– Мы‑то не против, – со вздохом сказал Шендр, – но сами тоже принять решение не можем. Нужно ждать остальных.
– Кстати, а где они? – оживился Литвин. – Я думал, егеря и специалист (ну эта, Анна), оживут раньше нас.
– Так и есть, – согласился Шендр. – Думаю, они уже давно вышли из клон‑центра и чем‑то заняты.
– Интересно, чем?
– Без понятия, – пожал плечами Шендр. – Придут – спросим. О!
К столу, держа в руках два подноса, набитые тарелками с едой, курсировала недавняя официантка.
Она, нисколько не стесняясь, подвинула задницей Литвина и поставила подносы на стол.
– Спасибо, – сказал ей Шендр.
Официантка молча кивнула, а затем все так же молча заграбастала одну из тарелок и плюхнулась на свободный стул.
Литвин удивленно на нее уставился, Кийко замер, глядя на подобную наглость, даже обычно апатичный Шендр подобный поступок пропустить не мог.
– Сударыня, – обратился он к официантке.
Та, продолжая поглощать пищу, все же подняла на него глаза.
– Сударыня, ‒ повторил Шендр, – не скажу что мы не рады вашему обществу, но не хотите ли покинуть наш столик? Мы свои дела тут обсуждаем.
– Без посторонних! – добавил Кийко.
Официантка поглядела на них своими выпученными глазами, но никаких намерений покинуть стол с ее стороны не замечалось.
– Иди, тебе говорят, отсюда! – не выдержал Литвин.
Это сработало. Во всяком случае, женщина поставила тарелку на стол и удивленно уставилась на Литвина.
– Моя не мешать! – заявила она. – Мундалабай просто хотеть есть.
– Ну, так…чего? – Литвин осекся, только начав очередную тираду, нацеленную на изгнание незваного сотрапезника.
– Мундалабай просто хотеть есть, – повторила женщина.
– А где же Мундалабай? – вкрадчиво поинтересовался Шендр.
– Я тута! – женщина осклабилась, радостно хлопнула себя ладонями по жирным бокам.
– Так…Мундалабай? – ошарашенно переспросил Шендр.
Женщина энергично закивала.
– Что за хрень? – удивленно буркнул Кийко.
– Вот сейчас и узнаем, – ответил Шендр, и вновь обратился к женщине: – А скажи‑ка, у тебя был шлем?
– Да! – с серьезным видом заявила женщина. – Дух леса!
– А как он выглядел?
Женщина изобразила рога у себя над головой.
– А как тебя зовет Мик? – встрял Кийко.
– Пятница, – ответила женщина, вновь вернувшаяся к трапезе.
– Охренеть, – хохотнул Литвин, – что за херня происходит?
– Без понятия, – отозвался Шендр, – но надеюсь, что сейчас узнаем. Мундалабай, ты чего так выглядишь?
– Мундалабай должен так выглядеть, – отозвалась женщина.
– Почему?
– Человек из белой комнаты обещать, что если Мундалабай так будет ходить, то у него быть такой женщина.
– Человек из белой комнаты? – нахмурился Шендр, и тут же сообразил, о чем речь: ‒ Ага! Клон‑центр! А ну‑ка, давай поподробнее, чего там тебе человек сказал?
– Мундалабай открыть глаза, а человек говорить: «Чего ты хотеть?»
– И чего же ты хотеть? – улыбнулся Литвин.
– Ну, моя народ считать, что дом, жена – это надо хотеть.
– Ну, допустим. И что ты ему сказал?
– Так и сказать.
– А он что?
– Человек из белый комната сказать, что дом Мундалабай покупать и строить себе сам. Человек просить, что Мундалабай хотеть другое.
– И ты пожелал стать женщиной? – удивился Литвин.
– Моя сказать, что хотеть женщина.
– И лаборант согласился?
– Человек говорить, что так нельзя, – ответил Мундалабай, – но Мундалабай уже знать, как говорить. Мундалабай давать деньги, и человек делать, как хотеть Мундалабай.
– Ты ему еще и заплатил? – к тому моменту за столом уже хохотали, но после последнего вопроса Литвина все уже начали откровенно ржать.
Женщина‑Мундалабай недоуменно глядел то на одного, то на другого соратника, совершенно не понимая, что же их так развеселило.
– Ох, блин…не могу, – простонал Литвин, вытирая слезы, – я вообще не знал, что пол можно сменить.
