Вскоре впереди показалась площадь, забитая людьми, одетыми богаче прочих. Санти присмотрелся и гадливо скривился. Ну, конечно, рабский рынок. Когда же до этих идиотов дойдет, что рабство просто невыгодно, что раб, не заинтересованный в результатах своего труда, все равно не будет работать по‑настоящему, как ты его ни бей?
Император принялся проталкиваться через толпу, желая побыстрее покинуть неприятное место.
– Предлагаю уважаемым покупателям сильного раба всего за три золотых! – завопил работорговец на помосте посреди площади, заставив Санти вздрогнуть. Надо же иметь настолько пронзительный и противный голос!
– А то мы этого раба не знаем! – ответил голос из толпы. – Я его и задаром не возьму, бесполезная скотина, только жрет!
– Для каменоломни вполне подходит! – возразил работорговец.
– Да не будет он работать! – не согласились в толпе. – Вон, как глядит. Волчина лютый это, а не раб! Весь в шрамах, толку с него нет.
Заинтересовавшись, Санти взглянул на помост. Там стоял закованный в цепи понурый мускулистый мужчина лет тридцати с чем‑то. Типичный даркасадарец с короткими черными волосами и грубым лицом. В его глазах горела лютая, обреченная ненависть. И решимость стоять до конца. Судя по виду, он готов на все, даже умереть, но не стать рабом. Удивительно, сумел сохранить человеческое достоинство. В рабстве сумел! По какому‑то наитию император посмотрел на его ауру и удивился еще больше. Светлая, яркая, чистая. Этот человек вполне способен стать эльдаром. Придется купить и дать свободу, а дальше уж пусть как хочет. Соглашаться или нет будет его и только его выбором. Лучше бы согласился. Слишком мало подходящих людей, редкостно мало, единицы на сотни тысяч. Нельзя упускать ни одного.
– Беру! – поднял он руку.
– Прошу вас, уважаемый! – обрадовался работорговец, уже не надеявшийся продать непокорного раба. – Ваше имя?
– Сагитак из Урха, – Санти протолкался к помосту и передал ему три тархема.
– Имперские? – удивился работорговец, но, тем не менее, проворно спрятал деньги в кошель – золото есть золото.
– Раскуйте его, – распорядился император.
– Вы уверены, уважаемый? Это бунтарь, пять раз сбегал.
– От меня не сбежит, – холодно сказал Санти, заработав полный яростной ненависти взгляд раба.
– Как его зовут?
– Бурухак, уважаемый. Может, не стоит его расковывать? Как бы не натворил чего...
– Стоит.
Работорговец с недоумением пожал плечами, но отдал кузнецу распоряжение выполнить глупую прихоть покупателя. Коли дурак, сам виноват. Хочет выбросить деньги на ветер? Его личное дело. Непокорная сволочь сбежит при первой же возможности, не впервые он это делает. Били‑били, а толку – ноль. Все равно сбегает. Откуда только такие наглые берутся?
– Идем, – поманил свое приобретение скоморох.
Раб не обратил на него внимания, с тоской глядя на помост, на который тем временем вывели некрасивую худую женщину, прижимающую к себе тихо всхлипывающую девочку. Несчастная обреченно уставилась себе под ноги, ее губы дрожали, видно было, что едва сдерживает слезы. Бурухак сжимал кулаки, шепча какие‑то проклятия. С чего это он, интересно? Что‑то здесь не так. Семья, что ли?
– Жена? – поинтересовался Санти.
Во взгляде раба на секунду появилось отчаяние, мгновенно сменившееся привычной тяжелой ненавистью.
– Если жена, куплю, – продолжил император. – Семьи разлучать нельзя.
– Брешешь! – недоверчиво выдохнул Бурухак. – Вам всем по хрену!
– Не всем, – улыбнулся Санти, снова поворачиваясь к работорговцу. – Этих двух я, пожалуй, тоже возьму. Нужна домашняя рабыня.
– Они дорогие, уважаемый! – потер руки тот, довольно скалясь. Никак не рассчитывал сбыть сразу всю семейку, надоевшую ему до зубной боли. – По двадцать золотых каждая.
– С чего бы это? – озадаченно приподнял бровь император. – Она далеко не красавица, а малая ее вообще ни на что не пригодна.
– Не скажите, уважаемый, – возразил работорговец. – Баба рукодельница знатная, любую работу по дому спроворит, а девку можно в бордель сбыть, там таких охотно берут.
Раб позади Санти обреченно застонал.
– Тридцать за обеих, – с досадой буркнул скоморох, понимая, что если не станет торговаться, это будет выглядеть подозрительно. – Больше не дам. Домашнюю рабыню я и за десять найду.
