Король между тем, смиренно обратившись к каждому из князей Тевтонского королевства, со слезами пожаловался, что его изгнали из Саксонии, утверждал, что в его лице оскорблены все они, и просил у них помощи для отмщения за обиды. Однако его речи мало кого тронули, ибо почти все они знали о бедствиях саксов, а также о том, что подобное он готовил также швабам и восточным франкам. Все же, заботясь о его чести, они обещали ему помощь, но с условием, чтобы, призвав саксов на сейм, они узнали истинные причины их возмущения; если его изгнали вопреки праву, они приложат все силы, чтобы его восстановить; если же он, вняв советам глупцов, по своей вине потерял эту богатую землю, то благочестивому королю надлежит явиться к подчиненным ему народам и обещать более не слушать тех, кто его обманул; ибо они не могут просто так сражаться против невинных христиан и проливать свою кровь. Король воспринял их речи с притворной любезностью, ибо видел, что не имеет сил, чтобы силой вторгнуться в Саксонию и обратить их всех из свободных людей в рабов. И вот, он отправил к саксонским князьям послов, обещая им всякие блага, если они согласятся вернуться с миром. Герцогу Отто, о котором знал, что он пользуется среди всех наибольшим влиянием, он обещал вернуть его прежнюю должность в еще большем объеме, если он согласится вернуть в королевство Саксонию.b
В то же время cАнно, архиепископ Кёльнский, и Герман, епископ Бамбергский, были отправлены в Рим, чтобы собрать деньги, причитавшиеся королю. Исполнив поручение, они вернулись, доставив королю папские письма, призывавшие его покаяться за симонию и прочее, что слышали о нем в Риме.c
A.1074
1074 г. aРождество Господне король отпраздновал в Вормсе. После этого, собрав войско большое, но не готовое сражаться без крайней необходимости, он 1 февраля решил вступить в Саксонию.a
bСаксы, намереваясь защищать свою землю, с большим войском вышли ему навстречу к крепости Ваха1 на Верре и разбили лагерь неподалеку от короля, так, чтобы оба войска могли видеть друг друга.
Когда зима была столь сурова, что по всем рекам и болотам можно было ехать, как по суше, и все мужчины выступили против короля, оставив дома лишь женщин вместе с детьми, язычники, всегда им враждебные, вполне могли бы после их ухода обратить Саксонию в пепел, если бы Бог с удивительной любовью не повелел им, забыв о врожденной жестокости, пребывать в покое в собственных землях.
Итак, отправив друг к другу разведчиков, обе стороны получили сведения друг о друге. Войско саксов оказалось в два раза больше королевского2. И вот те, которые были на стороне короля, услышав о величине саксонского войска и о том, что оно сильно вооружено, - ведь король говорил им, что у них нет ни оружия, ни коней и что все они - мужики, не умеющие сражаться, - и раньше не горя желанием сражаться, ибо не видели достойного повода для битвы, теперь и вовсе отказались биться, ибо кроме повода для этого не было и возможности. Итак, король, отправив, как велели князья, послов, обещал, что сделает все, что они хотят ему предписать; пусть только не отказывают ему в отцовском достоинстве, которое он, как сам признался, потерял из-за малолетства и по вине дурных советников. Тогда герцог Отто и прочие, которым были даны большие обещания, убедили остальных примириться с королем при условии, что он разрушит замки и не будет их восстанавливать, не будет совершать на их территории грабежи, все дела в Саксонии будет решать по совету саксов, а иностранцев при решении их дел слушать не будет и никому из них не будет мстить за свое изгнание. Когда король преданно обещал им это и еще большее3, то, распустив войско, с небольшой свитой перешел к саксам и, сопровождаемый ими, с хвалебными гимнами и триумфальной радостью вошел в Гослар4. Заключение этого безрассудного договора стало для саксов источником больших бед. Ибо швабы, которые, помня о заключенном с саксами договоре, отказались выступить против них вместе с королем, были забыты при заключении с королем договора; из-за этого вместо друзей швабы стали их злейшими врагами.