– Ну, в клонах‑то мы вообще бесполые, – напомнил ему Шендр.
– Так ведь в личных данных пол прописан. Все наши уникальные данные там есть. Как лаборант‑то на такое пошел?
– Ты ж слышал, Мундалабай ему взятку дал, – напомнил Кийко.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Новый взрыв хохота за столом заставил Мундалабая смутиться. Он все еще искренне не понимал, что происходит.
– Так, подожди, – еле выдавил из себя Литвин, – еще вопрос: а сам‑то ты что, не заметил, что с тобой произошло?
Он указал на просто‑таки необъятные груди Мундалабая.
– Моя думать, что человек дать Мундалабаю то, что хотеть, если Мундалабай пройти испытание.
– М‑да… – мрачно произнес Литвин. – Ладно, пошли развеивать чары.
– Мундалабай не хотеть развеивать, – запротестовала Мундалабай, – моя выдержать!
Кто‑то громко фыркнул, кто‑то снова захохотал, а Литвин лишь устало вздохнул и сказал:
– Никто тебе ничего не даст. Человек в белой комнате спрашивал тебя, что ты хочешь сделать со своим телом. Ты мог сделать себе зрение, как у птицы или стать ловким, как волк. А ты…ты сказал ему, что хочешь быть женщиной, судя по всему.
– Я так не говорить! – возмутился Мундалабай.
– Значит, он тебя так понял! – пожал плечами Литвин.
– Ух, коварный сын Ымбылбума! – зло прошипел Мундалабай. – Я отрезать ему голова и носить на правый плечо!
– Тогда навсегда останешься женщиной, – порадовал его Литвин.
– Не хотеть! Хотеть назад быть Мундалабай! – заявил Мундалабай. – Моя убить человека из белый комната, и магия не работать. Мундалабай опять воин!
– Тут твой Ымбылбума не поможет, – сказал Литвин, – и магию так не отменить. Надо идти назад в белую комнату и просить человека все вернуть назад.
– А он делать? – с надеждой спросил Мундалабай.
– Ты уже знаешь, как его убедить и уговорить, – хохотнул Литвин, – денег дашь.
Глава 25 От нашего стола вашему
Как Строгов говорил, так и получилось. Хэдшот привел нас к логову Ящерицы. Вообще‑то я очень надеялся последнего никогда уже не увидеть. В том плане, что после расстрела возле моего форта был уверен в том, что этим упырям попросту не хватит денег на оживление. Ан нет, хватило. Сколько ж раз их грохнуть надо, чтобы, наконец, они не коптили воздух Хруста?
Ждать нам пришлось намного дольше, чем ожидалось изначально. Нет, я, конечно, понимал, что этот Хэдшот не особо сообразительный и ловкий тип. Но ждать целый час, пока он допрет до мысли, что можно сбежать и освободиться – это слишком. Причем на сам процесс освобождения у него ушло от силы минут пятнадцать. Все остальное время он просто сидел и тупил. У меня уже даже закралась мысль подсказать ему, как сбежать из нашей «тюрьмы», так как казалось, что он никогда сам до этого не додумается. Впрочем, зря время я не терял – успел смотаться к Гринбергу…
И лишь за время, пока меня не было, тупость противника сдалась под натиском логики (что в случае с Хэдшотом можно было считать не просто невероятной, а просто‑таки эпической победой). Он смог догнать, что можно использовать острые края стекла, чтобы разрезать веревку (из которой выпутаться было не так уж сложно – Строгов сделал все, чтобы Хэдшот смог от нас «убежать», даже несколько вариантов побега для него подготовил). Я успел как раз вовремя к началу «побега».
Мы проследили за Хэдшотом и прошли за ним весь путь. Причем поначалу пытались прятаться, меняться, чтобы он не учуял слежки. Но метров через триста поняли, что он не просто ее не учует, он был твердокаменно уверен в том, что не только виртуозно сбежал, но и следить за ним не смогут. Он не пытался кружить по городу, не пытался хитрить. Просто пер к конечному пункту назначения напрямую.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Мы позволили ему постучаться в двери (ну ни фига себе, условный сигнал, чтобы открыли, вот это они конспираторы!), после чего «помогли» войти Хэдшоту, а уже затем зашли сами. В логове были обнаружены три организма – Хэдшот, Ящерица и их третий подельник, имени которого я не помнил, а может и не знал.