Повздыхав, работорговец согласился – больше никто не заинтересовался некрасивой худой рабыней и ее отродьем. Хоть за сколько продать, и то ладно. Сколько времени продукты на них зря переводил, да и муженек ее обещался сбежать и любого покупателя прирезать. А от такого бандюги всего ждать можно.
– Не советую пока бежать, – отойдя от помоста подальше, шепнул Санти Бурухаку, не могущему оторваться от жены с дочерью, которых не чаял уже когда‑нибудь обнять. – Скоро отпущу на свободу.
– На свободу?! – ошалело отступил тот на шаг назад. – Бр...
– Тихо! – оборвал его Санти. – На стражу напоремся! Идите за мной.
Забравшись в первую попавшуюся подворотню, император активировал портал, ведущий в Элиандар, в коллегию боевого братства столицы. Надо устроить этих троих, касиани подождет. Возможность получить еще одного эльдара упускать нельзя. Внезапно оказавшись в огромном здании, даркасадарцы замерли, не понимая, что вообще случилось и куда они попали. Неподалеку несколько мастеров‑наставников гоняли десятка полтора учеников, одним из которых был Эхе кё Сите. Людей вокруг крутилось множество, каждый занимался своими делами, не особо обращая внимания на окружающих. Санти незаметно вернул на место свой черный шнурок, чтобы не выглядеть чужаком.
– Где мы?! – у Бурухака тряслись руки, он оглядывался по сторонам, не понимая, чем заняты все эти непривычно одетые люди.
– В Элиане, – рассмеялся Санти. – А поскольку в империи рабства не существует, ты отныне свободен. Вот так‑то, приятель!
– В Элиане... – недоверчиво повторил даркасадарец, затем его взгляд натолкнулся на имперский герб на стене, и он закрыл глаза, ошалело помотав головой.
Похоже, этот рыжий парень не лжет, в Даркасадаре никто не осмелился бы поместить на стену герб чужой страны. Да и то, как они оказались здесь, тоже говорило о многом. Магия, больше ничем объяснить мгновенный перенос на тысячи верст было невозможно. Бурухак повернулся к Санти и низко поклонился ему. В глазах бывшего раба застыли слезы.
– Делать что‑нибудь умеешь? – спросил император. – Устраиваться ведь как‑то надо, да и языка ты не знаешь.
– Плотник я.
– А как в рабство попал?
– За долги продали... – помрачнел даркасадарец. – И меня, и жену с дочерью.
– Ясно... – вздохнул Санти. – Повторяю, ты свободен. Вот тебе деньги на первое время, с жильем тоже помогу. Но у меня есть к тебе одно предложение. Принимать его или нет – твое дело. Отойдем.
– Не люблю быть должным... – буркнул Бурухак, последовав за скоморохом, перед тем на мгновение прижав к себе встревоженную жену. – Что за предложение?
– Я, если честно, подошел к тебе не просто так – увидел, что ты способен кое‑кем стать. Потому решил выручить и дать тебе возможность выбрать, становиться этим кем‑то или нет.
– И кем же я могу стать? – подозрительно прищурился Бурухак, разучившийся за последние годы доверять людям.
– Эльдаром. Рыцарем престола элианской империи.
– Кем?! – полезли на лоб глаза бывшего раба. – Но...
– Эльдаром далеко не каждый способен стать, – понимающе улыбнулся Санти. – Ты способен, уродился, наверное, таким. Да и человеческое достоинство в рабстве сумел сохранить, а это многого стоит.
– Но тогда ты... – едва сумел выдавить Бурухак, поняв, кого видит перед собой.
– Да. Учти, лица моего ты не запомнишь, а если откажешься, забудешь и о моем предложении.
– Ясно... – помрачнел даркасадарец.
– Если согласишься, попрошу не мстить бывшим хозяевам, глупое это занятие – месть, и ничего хорошего не даст. А в вашей стране порядок со временем наведем, нельзя так по‑скотски жить. Рабства и голода, по крайней мере, не будет.
– Вот в этом я с большим удовольствием поучаствую, – усмехнулся Бурухак. – Но согласиться так сразу не могу. Такие решения с бухты‑барахты не принимаются. Ты сам должен понимать. А что с ними будет, если я соглашусь? Они мне дороже жизни.
Он кивнул на жену с дочерью.
– Будут жить в тепле и сытости, – пожал плечами Санти. – Только скрывать от них придется, что ты эльдар. Никто не должен знать рыцаря престола в лицо, кроме императора и таких же, как он сам. В ином случае тебе придется поселить семью в Замке Призраков, а для ребенка там несколько скучновато.
– Мне надо подумать... – пробормотал Бурухак. – Спасибо за помощь, но я не могу так сразу.
– Думай, – согласно кивнул император. – Жилье вам сейчас подберем. Дома в три комнаты хватит?
– В три?! Да мы всю жизнь в одной ютились!
