«Так, через полчаса у нас свадьба, а Ники и близко нет. И зачем только уступил ей, сказала, чтоб ждал у ЗАГСа, вот теперь и жду. Сбежать она не могла. Надо было Славу за ней направить».
Страшное советское здание с казенной вывеской, поломанные ступени, машины с лентами, пупсами, пытающиеся согреться гости, битые бокалы, крики «горько», меня уже несколько раз пытались заставить выпить за здоровье молодых, на отказ и пояснение, что сам жених, выслушал несколько сочувственных комментариев.
«Да, не такой свадьбу я себя представлял, если честно и не представлял ее никогда. Всегда считал, что женюсь по расчету, а вышло по залету, причем к алтарю тащу я, а не меня».
Вот и невеста. Спокойна и прекрасна. На ее фоне я просто псих. Просто у нее опыта больше, она-то уже была замужем, а для меня это первый брак, и единственный.
— Будешь пирожное?
— Ники, какие пирожные, у нас роспись через полчаса.
— Еще целых полчаса. А пирожные просто чудесные, наш хлебокомбинат делает, какие корзиночки, какие трубочки, зря отказываешься, мне больше достанется. Пошли. Я посижу в комнате для невест, ты в курилке для женихов.
— А вместе мы посидеть не можем?
Можем, он на стуле, я на нем. Он в смокинге, я в джинсах и свитере, только в волосах заблудились мелкие цветочки, напоминая, что все же невеста. Так бы и просидела весь день, прижавшись к нему. Но нас позвали в зал.
— Невесту на руках выносят, а не вносят.
— Моя невеста, когда хочу, тогда и ношу на руках.
— Не надорвись, Андрео.
Ковин только хмыкнул. В зале он все же поставил меня на ковер, по моей настоятельной просьбе. Но лучше бы осталась на его руках. Сотрудница ЗАГСа проникновенно рассказывала о том, какое важное решение мы приняли, и что так важно создать семью и прочее заученное годами. А меня так и тянуло расхохотаться. Не прониклась торжеством момента, и все из-за ковра. Мы поставили подписи, обменялись кольцами, поцеловались. И меня прорвало.
— Простите, — но хихиканье не хотело затыкаться, — это не над вами, я просто всю церемонию ждала фразу «Граждане, сойдите с ковра, вас много, а ковер один».
У Ники начался очередной приступ смеха, у сотрудницы ЗАГСа тоже, кажется, я один ничего не понял.
Все ни как у людей, и даже торжественного обеда не было, посидели в местном ресторанчике. Я, Ники, Ольга, Иваныч и Олег, Слава (гость со стороны жениха так сказать) и весь праздник. И медового месяца не было — три дня в коттедже в лесу. Я и Ники. Все гаджеты отключены и убраны в сейф. Только мы.
И не променял бы все это на «как у людей». Если глаза любимой женщины сияют, то все правильно.
Прятать очевидное становилось все сложней, а Зубров опять горел желанием меня проинспектировать, хотя реконструкция шла полным ходом и дорогу мне никто не перекрывал. И зачем-то приехал раньше. Так бы сидела за столом и не видно животика.
— И когда ты мне собираешься сказать, что беременна?
— Не хотела тебя лишний раз расстраивать.
— И лишила меня возможности порадоваться лишний раз. С отцом ребенка надо помочь?
— А как ты хочешь помочь?
— Найти, заставить платить алименты, жениться.
— Нет, не надо. Может мне от него только ребенок и был нужен.
— Не, Никуська, ты еще до этой стадии не дошла, ты пока еще хочешь родить от любимого мужчины.
— Все такие знатоки прям, все знают, что я хочу, одна я ничего не знаю.
— О, тут я не соглашусь. Ты уж точно знаешь, что хочешь, может и сама себе в этом не признаешься, а еще великолепно знаешь, что совершенно точно не хочешь. Да, Ковин расстроится, — протянул Зубров то ли сочувствуя, то ли злорадствуя.
— Это еще почему, Ромка?
— Ну, он все ждал, надеялся и верил, что к нему вернешься. А тут счастливая мамашка.
— Пока еще беременная женщина и да, счастливая. Так, с тобой хорошо болтать, а мне надо на объект, там шоурум должны делать.
— Подвезу тебя.
