чувствуешь?
— Так себе. Думаю, тебе лучше вызвать Бартона, чтобы он меня осмотрел. Эта краска действует мне на сердце. Пощупай пульс — увидишь, какой он неровный.
Мод пощупала пульс, не делая комментариев.
— Тимоти, может, нам перебраться в отель, пока не закончат красить дом?
— На это уйдет куча денег.
— Разве теперь это так уж важно?
— Ты, как все женщины, только и умеешь транжирить деньги! Мы унаследовали ничтожно малую часть состояния моего брата, а ты думаешь, что мы можем жить припеваючи в отеле «Ритц»!
— Я имела в виду не совсем это.
— Должен тебя предупредить, что деньги Ричарда почти не изменят наше положение. Об этом позаботятся кровососы из правительства. Запомни мои слова: все сожрут налоги.
Миссис Эбернети печально покачала головой.
— Кофе холодный, — сказал Тимоти, с отвращением глядя на чашку, к которой еще не успел прикоснуться. — Почему я никогда не могу выпить чашку по-настоящему горячего кофе?
— Я его подогрею.
В кухне мисс Гилкрист пила чай, любезно, хотя и чуть снисходительно беседуя с миссис Джоунс.
— Я так стараюсь избавить от хлопот миссис Эбернети, — говорила она. — Вся эта беготня вверх-вниз по лестнице мучительна для нее.
— Сама виновата — ползает перед мужем на четвереньках, — отозвалась миссис Джоунс, размешивая сахар в чашке.
— Как печально, что ее муж инвалид.
— Не такой уж он инвалид, — мрачно заметила миссис Джоунс. — Ему просто удобно лежать, звонить в колокольчик и ждать, пока принесут поднос. Но он отлично может вставать и ходить. Когда ее не было дома, я даже видела его в деревне. Ходил как миленький! Все, что ему нужно, — например, табак или почтовую марку, — он отлично может принести сам. Поэтому, когда она уезжала на похороны и застряла по дороге домой, а он сказал, чтобы я пришла и осталась на ночь, я отказалась. «Простите, сэр, — говорю я ему, — но я должна позаботиться и о собственном муже. По утрам я буду приходить, как всегда, но мне нужно все приготовить к приходу мужа с работы». Я решила, что ему только пойдет на пользу, если он раз в жизни сам себя обслужит. Тогда поймет, сколько для него делают другие. Вот я и настояла на своем.
Миссис Джоунс глубоко вздохнула и сделала большой глоток сладкого темного чая. Хотя она относилась к мисс Гилкрист настороженно и считала ее суетливой старой девой, ей нравилась щедрость, с которой та расходовала хозяйские запасы чая и сахара.
Она поставила чашку и дружелюбно сказала:
— Сейчас я выскребу пол в кухне, а потом пойду домой. Картошка уже почищена, милочка, она стоит рядом с мойкой.
Хотя обращение «милочка» слегка покоробило мисс Гилкрист, она оценила добрую волю собеседницы, избавившей ее от чистки огромного количества картофеля.
Прежде чем мисс Гилкрист успела ответить, зазвонил телефон, и она поспешила в холл. Телефон в стиле тех, которыми пользовались лет пятьдесят назад, был расположен на самом сквозняке, в темном коридоре у лестницы.
Мод Эбернети появилась на верхней площадке, когда мисс Гилкрист еще разговаривала. Посмотрев вверх, она сообщила хозяйке дома:
— Это миссис… кажется, Лео Эбернети.
— Скажите ей, что я сейчас подойду.
Мод начала с трудом спускаться с лестницы.
— Жаль, что вам снова пришлось спускаться, миссис Эбернети, — посочувствовала мисс Гилкрист. — Мистер Эбернети уже окончил завтрак? Сейчас я поднимусь и заберу поднос.
Она поспешила наверх, а миссис Эбернети взяла трубку.
— Элен? Это Мод.
Инвалид встретил мисс Гилкрист злобным взглядом. Когда она взяла поднос, он сердито осведомился:
— Кто это звонит?
— Миссис Лео Эбернети.
— Ну, теперь они будут сплетничать целый час. Когда женщины болтают по телефону, они теряют чувство времени. Не говоря уже о деньгах, которые они расходуют на эту болтовню.
Мисс Гилкрист рассудительно заметила, что оплачивать разговор придется миссис Лео, и Тимоти раздраженно проворчал:
— Отодвиньте занавеску. Нет, не эту — другую. Не хочу, чтобы свет бил мне в глаза. Вот так лучше. Если я инвалид, это не значит, что я должен весь день сидеть в потемках. И поищите на полке книгу в зеленом переплете… В чем дело? Куда вы опять несетесь?
— Звонят в дверь, мистер Эбернети.
— Я ничего не слышал. Кроме того, внизу ведь есть эта женщина — вот пусть она и открывает.
— Хорошо, мистер Эбернети. Какую книгу вы просили меня найти?
Инвалид закрыл глаза:
— Уже не помню. Вы меня отвлекли. Лучше уйдите.
Мисс Гилкрист схватила поднос и поспешно удалилась. Поставив поднос на столик в буфетной, она побежала в передний холл мимо миссис Эбернети, все еще разговаривающей по телефону.
Вскоре мисс Гилкрист вернулась и спросила вполголоса:
— Простите, что прерываю вас, но пришла монахиня, которая собирает пожертвования в какой-то фонд — кажется, «Сердце Девы Марии». У нее есть тетрадь — большинство дают полкроны или пять шиллингов.
— Минутку, Элен, — сказала в трубку Мод и обернулась к мисс Гилкрист. — Я не жертвую на католические церковные фонды. У нашей церкви есть свои благотворительные организации.
Мисс Гилкрист снова поспешила к двери.
Через несколько минут Мод завершила беседу фразой:
— Поговорю об этом с Тимоти.
Она положила трубку и направилась в холл. Мисс Гилкрист неподвижно стояла у двери в гостиную. Она озадаченно хмурилась и вздрогнула, когда Мод Эбернети обратилась к ней:
— Что-нибудь случилось, мисс Гилкрист?
— Нет-нет, миссис Эбернети. Боюсь, я просто задумалась. Глупо с моей стороны, когда в доме полно работы.
Мисс Гилкрист захлопотала как муравей, а Мод с трудом поднялась в комнату мужа.
— Звонила Элен. Кажется, усадьба продана — какому-то приюту для иностранных беженцев…
Она сделала паузу, ожидая, пока Тимоти энергично выскажется по адресу иностранных беженцев, которые будут жить в доме, где он родился и вырос.
— В этой стране не осталось ни капли достоинства! Мой старый дом! Я не в силах даже думать об этом!
— Элен вполне понимает твои… наши чувства, — продолжала Мод. — Она предлагает, чтобы мы посетили дом, прежде чем он перейдет в другие руки. Элен очень беспокоится, что краска плохо действует на твое здоровье. Она подумала, что тебе лучше пожить какое-то время в «Эндерби», чем в отеле. Слуги все еще там, так что тебе был бы обеспечен уход.
Тимоти, уже открывший рот, чтобы выразить протест, закрыл его снова. Взгляд его внезапно стал проницательным. Он одобрительно кивнул:
— Весьма любезно со стороны Элен. Но я не знаю — я должен подумать… Несомненно, эта краска меня отравляет — я слышал, что в красках есть мышьяк. С другой стороны, переезд может оказаться для меня непосильным напряжением. Трудно решить, что лучше…
— Возможно, дорогой, ты все-таки предпочел
