Мы все уезжаем.
Кэтрин (взволнованная). Когда?
Генри. Утром.
Смотрит на стек, затем на него. Сжимая стек, с минуту молчит. Наконец заговаривает, и в ее голосе слышится глубокое душевное волнение
Кэтрин. Я была бы рада поцеловать вас... если вы еще хотите этого.
Он обнимает и целует ее. Она не отвечает на поцелуй.
Начинается дождь.
Он снова, более страстно, целует ее. Она освобождается из его объятий... Смотрит на дождь... Генри нетерпеливо оглядывается, ища укрытие. Разглядев оранжерею, берет ее за руку.
Генри. Пошли!
Оба бегут к оранжерее.
В оранжерее. Крыша оранжереи протекает, кое-где выбиты стекла. Растений осталось мало. В ночной мгле они кажутся черными. Там и тут виднеются статуи. Свет, падающий сюда из сада и госпиталя, позволяет видеть лишь их силуэты.
Входят Генри и Кэтрин. Останавливаются и через стеклянные стены смотрят в ночь... Дождь стучит по стеклам и крыше. Гремит гром. Поднимается ветер.
Явно взволнованная, Кэтрин вытирает лицо, мокрое от дождя. Смотрит на потоки воды на стеклах. Вздрагивает. Генри обнимает ее плечи.
Генри (заботливо). Вы дрожите?!
Кэтрин (не глядя на него). Это ничего.
Генри. Что случилось?
Кэтрин. Правда, ничего.
Генри. Скажите мне.
Кэтрин (нервно улыбаясь). Это только... Я всегда боялась дождя...
Генри. Почему?
Кэтрин. Не знаю.
Генри. Скажите мне.
Кэтрин (дрожа). Не заставляйте меня.
Генри. Скажите мне...
Кэтрин. Я боюсь дождя потому, что иногда вижу себя в нем мертвой.
Снова вздрагивает. Он обнимает ее, крепко прижимает к себе. Дождь стихает.
Неожиданно она прильнула к нему. Он обнимает ее крепче.
Кэтрин (ее голос дрожит). Держите меня... Держите меня.
Он сжимает ее в объятиях, горячо целует.
Кэтрин (между поцелуями). Скажите: «Я вернулся к Кэтрин ночью».
Секунду Генри вопросительно смотрит на нее. Говорит.
Генри. Я вернулся к Кэтрин ночью.
Кэтрин. О дорогой!.. Вы вернулись, правда?
Генри. Да.
Кэтрин. Я так люблю вас... И это было ужасно!
Он целует ее. Прижимает крепче к себе. Кэтрин медленно разжимает руку, державшую стек. Он падает на землю.
В кадре крупно — стек, лежащий на земле...
Ночь. Оранжерея.
Дождь уже перестал. Но дождевые капли все еще скатываются по стеклянным стенам.
Голова Кэтрин у Генри на коленях. Ее глаза закрыты и прикрыты рукой. Генри гладит ее рассыпавшиеся волосы, говорит мягко, нежно целуя в лоб.
Генри. Как ты себя чувствуешь?
Кэтрин. Все совсем хорошо... И не беспокойтесь. Я не собираюсь плакать. Или упрекать вас...
Генри. Дорогая... пожалуйста...
Иронизируя над собой, Кэтрин тихо смеется.
Кэтрин. Это действительно очень забавно... Чтобы со мной это случилось. И не с тем, кого я любила годы и годы, а с тем, кого я только что встретила... с незнакомцем. (Смеется.) Вас зовут Фредерик Генри, да?
Генри. Дорогая, не говори так... ну пожалуйста!.. Я люблю тебя. Ты такая... милая.
Кэтрин. Милая — это как раз то, что нужно человеку, уходящему на войну, правда?.. (Садится.) Теперь мне пора идти. Становится поздно.
Генри (беря ее за руку). Нет, ты должна выслушать. Я люблю тебя.
Кэтрин. Вам нет необходимости разыгрывать что-то... Или говорить глупости...