Итак, когда король в сопровождении саксонского войска прибыл в Гослар, то, не забыв о своих делах, начал искать возможность не разрушать в действительности свои замки, как обещал. Тогда некоторые саксонские князья, желая ему угодить, стали уговаривать его передать замок Гарцбург, который он хотел сохранить, одному из них, пока не стихнет народное возмущение; тогда замок, как он и хотел, останется цел. Ибо, если он не будет разрушен, кричал народ, он опять восстанет. Итак, король, оказавшись в затруднении, не знал, что ему делать, ибо не хотел ни разрушать замок, ни передавать его кому-либо из князей, которые обещали сохранить его, если он будет им передан; и в то же время сильно боялся, как бы народ опять не восстал. Ибо какой силой защитил бы он себя, будучи схвачен, почти один, посреди войска? Или как бы он бежал, будучи со всех сторон окружен свирепыми врагами? И вот, он измыслил хитрость, которая, правда, достигла совсем не того результата, на который он рассчитывал. Так, он тайно велел некоторым из своих старых друзей снести только верхние укрепления, чтобы, обманув таким образом народ, позднее восстановить руины и сохранить замок в целости. Те, щадя свои силы, привели живших по соседству крестьян и, как было приказано, велели им разрушить верхнюю часть стены. Однако когда [крестьяне] получили власть над этим местом, от которого претерпели столько зла, то, не думая о том, что им было велено, не успокоились, пока полностью его не разрушили, не оставив там камня на камне. Послы короля не посмели им возразить, ибо поняли, что если бы они стали мешать, то их самих вполне могли бы убить. Итак, [крестьяне] снесли королевские дворцы, на постройку которых были [потрачены] колоссальные средства, вместе с монастырем, ни следа не оставив от всех этих построек. Все богатства, как королевские, так и церковные, они разграбили, сладкоголосые колокола разломали, а кости сына короля и его брата5, выкопав из земли, разбросали.
Король, услышав об этом, в глубине души был поражен тяжким горем; но считал излишним показывать свою скорбь тем, кого ненавидел, пока не имел в настоящее время возможности насытить свою ненависть их страданиями. Саксонские князья, зная, что его возмущение вполне заслуженно, всеми способами пытались его смягчить, очистить себя от участия в этом преступлении и обещали наказать виновных в этом любой угодной ему карой; но ни в чем не преуспели. Ибо король еще больше на них разгневался и, считая недостойным мстить крестьянам, решил наказать знать этого края. Между тем он все-таки велел разрушить замки и укрепления, кроме старинных городов, построенных во славу королевства. Однако то, что король сделал это из гнева, а не из справедливости, особенно наглядно проявилось в том, что те замки, которые не были уличены ни в каком зле, он велел разрушить, а те, которых было большинство и которые славились своими грабежами и разбоем, он велел не трогать, если они откупались. Итак, еще до окончания марта он покинул Саксонию и, лелея в душе злобу, отправился к жителям Рейна6.
Говорят, что, уходя, он поклялся, что больше не вернется в Саксонию, если не укротит ее силу, которой в Саксонии обладает каждый, кто хочет.
Итак, собрав князей тех краев, он, смиренно пав ниц, то каждому в отдельности, то всем сразу жаловался: уже ничто, мол, ему прежние обиды его изгнания; в них он был оскорблен только вместе со всеми князьями, а в этих обидах презрение к нему и князьям связано с оскорблением величия Божьего. И со слезами рассказал, что, когда он вопреки своей воле и уступая их советам поручил саксам разрушить королевский замок, эти нечестивцы, словно язычники, разрушили также и монастырь, посвященный Богу и святым, колокола, чаши и прочее, собранное там во славу Бога, разломали и рассеяли, брата его и сына, обоих королевского рода, вытащили из склепа и растерзали на куски, и, что еще более гнусно, извлекли из святых алтарей мощи святых и развеяли по нечистым местам. Изложив все это не без обильных рыданий, он, целуя ноги каждого из них, умолял не оставить безнаказанным оскорбление, нанесенное если не ему самому, то, по крайней мере, Богу и святым. Ибо саксов отныне не следует называть христианами, раз они такого рода преступлением показали, что не любят Христа и не боятся Его; они же докажут, что верны Христу, если, пылая к Нему рвением, отомстят с Его помощью за эти обиды. Пока он этими жалобами и просьбами беспокоил все сословие князей, пролетел год, и только тогда он смог вести войско в Саксонию. Ибо все они знали о бедах, причиненных саксам, и, учитывая, что война - дело серьезное, считали, что повод к ней не является достаточно веским, а потому искали к отсрочке какие угодно доводы. И, если бы не Рудольф, которого саксы оскорбили, заключив с королем договор, король вряд ли собрал бы против них войско. Ибо Рудольф, обманутый саксами, как мог примирился с королем и первым обещал ему, как враг напасть на саксов.
