстве порядок. Почти все князья Тевтонского королевства жаловались друг другу примерно так же, но никто не дерзал возмущаться открыто; настолько все боялись короля. Так, хоть саксы, казалось, одни начали открытую войну, она началась не только по их воле. То есть они терпели несчастья и оскорбления, пока не была нанесена более свежая обида, а до тех пор не сопротивлялись по общему совету общему злу. Король готовил общую погибель, устранив к этому препятствия и подготовив им помощников; они же, полагая, что зло причиняют только им, не были готовы к защите против общей погибели.c
dЗатем, Отто2, родом сакса, который был тогда герцогом Баварии, благороднейшего мужа, лишь немногим равного своей мудростью и знанием военного дела, который пользовался у всех князей таким авторитетом, что Генрих боялся, как бы его в случае, если дело примет дурной оборот, не избрали также и на королевский трон, его, говорю я, он со всей хитростью пытался лишить Баварского герцогства. Ибо Генрих не сомневался, что Отто вместе со всеми баварцами обязательно окажет саксам поддержку. И вот, уловив намек, некий Эгено3, человек низкого звания и фактически бедняк, славившийся только изрядной наглостью и нечестием, явился ко двору и, пользуясь покровительством некоторых верных короля, лживо обвинил этого героя, который и не знал о его существовании, в том, что тот обсуждал с ним план убийства короля. Он также потребовал согласно обычаю, чтобы герцог явился на суд короля и вступил с ним в поединок на чистом поле; так, мол, он докажет истинность своих слов. Что еще говорить? Отто, герцог и князь, отказался вступать в поединок с этим Эгено, разбойником и простолюдином, на обоих королевских хофтагах или сеймах, проведенных в Майнце и Госларе. Ибо друзья из числа князей предупредили герцога, что, если он придет в Гослар, где должен был состояться поединок, то даже если победит, - не уйдет оттуда живым. Поэтому он предпочел лучше незаконно потерять свою должность, чем предстать перед таким судом, на котором ему, как он знал, вместо справедливости уготовано насилие. Так Отто, как виновный в государственной измене, лишился Баварского герцогства4, и это первоначальное семя раздора проросло и - увы! - дало достойные всеобщего сожаления плоды в виде битв и смут, грабежей и пожаров, раскола и ереси. Итак, Отто вернулся в свои земли и, соединившись с Магнусом, сыном Ордульфа или Отто, герцога Саксонии, в течение двух лет вел ожесточенную борьбу с королем. Король всюду преследовал Отто, разрушал его многочисленные укрепления, разорял имения, всячески стараясь уничтожить его как настоящего врага государства. Тот, в свою очередь, располагая отборными воинами, обладая крепкой рукой и твердым духом, не мог вступить с королем в открытое сражение, но где разбоем, где огнем, где мечом, как то позволяли обстоятельства, старался отомстить за свои обиды. Позднее, будучи вынуждены, они последовали советам друзей и сдались королевской власти; король держал герцога Магнуса в своей темнице целых 2 года, так что в течение этого времени никто не знал, живы ли они и, если живы, то где находятся.d
A.1070
1070 г. aРождество Господне король отпраздновал во Фрайзинге.
Умер Готфрид, герцог Лотарингии, знаменитый муж, известный величием своих подвигов почти всем землям, и был погребен в Вердене. Ему наследовал его сын Готфрид1, он же Гоцело, юноша выдающейся души, но горбатый и слабого телосложения.a
bМаркграф Деди2 не без согласия князей принялся за разбой в пределах королевства; но в скором времени не избежал ни земной, ни небесной кары.b cИбо его замки, Скитинг3 и Байхлинген4, были разрушены королем, а чуть позже сын его, Деди Младший5, [служивший] в коннице, которого ему родила Ода6, мать Отто фон Орламюнде, отойдя однажды ночью по естественной нужде, был убит, пораженный в пах засевшим в засаде убийцей. Кто был виновником его смерти, точно не известно, но в народе говорят, что убили его по проискам мачехи.c Она7 была вдовой названного Отто; когда Отто и мать его Ода скончались, Деди Старший взял ее в жены и родил от нее маркграфа Генриха8 фон Айленбурга и графа Конрада9, который был убит язычниками. Звали ее Адела и была она родом из Брабанта, из замка, что зовется Лования, или по-народному Лувен; братьями ее были графы Генрих и Ренье10. cПосле того как маркграф Деди сдался королю, тот какое-то время содержал его под стражей, а затем, отняв владения и немалую часть доходов, отпустил.