Генри (нежно). Я ничего не разыгрываю. Я просто люблю тебя. Я знал это, когда ты меня целовала.
Кэтрин. Я не целовала вас... (Закрывает глаза.) Я думала... это звучит, как у помешанной... я думала: он вернется ко мне ночью.
Генри. Кэтрин, дорогая!
Кэтрин. «Кэтрин». Вы произносите это не всегда одинаково. Но вы очень славный. (Похлопывает его по руке.) Я рада, что вы такой славный... Но вам нет необходимости притворяться, будто вы меня любите... На сегодняшний вечер хватит. Это на меня иногда чуть-чуть находит.
Хочет встать.
Генри (протестуя). Но...
Вставая, Кэтрин перебивает его.
Кэтрин. И теперь вы можете идти на войну... и все об этом забыть.
Генри. Нет. Я вернусь... К тебе... Больше ни к кому.
Кэтрин (поправляя волосы). О, прошу вас... вы только хуже делаете... Как будто я ребенок, который нуждается в утешении. Я сделала то, что сделала, и не нуждаюсь в утешении.
Генри. Кэтрин, прошу тебя. Я...
Кэтрин. Надеюсь, что наступление не будет слишком трудным. (Протягивает ему руку.) И что вы не будете ранены.
Генри (неохотно принимая ее руку). Дорогая, не уходи так...
Кэтрин (небрежно). Спокойной ночи!
Быстро уходит. Пораженный Генри смотрит ей вслед.
Опускает голову. Стоит так. Он разочарован, расстроен.
Сад. От оранжереи удаляется Кэтрин.
В кадре крупно — Кэтрин.
По ее лицу видно, что она несчастна, что она говорила совсем не то, что в действительности чувствовала. Она борется со слезами.
На секунду приостанавливается, чтобы взглянуть на Генри. Уже открывает рот, собираясь что-то сказать... Но он, к несчастью, не смотрит на нее. Ее снова охватывает недоверие, и она снова почти не владеет собой.
Улица, на которой находится «Вилла Росса».
По улице идет Генри. Подходит к «Вилле Росса».
В окна видны силуэты фигур. Доносится шум. Это офицеры и девушки поют и весело смеются. Генри останавливается. Смотрит на окна. Прислушивается к музыке, раздумывая, входить или нет. Делает нерешительный шаг к вилле, затем останавливается. На его лице решение — не входить. Поворачивается и направляется домой.
Рассвет. Английский госпиталь. Комната Кэтрин.
Здесь когда-то была или маленькая гостиная или музыкальная комната. Теперь эта комнатка приспособлена под жилье. В ней стоят три белые эмалированные койки. На двух спят сестры. На третьей, ближайшей к окну, лежит Кэтрин. Она не спит...
В местечке начинают звонить колокола. Их звон слышен и здесь.
В кадре крупно — лицо Кэтрин. Мы видим, как она несчастна, как измучена бессонной ночью, которую провела раздумывая о том, что случилось в оранжерее.
С дальних холмов доносится звук трубы. С минуту Кэтрин на это не реагирует. Но вдруг вспоминает, что этот звук означает, вспоминает слова Генри о том, что сегодня они выступают. Садится.
Так и сидит она в неясном свете рассвета, глубоко расстроенная, озабоченная.
Орсино.
Воинская колонна. Люди, грузовые машины, мулы, артиллерия... Все это двигается по улице. Кроме рева моторов мощных грузовых машин слышатся выкрики команд, непрерывные крики погонщиков мулов. Погонщики в красных фесках. Это берсальеры.
Отряд карабинеров следит за тем, чтобы сзади не оказалось отставших солдат.
Конная артиллерия, повозки с боеприпасами и провиантом двигаются по обочине дороги. Пехотные части идут по грязному месиву дороги. Солдаты с винтовками и противогазами. На некоторых пехотинцах надеты стальные шлемы, но у большинства они прицеплены к ранцам.
Голоса офицеров, подающих команды, сливаются с нестройными криками солдат, орущих на лошадей. Некоторые подразделения, маршируя,