— Ох, боюсь, мой водитель будет против.
— Ты боишься водителя?
— Ага. Представляешь.
Вот и Слава, легок на помине.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Так это же водитель Ковина?
— Теперь мой.
— Я правильно все понял.
— Правильно. И должен молчать.
— Могила.
Ромка ушел, забыв про инструктаж. Слава забрал мою сумку, прихватил бутылочку воды и помог мне выбраться из кресла. И ехать никуда не хотелось, и надо. Лучше сегодня сделать, и вечер свободен.
Народ сгруппировался как-то странно в холле, словно пытался спрятать от меня что-то.
— Как? Как? Как можно было вылить столько зеленки на пол? Где вы ее взяли вообще?
Когда я видела позеленевшего Макса, то мой гнев перешел в безудержное ржание. Мне так смеяться точно нельзя, но я не могла остановиться.
— Да, не волнуйся, ты же у нас офисом не занимаешься больше, для этого руководитель АХО есть, она и переклеит несчастный ковролин.
— Макс, не попадайся мне на глаза, а то я рожу раньше срока от хохота.
Всего-то директор помог открыть бухгалтеру баночку зеленки, открывал, как принято, зубами, вот и шикарный результат. Полдороги до объекта хохотала, а Слава мне вторил. На мой не искушенный взгляд было все как надо — шум, гам, грязь, мат и посреди всего этого сто метров разнообразных вариантов офиса от «дешево и сердито» до «сдержанный шик».
«Спасай», сообщение от мужа настораживало, но фотка присланная следом все объясняла. Марина. Встреча с родней всегда была испытанием для Андрео, точней с «лучшей» частью родни, вот мачеха опять что-то от него хотела. А я же знаю до какого состояния может довести его Мариночка одним только присутствием. Поэтому на эту встречу пошла и я, как сопровождение, даже для вида диктофон прихватила. Еще бы мне от моего извращенного аппетита избавиться. Но не в этом ресторане, захотелось мне бутербродов с луком, сметаной, солью и клубникой, сделали. Надо было видеть лицо Марины, когда их принесли. Мне сразу стало неловко и как-то даже стыдно.
— О боже, так и знала, что у тебя с головой плохо, как можно такое. есть.
Правда, тут же явилась подмога в лице мужа.
— Спасибо, Ники, все как я люблю, — сказал Ковин и съел один из бутербродов. Лицо Марины вытянулось. Может она что-то и хотела сказать, но пока могла только рот открывать. Когда первый гастрономический шок у нее прошел, то оказалась, что причина встречи деньги, хочется ей довольствия побольше.
— Неа, Мариночка, ничего ты больше не получишь. И больше не трать мое время на пустые уговоры.
Мачеха ушла, скорчив оскорбленную физиономию.
— Ты чего не ешь?
— Да, как-то расхотелось.
— Ешь, и наплюй на остальных, Ники. Знаешь, без клубники почти вкусно.
Сжевала я свой бутерброд, не прав Андрео, с клубникой он просто бесподобен. Но хитом моей беременности была черешня с анчоусами.
Народ всегда хочет зрелищ и хлеба, едой и питьем сегодня обеспечивала чета Чистиных, а зрелища все ожидали от меня и Ковина. Народ даже расступился, освобождая место для нашей встречи. Они реально считают, что Андрей будет выяснять со мной отношения прилюдно? И что он вообще будет выяснять отношения? Уши окружающих были навострены, боялись пропустить хоть слово.
— Добрый вечер, Николь Александровна.
— Добрый вечер, Андрей Владимирович.
— Вижу, Вы все успеваете, и замуж, и ребенка, еще и директорствуете.
— Так ведь часики тикают, мне давно пора рожать, почему бы и не сразу после замужества.
— Многие женщины считают по-другому, сначала надо пожить для себя, а потом рожать.
— Значит, они просто не любят своего мужчину.
— А Вы своего?
— Люблю. И самое удивительно, что и он меня. А это трудно с моим-то мерзким характером. Вы-то как?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Замечательно. После Вашего ухода в моих владениях все спокойно, никто не раздражает и нервы не портит. Только Софья все еще надеется, что Вы вернетесь.
— Савелий уже смирился?
— Да.
— А меня уверяет, что не будет разговаривать до конца дней своих.
